Шато д'Иф и другие повести (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Берк обнаружил, что постепенно подкрадывается к Тарберту. У него в голове звучало знакомое гортанное рычание: «Гхырр, гхырр, гхырр»...
Тарберт отступил на пару шагов: «Не позволяй ему повелевать тобой, Пол. Твой нопал в ужасе, в отчаянии!»
Берк остановился.
«Если ты не сумеешь его одолеть, мы проиграли, еще не вступив в борьбу, — Тарберт перевел взгляд с Берка на Маргарет. — Вы сами не испытываете ко мне никакой ненависти. Меня боятся ваши нопалы».
Берк тоже взглянул на Маргарет. Ее лицо напряглось, вытянулось. Она встретилась с ним глазами.
Берк глубоко вздохнул. «Ты прав, — хрипло сказал он. — Ты должен быть прав! Твои игры с псионной пленкой что-то со мной вытворяют, ты представить себе не можешь...»
«Не забывай, я тоже был «читумихом», — возразил Тарберт, — и мне пришлось иметь дело с тобой».
«Это нельзя назвать тактичным замечанием».
Тарберт ухмыльнулся и снова сфокусировался на куске псионной ткани: «Любопытный процесс! Прилагая достаточное усилие, я могу разминать и расправлять эту пленку... Если я потренируюсь, через некоторое время я мог бы в одиночку истребить большинство нопалов...»
Усевшись, Берк устремил на Тарберта неподвижный взор. Через некоторое время он заставил себя расслабиться. Вместе с расслаблением мышц пришло понимание того, что он ужасно устал.
Тарберт задумчиво произнес: «Попробую кое-что еще. Я разделяю псионную пленку на две многослойные пластины... Размещаю эти пластины по обеим сторонам нопала... Стискиваю его... Чувствую сопротивление. После этого нопал распадается. Как треснувший под давлением грецкий орех».
Берк поморщился. Тарберт с любопытством взглянул на него: «Ты же не мог это почувствовать?»
«Непосредственно? Нет. Но что-то я почувствовал».
Тарберт размышлял: «Мои действия не имели никакого отношения к твоему конкретному нопалу».
«Нет, — мрачно ответил Берк. — Я почувствовал всего лишь мимолетный приступ... наведенного страха...» Он потерял всякий интерес к разговору, его клонило в сон: «Который час?»
«Почти три часа ночи», — сказала Маргарет и с тоской взглянула в сторону выхода. Так же, как Берк, она ощущала вялость и сонливость. Как чудесно было бы растянуться дома в постели, забыть про нопалов и про все эти невероятные проблемы...
Поглощенный игрой с псионным материалом, Тарберт казался бодрым и свежим, как утренняя заря. «Тошнотворное занятие», — думал Берк. Тарберт выглядел, как хулиган-подросток, забавляющийся ловлей мух... Тарберт взглянул на него, нахмурился. Берк выпрямился на стуле, ощутив новое напряжение. Его апатичное неодобрение постепенно сменялось живым интересом к игре Тарберта — он обнаружил, что сопротивляется манипуляциям физика, сосредоточиваясь на псионной ткани максимальным усилием воли. Он посвятил себя этому сопротивлению; взаимная враждебность превратилась в состязание двух игроков. На лбу Берка выступили капли пота, его глаза стали вылезать из орбит. Тарберт неподвижно сидел; лицо его сморщилось и побледнело, как череп. Псионная пленка дрожала, оторвавшиеся от нее нити и фрагменты колебались в воздухе, то приближаясь к первоначальному куску ткани, то отдаляясь от него.
Берку пришла в голову новая идея — он сразу убедился в ее целесообразности: это было не просто состязание ради забавы — это было нечто гораздо большее, это имело огромное значение! Радость, покой, выживание — все на свете зависело от результата этого матча. Удерживать псионный материал в неподвижности было недостаточно; он должен был орудовать им, швырнуть его в Тарберта так, чтобы разрубить какой-нибудь жизненно важный сосуд, разрéзать жилу... Псионная ткань колыхалась и перемещалась по внутреннему приказу Берка, постепенно приближаясь к Тарберту. Происходило что-то новое, что-то неожиданное и пугающее. Тарберт словно насыщался умственной энергией. Он выхватил псионную пленку из телекинетической хватки Берка и отбросил ее далеко за пределы достижимости.
Матч закончился — завершилось состязание воль. Берк и Тарберт смотрели друг на друга, удивленные и ошеломленные.
«Что случилось?» — напряженно спросил Берк.
«Не знаю, — Тарберт растирал пальцами лоб. — На меня что-то нашло... Я почувствовал себя гигантом — всесильным полубогом». Физик устало рассмеялся: «Необычайное ощущение...»
На некоторое время наступила тишина. Затем Берк произнес дрожащим голосом: «Ральф, я не могу себе доверять. Я должен избавиться от нопала, пока он не заставит меня сделать... что-то ужасное».
Тарберт раздумывал над словами Берка не меньше минуты. «Возможно, ты прав, — сказал он наконец. — Постоянно сталкиваясь лбами, мы ничего не достигнем». Он медленно поднялся на ноги: «Что ж, придется тебя денопализировать. Если Маргарет сможет находиться в обществе двух воплощений зла, а не одного». Он бледно усмехнулся.
«Я выдержу. Если это необходимо, — пробормотала она. — Надо полагать, это неизбежно... Надеюсь, что так. По сути дела, я знаю, что это должно быть так».
«Так давайте же сразу покончим с этим!» — Берк встал и заставил себя идти к денопализатору. Его подавляли возмущение и сопротивление нопала, лишавшие энергии его мышцы.
Тарберт мрачно взглянул на Маргарет: «Тебе лучше уйти».
Она покачала головой: «Позвольте мне остаться».
Тарберт пожал плечами; Берк был слишком изможден, чтобы спорить. Он сделал шаг к денопализатору, еще один, третий — ему казалось, что он ступает по топкой грязи, увязая по колено. Усилия нопала становились лихорадочными; в глазах Берка мелькали яркие цветные пятна, скрежещущее рычание становилось все громче: «Гхырр — гхырр —гхырр...»
Берк остановился, чтобы передохнуть. Цветные пятна перед глазами принимали причудливые формы. Если бы только он мог увидеть, заметить...
Наблюдавший за ним Тарберт нахмурился: «Что-нибудь не так?»
«Нопал пытается что-то мне показать — или позволяет мне что-то увидеть... Но я не умею смотреть». Берк закрыл глаза, надеясь упорядочить черные мазки, золотистые вихри, волокнистые синие и зеленые клубки.
Сквозь тьму пробился настойчивый, напряженный голос Тарберта. Казалось, физик был раздражен: «Не задерживайся, Пол! Пора с этим покончить».
«Подожди! — сказал Берк. — Я начинаю в чем-то разбираться. Фокус в том, чтобы пользоваться умственным взором — внутренним зрением — глазами «теневого мозга». Тогда начинаешь замечать...» Его голос замер, превращаясь в шепчущий вздох по мере того, как мелькающие пятна устоялись и на мгновение приобрели четкие очертания. Перед Берком открылась обширная, дикая и причудливая панорама, состоявшая из наплывающих друг на друга черных и золотистых ландшафтов — подобно изображению в окуляре стереоскопа, панорама была одновременно искаженной и ясной, знакомой и фантастической. Берк видел звезды и пространство, черные горы, языки зеленого и голубого пламени, кометы, влажное морское дно, движущиеся молекулы, переплетения нервов. Если бы он протянул руку «теневого аналога», он мог бы прикоснуться к любой точке этого многопланового региона — но, тем не менее, ландшафты простирались все дальше и дальше в пространстве, устроенном сложнее, чем что-либо в известной вселенной. Берк видел нопалов — гораздо более осязаемых, чем едва заметные туманные призраки, видимые в обычном мире. Здесь, в паракосмосе, однако, нопалы казались незначительными по сравнению с колоссальной тушей, притаившейся на неопределенном расстоянии, где-то в средней части панорамы — черным панцирем, расплывчатый силуэт которого скрывался внутри золотистого желтка подобно луне за облаками. Из этой темной туши тянулись миллиарды жгутиков, белых, как свежие кукурузные рыльца, плавающих и колыхающихся, достигающих каждого уголка в этом сложном пространстве. Берк ощущал формы, болтающиеся на концах некоторых волокон, подобно куклам на ниточках, подобно перезрелым, гниющим фруктам, подобно висельникам, болтающимся в петлях. Жгутики были всюду — поблизости и вдали. Один из них тянулся к корпусам компании «Электродайн», где он соединялся с головой Тарберта чувствительным утолщением, напоминавшим резиновую присоску. Вдоль этого волокна сгрудились нопалы; казалось, они грызли волокно, пытаясь разорвать его. Берк понимал, что, если бы нопалам удалось перегрызть волокно, оно раздраженно втянулось бы, оставив незащищенным обнаженный череп. Прямо у него над головой подрагивало еще одно такое волокно с пустой присоской на конце. Берк мог проследить это волокно внутренним взором по всей его длине, через расстояния, казавшиеся одновременно далекими, как окраины Вселенной, и близкими, как стена у него за спиной; проследив волокно до его начала, он смог сосредоточить внутренний взор на гхырре. Глянцевый желток изучал Берка настолько напряженно и настойчиво, с такой проницательной злобой, что Берк невольно пробормотал нечто нечленораздельное.
