Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic & (читать книги без сокращений txt) 📗
— А ты, я смотрю, шутник? — скалится узкоглазый, ни разу не поверив в мою ненормальность.
— Еще какой! — показываю зубы в ответ.
— Так вот, юморист, — казах все так же тянет лыбу, всем своим видом напоминая подлую крысу. — Та твоя с Тухлым шутка не проканала. Товар не доставлен. Тачка у ментов. Сдать ее мог только ты, когда бросил на дороге. Значит, и ответ нести тебе.
— Не, парни, со мной у вас полный облом, — я не ору. Внятно и с нажимом проговариваю каждое слово, будто вколачивая их незатейливый смысл в недалекие мозги: — Тачку. Я. Не сдавал. Жентос меня попросил перегнать машину. Машину! Не товар! Знал бы, чем ваша колымага нашпигована, сразу бы этого гандона послал. Так что по всем вопросам к дружку вашему Тухлому! Часы приема на входе в больничку прочтете. Андестенд? — отправляю наркодилеров куда подальше, слабо надеясь, что они прямщас оставят меня в покое и отправятся по указанному адресу.
— Не борзей! — так и есть, не пошли, зато на мой же манер и подъебывают: — А то нервы у нас слабые, а кулаки жесткие. Андестенд? — гундосит водила-славянин.
— Вкуривай сюда, красава. Нас все эти заебы не ебут, — выпуская мне в лицо струю вонючего дыма, проясняет ситуацию сосед-азиат.
— Я так понял, что ваши заебы должны меня ебать? — озвучиваю очевидную догадку, совершенно не понимая, куда подевались мои инстинкты самосохранения? Ну хоть бы один вылез и язык прикусил, так нет же, в меня словно Бесы вселились, и вся эта бодяга выглядит сюрреалистичной киношкой, в которой я играю главную роль.
— Парни, вы по-русски понимаете? Говорю вам — это не мои разборки, — старательно веду предназначенную мне Судьбой партию, вполне натурально задыхаясь в прокуренном салоне.
— Уже твои! Нам нужно наше бабло! И ты нам должен! Усек? — И как аргумент мне в бок упирается лезвие ножа.
Может быть этот избитый, шаблонный трюк и сработал бы пару лет, месяцев, дней тому назад, но не сейчас. Мне похуй. Мне сейчас все похуй.
Я столько раз оступался и отступал. Я столько лет давил в себе зверя и тешил свое мужское эго пополняющимся счетом вирт-побед. Мне надоело вилять хвостом или брехать из-за забора Сети. Вот она — реальная опасность, и я не отступлю.
Надоело быть жертвой. Я мужик! Пусть не такой сильный и решительный, как Лис, но что мне мешает стать таким? Стать охотником и загнать в угол двух козлов, что прикидываются сейчас передо мной хищниками. Хочу ощутить эту эйфорию, самодовольство, гордость, про которые рассказывал Любимый. Хочу ощутить себя Богом, Супергероем и с членом на пять сантиметров длиннее. И даже если в этом поединке я проиграю, то проиграю как мужчина.
— Усек, чего тут не понять, — спокойно отвожу от себя холодное оружие, отчетливо представляя, как достану свое, но очень горячее. — И сколько я вам должен? — подчеркиваю «должен» и подкрепляю свою издевку в голосе традиционным жестом кавычек.
— Уверен, что сможешь рассчитаться? — При всем своем напускном спокойствии вижу, как загораются черные глаза восточного гостя, что означает только одно — он уже делит шкуру неубитого медведя. — Может поработаешь на нас, и мы тебе по доброте душевной спишем часть долга. Только на этот раз товар до адреса доставишь. И без фокусов.
— Отличное предложение! — Без выебонов цепляюсь за такую удобную для меня возможность. — Может тогда все ж подбросите меня до дома, как и предлагали, и там обсудим что да как. Познакомимся поближе. Меня кстати Безликий зовут. А тебя? — играю в лошка, которого они во мне увидели. Ну ничего, я им подыграю. Мне привычно надевать маски.
— Безликий? — таращатся на меня две пары глаз. — Хуевое погоняло. Будешь Красавчик! — И дружный гогот наполняет салон бэхи.
Мне не смешно, но ржу до слез вместе с теми, кто знает, куда и как ударить побольнее. Пусть бьют, что не убьет меня, сделает сильнее.
— А твое дай угадаю, — открыто глядя в черные зрачки, не остаюсь в долгу. — Узкоглазый? Луноликий? Ну не Япончик же? Тебе до него, как раком до Кореи.
— Нарываешься? — даже через куртку своей собственной печенью ощущаю колющее жало финки. — Жить надоело?
— Давно, — китайским болванчиком мотаю головой. Мне похуй. Мне сейчас все похуй.
— Что так? Жизнь не сахар? — заботливо интересуется водила.
— Может тебе ее подсластить? — еще один сочувствующий рядом достает из кармана крохотный пакетик «сахара» и машет перед моим носом.
— Почему нет? В жизни нужно все попробовать, — снова согласно киваю. — Но не в машине же. Я люблю комфорт и безопасность.
— Так говори адрес или мне самому посмотреть? — крысится азиат, указывая головой на карман мантии.
— Не-е-е, слушай, давай для начала без личных досмотров, — подмигиваю желающему обшмонать мои карманы и называю водиле свой домашний. — Погнали, пацаны. Заключим сделку… — «с дьяволом» — заканчиваю мысль про себя.
Кураж. Ебаный во все дыры кураж бурлит в башке. Я сейчас сам режиссер этого низкобюджетного бестселлера, и хуй мне в рыло, если все пойдет не так, как я спланировал, а тачка уже рвется по знакомым улицам.
«Прав ты, Лис! Ты всегда и во всем прав! Это никакая не Судьба, а я сам свернул с верного пути и вот теперь расхлебываю последствия. Но я буду ответственным за свои поступки. Единственное, чего боюсь, что так и не успею сказать самых правильных слов тебе. Или все же скажу… Обязательно скажу, без всяких «или», как только разделаюсь с этой мразью. И да поможет мне… Хотя нет, мне никто не поможет. Я сделаю все сам!»
Смотрю на упырей и тихо ненавижу. Блять, сколько отбросов ходит по земле, воздух портят, да жизнь другим отравляют. Сколько они дури толкнули на рынок?! Сколько таких парней, как я, развели?! А сколько еще дерьма сотворят? Добра от таких не жди. Еще и заделают в наркотическом угаре чилдренов, которые продолжат путь своих отцов.
Да и я, если подумать, что хорошего сделал? Построил дом? Посадил дерево? Вырастил ребенка? Кого-то осчастливил? Да нихуя! Я даже Любовь свою не сберег.
Ну вот и настал момент совершить хоть какой-то по-настоящему правильный поступок — убрать этот мусор, чтобы не только я, но и вообще никто больше не спотыкался об него на своем пути. Хотя и понимаю, что цена такого шага будет слишком высока.
Ведь выстрел наверняка услышат горячо «любимые» соседи и позвонят куда надо. Через какое время приедут менты? Пятнадцать, двадцать минут? И что дальше? Тюряга? Пожизненное? Я на такое не подпишусь, как и бежать и прятаться не собираюсь.
Мысли несутся чередой, но я в этот миг не желаю думать о том, что для меня из этой ситуации только один выход. Думать — значит колебаться, а колебаний в своем выборе я больше не хочу. Мне сейчас все по-ху-ю!
Единственное, что горит в мозгу красно-синим проблесковым маячком — я во что бы то ни стало должен успеть написать Лису и объясниться с ним. Сказать, как сильно его люблю, и что если не в этой, так в следующей жизни мы обязательно будем вместе и будем счастливы…
А пока два потенциальных трупа везут меня, а до кучи и самих себя навстречу Судьбе. Видимо, эти парни, как и я, в какой-то момент жизни сделали неправильный выбор. И теперь расплатятся за него. А потом буду платить по счетам я…
— Проходите, гости дорогие, — распахиваю настежь дверь родной однушки. — И не забывайте, что в гостях, — от всей души радуюсь, что меня никто не встречает, потому что додумался передать на поруки свою голубоглазую хранительницу матери.
Непринужденно забрасываю рюкзак в угол. По врожденной привычке стаскиваю обувь. Чуть тяну время, раздеваясь, но уже прикидывая, что и как.
— Что-то не похоже, что ты платежеспособен, — подкалывает азиат, осматривая более чем скромную обстановку моей квартиры.
— Бля-я-я, ты что, из этих?.. — присоединяется славянин, не находя определения то ли мне, то ли более чем неформальному убранству моего паучьего угла.
— Ты очень проницателен, братан, — хлопаю по плечу водилу и тычу пальцем в постер с парнями в стильных плащах и не менее стильных очках. — Я из этих самых, — протискиваюсь между двух мужиков, которые вертят башкой и словно малые дети таращатся на мою «картинную галерею», что мне сейчас только на руку — пусть глазеют.
