Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic & (читать книги без сокращений txt) 📗
— Ни за что не оставлю, — говорю Денису такие нужные ему слова и знаю, что это не пустое обещание. — Но и ты обещай больше от меня не убегать!
— От судьбы не сбежишь, — грустное счастье в словах Любимого щемит сердце за моей грудиной, и я радуюсь с ним и печалюсь с ним.
— Конечно, ведь твоя судьба — это я. Так что лучше ее не испытывать, а то Судьба превратится в злой Рок, догонит и таких пиздюлей надает — мало не покажется. Неделю на задницу не сядешь. Так и знай! — полушепотом выдыхаю в ухо шаловливые угрозы и ловлю ответную реакцию Дениса, от которой готов взвыть. Мне в кайф его близость. Чувствовать, как парень тянется ко мне. Может бессознательно, инстинктивно, но разве это не доказательство истинных чувств?
— Давай обойдемся без рукоприкладства, — Денис рад так же, как и я, пылает, горит Любовью. — Все-таки я рассчитываю на легкую снисходительность от МОЕЙ любимой Судьбы.
«Как бы я хотел держать нити твоей судьбы в своих руках. Знать где, в какой день и час тебе не нужно быть, а куда пойти, чтобы ухватить Синюю Птицу за хвост. Стелить солому на каждую подозрительную кочку и латать ямы на дороге твоей жизни. Укрывать от любого ненастья зонтом своего обожания. Словно ластиком пройтись по прошлому, чтобы больше ничто не тяготило твою Душу. Хотя нет, именно прошлое сделало из тебя — тебя. Моего такого противоречивого, и все же очень сильного человека, с которым я стою на равных. Кого до безумия люблю и так же до безумия хочу, чтобы ты смело и без сомнений смотрел своей судьбе в лицо и не отводил взгляда».
— Посмотри на меня! — с нажимом, со сталью в голосе, но по-другому сейчас никак. — Денис, подними свои глаза на меня.
— Блин, лучше бы не трезвел, — обдает мое ухо теплое дыхание слов, от которого по скулам разбегаются мурашки. — Может не так страшно было бы, — напряжение в теле, словно я сжимаю в руках тугую пружину, что заимствует у меня силы воли, решимости. Рваный выдох, и Денис отрывает голову от моего плеча…
«Серые глаза — рассвет, пароходная сирена, дождь, разлука, серый след за винтом бегущей пены*». В них вызов, вынуждающий меня почувствовать свою слабость и идти на мелкие уступки. В них страх, заставляющий быть сильным и упираться «рогами» в землю. В них страсть, порождающая щемящую нежность и дикую похоть. В них Любовь, связующая все мои чувства воедино.
— Люблю тебя, — выдыхаю в тонкие губы, и мозг отключается напрочь. В голове моей дурман, и его марево обволакивает собой все пространство, сплетаясь вокруг нас в жаркий кокон. В нем только он и я.
И едва ли не впервые в жизни так до безумия хочется смять эти упрямо сжатые губы поцелуем, пробуя, вкушая, смакуя… И, хмелея без вина, не замечать, как робкие, нежные касания перерастают в исступленное слияние, когда любишь ртом, языком.
Дорвавшись друг до друга, горим во всепоглощающей Страсти. Я владею его устами, чтобы Денис осознал, что он мой. И чувствуя, как с каждой минутой Любимый становится смелее, ненасытнее, отдаюсь в поцелуе, чтобы он ощутил мою жажду, потребность в нем и что я — его.
— Ли-и-ис, — хриплый стон Любимого срывает все мои стопы.
С рыком прижимаю Дэна к стене. Наглея от податливости парня, вклиниваюсь коленом меж его ног и сам стону, чувствуя очевидную твердость в его паху. Реальность слаще мечтаний.
Покрываю поцелуями шею. Языком скольжу по мелким колючкам щетины на скулах. Запустив ладони под худи, сжимаю явственно проступающие через кожу дуги ребер, ощупываю еле приметные борозды давнишних шрамов. И жажду не просто касаться, а всецело владеть этим израненным телом. Я голодный до него. Я жадный до него. Хочу без преград подчинить и подчиниться.
— Денис, у меня от тебя башню рвет, — теряя всякое самообладание, трусь как кобель стояком о его бедро и вздергиваю скрывающую от меня желанное тело толстовку, тут же получая по рукам в прямом и переносном смыслах.
Цепкие пальцы резко одергивают худи. Еще секунду назад горящий со мной Денис каменеет и, кажется, даже гаснет.
— Лис, прости, — виноватый выдох, и парень снова прячет глаза. — Не сейчас. Я не могу… — Но я уже и сам виню себя за то, что заставил Дениса почувствовать замешательство и стеснение. Я обязан был учесть, что ему неловко раздеваться при свете и страшно показать отметины жизни на своем теле, но не прислушался к голосу Разума. Да и невозможно это рядом с этим парнем.
— Малыш, ну что ты, — не даю Дэну уйти в себя, как и не даю отстраниться от себя. — Я тебя очень хочу, но я не насильник. У нас с тобой все еще будет, — сдаюсь, понимая, что слишком гоню коней и давлю, несмотря на то, что не хотел. — Я подожду, когда ты будешь готов.
— Люблю тебя, — и парень сам стискивает меня в объятиях. Ловлю его эмоции — чистые, благодарные, и это бесценный дар его души.
Столько вопросов посылает в мозг мое перевозбужденное тело. Например, как быстро мы перешагнем этап поцелуев, или будет ли Дэн в реале так же смел, как в вирте, если он в такой степени застенчив сейчас. Но зачем спрашивать то, что скоро — уверен! — узнаю на деле, а пока надо бы немного остыть и много отдохнуть.
— Ты, наверное, устал, — считывает мои мысли Денис. Да и на фейсе написаны два дня без сна и жилетовского станка.
— Любимый, ты чрезвычайно проницателен, — воркую на соблазнительно близко подставленное ухо, борясь с искушением прикусить розовую мочку. — После того, как ты сгонял меня в одно трижды ебанутое царство, разбил морду лица и чуть не добил вопросами, я просто с ног валюсь, — шутливо наваливаюсь на Дениса. — Ну, а сейчас можно мне организовать правильную сказку? — Почти с мольбой пытаюсь заглянуть за дымку любимых глаз. — Сначала накорми, спать уложи, потом вопросы расспрашивай. А то у нас с тобой все через одно место, — совсем не то место, которое имел в виду, мается у меня в ширинке, и я знаю, что плотно прижавшись ко мне, Денис чувствует это.
— Ладно тебе, Лис, все по русской традиции… — Меня умиляет, как старательно парень прячет смущенную улыбку. — Сперва рожу бьем, потом милуемся.
— Надо исправить ситуацию и срочно разрешить злободневные и крайне волнительные вопросы… — Само собой разумеется спрашиваю совсем не про то, о чем думал: — Что мы будем есть и где будем спать?
— Ужин ты расколотил, — усмехается Дениска и кивает головой на угол комнаты, в котором приютился свернутый в рулон тюфяк. — А спать будешь как настоящий самурай — на футоне.
— Значит так, сокровище мое бесценное, — скрипнув зубами, беру в руки бразды правления. — Поручаю тебе хоть по-щучьему велению, но сообразить романтический ужин на троих, — подмигиваю усатой мордашке, что удобно пристроившись в ортопедическом кресле, таращится на нас во все глаза. Видимо, не только я ждал продолжения.
— Йес, сэр, — отзывается мой совсем не рядовой и тоже оглядывается на свою хранительницу, словно ставя не меня, а ее в известность: — Раз уж ты Маркизкино мясо разморозил, придется ограбить кошку, чтобы накормить нашего голодного Лиса.
— Любимый, договаривайся с нашей девочкой, — меня прет эта реальная не игра в наш мир. — И организуй царское ложе для мальчиков, — не представляю, как можно спать на полу, но видимо с Денисом мне предстоит пройти и это испытание. — И да, спать ты будешь у меня под боком и у стенки. Даже не думай, что в ванне перекантуешься, — считывая отнюдь не кошачьи мысли, на корню пресекаю недопустимое самовольство.
— Вылези из моей головы, — смеется Дэн, кажется, одним этим редким для него действом делая меня счастливым и заставляя думать, как еще раз услышать его проявление радости.
— Ни за что не вылезу! — категорически отказываюсь покидать пределы с таким трудом завоеванного мира. — Мне безумно нравится твоя вселенная! И, кстати, о ванной… — едва сдерживаю готовое сорваться с языка предложение потереть спинку. — Мне надо срочно в душ. Смыть с себя все, что ненароком нахватал в аду, под названием фест.
— Видел я, какие ты там взгляды хватал, — небольно кусается Денис, с трудом выдираясь из моих загребущих рук.
