Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic & (читать книги без сокращений txt) 📗
«Надо будет про это Лису рассказать как-нибудь в тишине ночи, и надеюсь, он не сочтет меня за шизофреника», — поспешно вытираясь и натягивая липнущие к телу домашние шмотки, топаю на кухню за дозой кофеина, чувствуя, как благодарно притихла исколотая кожа. И все же прямщас хочу узнать нечто чрезвычайно важное:
— Милый, прости, что снова дергаю, — прижимая трубку здоровым плечом, караулю турку и осторожно подъезжаю к Лису на драной козе: — А ты где?
— Малыш, я с тобой, — слегка удивленно отзывается парень. — Сейчас будем кофе пить с сухариками. Наливай и погорячей. По-моему, ты замерз, — фоном слышу, как гремит посуда, а мой Ведьмак чертыхается на погоду за окном.
— Куда-то собираешься? — спрашиваю, чувствуя, что меня и правда знобит, точно в начинающейся лихорадке. Татушка, что ли, так приживается?
— Да нужно кое с кем встретиться, но это после обеда, — как всегда загадками отвечает любитель косплеить Сфинкса, и кажется, сдерживает тяжелый вздох. — Я пока… — Как же меня задрали эти его паузы в словах*! Но вот слушаю очередную и не знаю, какие еще пятьдесят пять копеек вставить. Однако на этот раз Лис выкручивается и без моей помощи: — С документами работаю…
— Опять непонятные встречи с непонятно кем, — вспыхиваю на ровном месте, едва успевая снять турку с огня, когда перед глазами всплывает образ мужика с дьявольскими глазами и только от этого становится не по себе. — Когда все это закончится?
— Надеюсь, прямо сегодня. Можно сказать, я иду увольняться, — и не только в словах Елисея звучит искреннее желание оставить должность секретного сотрудника в прошлом.
— Реально?! — И слыша утвердительное «ага», не могу сдержать искрометно-чумового восторга, щедро выливая его на своего секретного абонента: — Лис, ты не представляешь, как я рад слышать, что ты завязываешь со всем этим мусором, — облегченно выдыхаю, понимая, что для меня действительно важно, чтобы Лис закрыл свою подментовскую деятельность.
— Давно нужно было разрубить этот гордиев узел, — в голосе Елисея звучат хрипловатые нотки и тут же ускользают, не давая мне возможности разгадать загадку их появления. — Любимый, мне нужно немного поработать, но я рядом. Дергай, если что… — и повисает очередная порция тишины.
— Конечно, Любимый, — приходится идти на жертвы и мириться с чрезвычайной занятостью парня, хотя совершенно не хочется обрывать разговор. Но понимаю, что без особой на то причины Елисей бы не стал меня предупреждать. Да и мне самому важно сейчас же принять экстренные меры, чтобы завтра не встретить Любимого в прямом смысле сопливыми поцелуями.
Аромат кофе наполняет пространство квартиры, вселяя надежду на взбодриться после тяжелой ночи, вот только приятно горьковатый запах и пузырчато-шоколадный вид пенки любимого напитка каким-то непостижимым образом вызывают отвращение. И в кружку летят две пирамидки зеленого чая, отдавая свой неяркий вкус крутому кипятку.
— Маркизка, знаешь, как мало нужно человеку для счастья? — доебываюсь до ничего не делающей собеседницы, пока вечно занятый, видимо, заявление об уходе рисует. — Человеку совершенно необходимо любить и быть любимым. Вот только у людей все не так, как у вас, у котов. Тут нюансик один есть, — просвещаю кошку о таинствах хомо-психологии: — Если человек любит, но не любим, или если любим, но сам не любит, вот тут начинается драма, трагедия. Короче, полный ангст. — Хвостатая слушательница моих побасенок присаживается поближе и издает тоненький мявк, который понимаю, как «продолжай». Что и делаю:
— И только когда две составляющие Любви совпадают — это и есть самое настоящее Счастье. Бесконечное. Всеобъемлющее. Человек чувствует себя на седьмом небе. Ну, примерно, как я щас, — лукавлю. До седьмого точно не дотягиваю, но совсем чуток. Будто воздушный змей, который рвется ввысь, а его на веревочку привязали. И все же я так счастлив, что мое хмельное состояние меня же и пугает осознанием, что за спиной слишком большой радости всегда болтается хвост не меньшей по габаритам печали.
— Все, Маркиза, лекция закончена, — сам себя одергиваю, понимая, что нужно урезонить глупые порывы перепрыгнуть через скакалку, пробежаться по потолку, а лучше сразу освоить паркур. — Как сказал Макс Фрай: «Тяжелый физический труд — наилучшее лекарство от бытовой шизофрении». Так что давай какую-нибудь работу поработаем.
Но, видимо, выдавая свой афоризм, Макс имел в виду урановые рудники или угольную шахту, коих в округе не наблюдается, да и не с моим здоровьем. Потому что сколько ни придумываю себе занятий, итог один — возвращаюсь за комп и, счастливо улыбаясь, залипаю, глядя на лисий огонек онлайна.
И, кутаясь в плед вместе с мелкой грелкой — Маркизкой, постоянно ловлю себя на мысли, что меня так и подмывает написать Елисею, причем без особой на то причины. Просто чтобы спросить какую-нибудь дурость, типа:
«А ты не забыл семейный альбом? Уж больно охота посмущать крупного Лиса, глядя на мелкого Лисенка и его крохотный писюн».
Или: «А ты прихватил с собой того керамического божка с огромной елдой, которого привез из жарких стран? И забрал ли все секс-игрушки, с которыми обещал познакомить меня поближе?»
Да и в конце концов: «Ты мой подарок упаковал?» И еще целый гигабайт дурацких вопросов, но понимаю, что Лис занят какими-то мегаважными делами, а маловажные вопросы могут и подождать. И, если положить руку на сердце, стоит признать, что мне просто жизненно необходимо не просто ощущать его незримое присутствие, а видеть, слышать, касаться…
Но только к полудню, наконец почуяв мой внутренний зов, на экран выскакивает окно с аватаркой кицунэ, извещая, что до меня пытается достучаться мой Ведьмак.
— Малыш, как делишки? — музыкой звучит любимый голос, и я вижу не менее любимую улыбку.
— Я собрал паутину по углам пещеры и внезапно обнаружил, что у нас холодильник пуст. Вот сижу и планирую ограбление продуктового магазина, — как перед Богом раскрываю Лису свои злонамерения, неожиданно для себя решаясь на рисковое мероприятие — шопинг в предпраздничные дни. — Ну не кормить же моего плутоватого хищника баснями.
— Отличная идея! Заодно и прогуляешься, пока я сгоняю по работе, — поддерживает мои гангстерские замашки почти бывший мент.
— Уже уходишь? — вмиг огорчаюсь и даже скрывать этого не хочу.
— Дела не ждут. — В глубине любимых глаз вдруг мелькает тоска и злое отчаяние, но Лис уже скрывается из поля зрения, оставляя меня разглядывать все трещинки на его диване, и только любимый голос откуда-то из заэкранья задает очередную загадку: — Черная или синяя?
— Черная, — не раздумывая отвечаю и через пару минут имею честь лицезреть моего преобразившегося парня.
Вид Елисея, откинувшегося на спинку дивана в классической рубашке цвета безлунной ночи с расстегнутыми верхними пуговицами и закатанными рукавами, на раз заставляет полыхать скулы.
— Ты ахуенный… — выдыхаю свой восторг, сглатывая вдруг подкатившую слюну. — Обещай, что наденешь ее, когда приедешь. Я хочу самолично сорвать этот шмот с тебя.
— М-м-м… — тянет Лис, и фирменная плутоватая улыбка трогает губы, но не задевает печаль его глаз. — Только ради этого постараюсь побыстрее закончить.
— Постарайся, я очень жду тебя, Любимый, — не таясь, вкладываю в каждое слово свои чувства, чтобы Елисей не только слышал, но и ощущал насколько он нужен, важен и любим.
И я знаю, что он ловит мои посылы всеми фибрами своей души, вот только разум отказывается как-то понимать странную ответную реакцию. Почему Елисей вдруг сжимает руками голову, смыкая ладони на затылке, и прячет от меня свое лицо? Будто его внезапно накрыл приступ мигрени или еще какой напасти.
Мы так и сидим за тысячи километров друг напротив друга. На одном конце я, обескураженный этим внезапным жестом. На другом конце он — любимый, единственный, МОЙ. И с ним что-то не так! «Что с тобой, Любимый? Откуда эта боль, выкручивающая мне душу?» — почти слетает с языка, но Лис уже снова мой Лис.
