Земля наша велика и обильна... - Никитин Юрий Александрович (версия книг .txt) 📗
Он взглянул на часы. Горшков тоже посмотрел, поежился, взглянул на меня.
– Полагаете, господин президент… вломятся вот так сразу?
– У них было время отдохнуть, – ответил я. – Что говорят американцы?
– У них заняло чуть больше времени на сборы двух воздушно-десантных дивизий. Они китайцев боятся, потому хотят встретить во всеоружии. Их специалисты прибыли еще вчера, проверяют наши взлетные полосы для приемки тяжелых самолетов. Те начнут прибывать через три часа. Но потребуются еще сутки на разворачивание в боевые порядки.
– А сколько китайцам до тех аэродромов?
– Не больше шести часов для их танковой армии.
– Проклятье, – вырвалось у меня.
ГЛАВА 13
Сотрудники Протокольного отдела сбивались с ног, никогда еще столько глав государств не приезжало с визитом в Россию одновременно. Все, как объявлено, прибыли на инаугурацию нового президента, однако даже подросткам понятно, что ими движет в первую очередь. Как соообщил с тревогой и одновременно ликованием Палеев, не хватило всех-всех машин Протокольного отдела, чтобы встречать иностранных глав государств, пришлось привлечь лимузины других служб.
На встречу гостей и обеспечение их безопасности были брошены почти все сотрудники секретной службы. Правительственные самолеты заходили на посадку один за другим, диспетчерские службы работали как на пожаре, а на поле аэродрома тягачи постоянно маневрировали, оттаскивая самолеты на стоянки, в то время как на посадочную полосу уже садился следующий огромный самолет с главой другого государства и его многочисленным штатом.
У меня не было возможности даже бросить взгляд на экран, слышал только доносящиеся звуки гимнов, короткие речи, команду: «На караул!», звучал чеканный шаг почетного караула, заглушаемый оркестром, но глазами я пробегал листки со своей речью, что-то брал на вооружение, но в основном придется импровизировать, никто в мире не может за меня сказать все то, что должен сказать именно я.
Палеев положил передо мной новую пачку фотографий.
– Вот остальные государственные деятели, которые прибудут на инаугурацию. А это к ним сопроводиловки: кто, когда, с кем. Отдельно – заключение врача.
– А врача зачем?
– Состояние здоровья государственных деятелей засекречено, – ответил Палеев, – приходится вот так, визуально. К счастью, опытный врач по одному виду пациента легко ставит диагноз. Да мы сами смотрим на рожи друг друга, понимаем, кто если не болеет, то предрасположен… А если вот такой детальный анализ, то можете быть уверены: у президента Франции очень больной желудок и никудышные почки, а у премьер-министра Англии, несмотря на его вид бодрячка, – гнилое сердце, хоть сейчас на пересадку.
– И как я это могу использовать? – спросил я.
– Есть рекомендации, – ответил Палеев невозмутимо. – Вот они, на отдельном листочке. По каждому отдельному случаю.
Он ушел, тут же явился Лукошин, не успел открыть рот, я сказал ему торопливо:
– Глеб Васильевич, а ты займись ГКЧП.
Он вздрогнул, посмотрел с испугом.
– Упаси Господи!.. Неужели будет?
– А чем мы лучше?
– Есть данные?
– Есть опыт, – ответил я. – Сейчас народ ликует, пляшет, уже прикидывает, как будет на халяву ездить на пляжи Малибу и глазеть на Памелу Андерсон. А в остальное время – ни хрена не делать. А как только окажется, что и в Америке надо работать, да еще каторжнее, чем у нас, то тут такое начнется!..
Он подумал, кивнул.
– Да, верно. Нас обвинят во всех грехах, включая приватизацию, ваучеры и даже убийство батюшки-царя Спасителя.
– Вот этим и воспользуются силы, – напомнил я, – которые все еще не сломлены, а только загнаны в подполье.
– Мы никого не загоняли, – нервно возразил Лукошин. – Полная свобода всех партий!
– Их народ загнал, – отмахнулся я. – Сейчас никто не рискнет агитировать за евразийство или особый путь России. Сразу же разорвут на части: мол, гад, стараешься снова нас в нищету?
Он слушал, кивал, сейчас он выглядит больше похожим на преуспевающего банкира, на какого-нибудь Рокфеллера, каким того рисовали в старых газетах, но, оказывается, бородища от самых бровей раньше скрывала довольно умные проницательные глаза. А он не дурак, понимает, что с идеей присоединения к Америке получилось то же самое, что и с распадом СССР. Даже самым изощренным аналитикам в США казался немыслимым распад СССР в обозримом будущем, а уж жителям СССР – тем более. Мы все жили в монолитном несокрушимом государстве, победить и даже пошатнуть нас было невозможно, однако…
Так же точно и с моей идеей. Я сам чувствовал, что выступаю с дикой и несвоевременной мыслью, а выступил только потому, что считал ее абсолютно правильной, верной, способной принести огромную пользу России, западной цивилизации и всему миру, но не рассчитывал на такой сокрушающий успех.
Сейчас же, опьяненные, люди выходят на улицы и устраивают праздники, на площадях проходят карнавалы, как в Рио-де-Жанейро, а я устрашенно смотрю в окно, и сердце сжимается в страхе. Не понимают… Еще не понимают!.. Повторяется то же самое, что и при падении СССР, когда абсолютное большинство сочло, что достаточно рухнуть тоталитарному режиму, и наступит всеобщее счастье. А оказалось, нужно еще и работать, чего в России очень не любят, отвыкли.
Глядя на голливудские поделки, где всегда только роскошные дома, дорогие машины, и никогда-никогда рабочие на заводах за станками, кажется, что в США только и живут на курортах Малибу, но в жестокой и неприятной реальности вкалывать придется по меньшей мере так же, как в Америке. А то и больше, учитывая наш климат и то, что нам надо еще как тянуться, чтобы выбраться из ямы. Да-да, выбираться придется все-таки самим, хоть и под руководством иностранных министров, начальников строек, менеджеров, мастеров, вплоть до бригадиров.
Лукошин все еще смотрел на меня, раскрыв рот, я поинтересовался, стараясь не показать, как в моем голосе сквозит жадное нетерпение:
– Что с инвестициями?.. Ах да, теперь можно спрашивать напрямую у министров!
Он вздохнул, развел руками.
– Все еще осторожничают. Хотя у нас там идет ожесточенная борьба. В промышленных советах заседают день и ночь, директора банков совещаются даже ночами, а обмен электронной почтой идет такой, что провода раскалились… Ежедневно несколько сот видеоконференций между менеджерами крупнейших инвестиционных и промышленных групп США и Европы… Все уже готовы, им не хватает какого-то толчка.
– Какого?
Он огляделся, сказал приглушенно:
– Есть одна идея. Вам нужно только дать разрешение.
– Что-то очень серьезное?
– Да, связанное с очень большими деньгами.
– О, тогда в самом деле серьезное. Деньги сейчас, увы, заменили все старые ценности.
Я чувствовал, что, помимо десятка агентов секретной службы, что охраняют меня сейчас открыто, не меньше сотни рассредоточены по всему периметру, следят за каждым движением, даже друг за другом, потому что и они всего лишь люди, у каждого есть идеи, интересы, и хотя над всеми присяга, но все мы сделали очень много, чтобы разрушить верность чему бы то ни было, в том числе и присяге.
Конецпольский сказал очень серьезно:
– Ситуация чрезвычайная. Страна в шоке, никто не ожидал таких результатов. Даже те, кто голосовал за присоединение к Штатам. Растеряны и противники, но они скоро придут в себя. И сумеют нанести удар! А мы же, простите, в такой необычной ситуации чувствуем себя полнейшими дилетантами.
В его словах сквозил, помимо горечи, и страх. Я возразил:
– Именно потому, что дилетанты, мы и решили кончать с этим тысячелетним дилетантизмом и наконец-то присоединиться к тем, что умеют… кто умеет! Так что не надо упрекать себя за дилетантизм. Были бы в России профессионалы… не одиночками, то с нашими ресурсами сумели бы обогнать все страны мира! А так…
Он покачал головой.
– Я не о том, господин президент. Сейчас мы в сравнительной безопасности… от серьезных людей. А от дилетантов защитит служба охраны. Но когда серьезные вступят в игру…
