Курсантка с фермы. Адаптация к хитрости (СИ) - Грин Агата (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Глава 16
…Разморенная, я лежала в любимом уголке сада на любимой лежанке, и купальник на мне был из серии «две полоски». «Анна» проигрывала музыкальные композиции, которые мне нравятся. Я ела, что хотела, пила вино, надевала самые свои легкомысленные вещички и смотрела самые легкие фильмы. А жара, близость моря и цветастые попугаи, прилетающие к нам на ферму, повышали настроение до крайней высокой отметки.
Уже два дня я была в раю!
Праздничный ужин, поездка на пляж, ныряние с утеса в море, бесконечные расспросы Агапа о том «как оно там, в академии», Кешины горделивые взгляды, щебетанье подруг детства, охи и ахи матрон — подруг матери, подарки от Темы, крепкие объятия Тони — вот что заполнило мое первые дни дома. Я вновь стала похожа на саму себя — на загорелую, беспечную девчонку в коротеньких платьицах. И самым строгим образом соблюдала рекомендации Лохму: отдыхала, отдыхала и еще раз отдыхала.
«Анна» доложила о госте. Гаррисон знал, где меня можно найти на ферме.
— Нина, ты в курсе, что почти голая?
— Да, — лениво ответила я, потягиваясь.
Гаррисон опустился на соседнюю лежанку прямо в строгом костюме, в котором теперь ходил на новую работу. Землянин изменился: назвать его простым работягой из земного сектора теперь можно было с большой натяжкой. Что-то жесткое, взрослое, несколько хищное мелькало то и дело в его глазах. Он резко перестал быть парнем и стал молодым мужчиной.
— А ты в курсе, что почти оцентаврианился?
— Оцента… что?
— Да знаешь ты, что.
— Ты имеешь в виду костюм?
— Лицо.
— Ну, Нина, я тоже хочу развиваться, не одной тебе вверх карабкаться.
Я вздохнула. Вряд ли у нас получится остаться ребятами с ферм. Из нас обоих работа и академия вытравят простодушие. Мне стало грустно, и, поднявшись с лежанки, я накинула на себя синюю рубашку.
— Милу предлагает отдохнуть вместе. Сегодня на Бар-Ракке.
— И правда, давно нас не били!
— А мы не в обычный клуб направимся, — загадочно улыбнулся Гаррисон. — Там все по-другому.
— Ты ведь знаешь, я не любительница тусовок. Предпочитаю ленивый отдых.
— Тебе понравится.
— Гаррисон, ты на что меня подбить пытаешься?
Тони очень серьезно разъяснил:
— Ветровы твои — хорошие мужики. Но закрытые. Темкину невесту они вообще не воспринимают, она им кажется развлекающейся богатой су… девушкой. Даже на ферму ее ни разу не пригласили. А Милу переживает. У них с Темой серьезно, они жениться хотят. Своих родственников у нее больше нет, считай, а Ветровы ее тоже сторонятся.
— Тони…
— Нина! Ты все время проводишь здесь, а с Темкой разок повидалась только. Это правильно, ты считаешь?
— Пусть прилетят к нам на ужин.
— И подавятся под аккомпанемент Агапового сопения и Кешиного молчания… Нин, тебе так сложно их поддержать? Я тебя уверяю, Милу — отличная девушка.
— Ах да, я и забыла, что вы теперь большие друзья.
Гаррисон как-то странно на меня посмотрел, но его замешательство сменилось очередной порцией увещеваний.
— Ладно, Тони. Уговорил.
— Братьям скажи, что мы полетим отдыхать вместе. Мне они тебя доверят, а Темке — нет.
— Эх ты, Гаррисон! Таким хорошим парнем был, а теперь раскол в нашей семье устраиваешь!
— А вы и до меня расколоты были, — усмехнулся землянин. — Агап, Кеша — одной породы, а вы с Темой — другой. Это сразу заметно.
— Старая песенка. Хорошо, полетим на Бар-Ракк.
Влюбленная парочка ждала нас у аэро-площадки земного сектора. Мы обнялись с Темкой, хоть уже и виделись. Обняла меня и Милу, но очень аккуратно, чувствуя при этом скованность. Сказала робко:
— Мы тебе наряд купили. Нина, ты прости, но Тема настоял.
Я повернулась к брату. Дорвавшись до чужих денег, Артем начал с воодушевлением их тратить на подарки — купальники, новенький ТПТ, жетоны на посещение всяких голографических сеансов…
— Ниндель, не косись на меня так! Ты ж теперь военная, мне страшно! — Братец на всякий случай отступил назад: — И что ты дуешься? Я тебе подарок сделал, что в этом такого? Ты ж мой маленький бесхозный сестреныш! Как появится у тебя обожатель, так пусть он подарки и делает, а пока ты Ветрова — я тебе буду дарить шмотье!
Сердиться на это косноязычное существо невозможно.
— И что за шмотье?
— Идем, покажу! — воодушевилась Милу и провела меня в аэрокар.
Развернув шуршащий сверток, девушка показала мне нечто синее.
Как и всякая девушка, наряды, особенно пошитые по центаврианской моде, я любила. Милу отвернулась, дабы я смогла переодеться. Быстро стянув свое платье, я надела «подарочное». Материал легко растянулся, а потом так же легко стянулся, и платье село на мне, как влитое. Длиной повыше колен, обтягивающее, без рукавов… Откровенная вещь, даже очень. Но я еще никогда не носила такой одежды, и восторг заполнил мою девичью душу.
Я провела руками по материалу.
— Натин?
— Да, — отозвалась Милу и повернулась. На ней тоже было платье из натина — прочного материала, в одежде из которого не бывает холодно или жарко, который растягивается и стягивается до тех пор, пока не сядет идеально. В искусственном свете натин не переливается оттенками, только под настоящим Толиманом показывают всю красоту. Но обычно те, кто могут себе позволить натин, заказывают его с самым слабым оттенком — приглушенно-серебристым.
— Нина, ты красива почти по-центавриански.
— Мне уже говорили, что я была бы идеальной центаврианской девушкой. Милу, прости за грубость, но…
— Сначала давай долетим до клуба. Мальчики нас ждут.
Мне подарили и туфли из тех, которые Кеша называл устройством мук и соблазна. Милу показала мне отражение в небольшом зеркале. Я так привыкла видеть себя с мешками под глазами и бесцветными губами, что долго разглядывала свое обновленное отражение.
— Шмотье, — проговорила я, глядя на незнакомую себя. — Только Тема так мог сказать.
Наши спутники мое преображение оценили: Гаррисон расплылся в широченной улыбке, а Тема хмыкнул:
— Если б Агап тебя такой увидел, прибил бы.
— В месте, куда мы собираемся, многие вообще не озадачиваются одеждой, — заявила Милу, и мы начали рассаживаться по местам. На личных аэрокарах я еще не летала, и мне в новинку были некоторые дополнительные панели.
— И что же это за место такое?
— Релаксационный клуб, — объяснил Гаррисон. — Ты там не увидишь дергающихся тусовщиков, там и атмосфера, и музыка, и запахи для того, чтобы расслабить. Лучшее место для ленивого отдыха, Нин. Все, как ты любишь.
— Эй, благодетели, — сказала я возмущенно, — давайте обойдемся без всех этих «как ты любишь», и прочего. Я не с войны вернулась, а из учебного заведения. Не надо мне стараться угодить.
— Мы все это любим, — сказала Милу. — А Теме такие места вообще обязательны — слишком энергичен!
— Я думал, тебе нравится моя энергичность, — проворковал братец, и быстро лизнул в ухо метиску. Она не покраснела, но смутилась, и я почти услышала, как ее сердце забыло о том, что ему положено биться. А еще я заметила, что Гаррисон, обычно спокойно относящийся к поведению Темы, дернул уголками губ. То ли сказать что-то хотел, то ли улыбнуться — непонятно.
Аэрокар вознесся над площадкой, и мы полетели на Бар-Ракк. Я впервые ночью бывала в той части острова, где предпочитают отдыхать старшие. Впервые вышла из личного аэрокара на платную аэро-площадку. Никто не толкался, водители не орали и не торопили пассажиров — все было тихо, чинно и вежливо. Шагая по улице, поддерживаемая за руку Тони, я разглядывала встречных.
На нас с Милу смотрели с одобрением, а не с вожделением. А если бы кто-то и посмел высказать что-то в духе: «Опа, какая попа!», этого хама бы оштрафовали. Я поддерживала веселый разговор со своей компанией, но на душе кошки скребли. Слишком я устала от старших.
Релаксационный клуб оказался местом пафосным. Никаких андроидов среди персонала — только дрессированные люди. Улыбнуться, провести в нужный зал, отрегулировать подсветку, принести выпить — все действия доведены до автоматизма. Андроиды лучше, честное слово…
