Ехиднаэдрон - решето джамблей (СИ) - Розов Александр Александрович "Rozoff" (книга жизни TXT) 📗

— Почему вы сказали о послании к инопланетянам? — насторожился спец-офицер.

— Потому, что ваше начальство фатально предсказуемые дебилы, — встряла Аслауг.

— Людям свойственно ошибаться, такова жизнь, — загадочно отреагировал он, шагнул к Юлиану, и добавил: — Мистер Зайз, вас хотят видеть в штабе.

— Ладно, идем.

— Это, — заметила Жози, — напоминает песенку «Десять негритят». Сначала Эдуаро и Майкл. А теперь еще Юлиан.

— Не драматизируйте, — строго сказал Родригес.

— Хэй, Юлиан, — окликнула Аслауг, — береги себя, помни про обед в Таранто.

— Конечно, я помню, — ответил он, и двинулся вслед за спец-офицером.

Глава 13. Эталонный топ-бюрократ, влипший в непонятное

В штабной рубке предсказуемо заседали три старших офицера «Гулливера»: Тауберг, Ниллер и Рюэ. Но кроме них там присутствовал новый субъект: цивильный пожилой мужчина среднеевропейского типа, одетый в дорогой деловой костюм. Юлиан сразу отметил, что внешность цивильного знакома. Секундой позже он вспомнил, почему. Между тем, контр-адмирал Ниллер произнес:

— Мистер советник, разрешите представить Юлиана Зайза, того самого консультанта.

— Здравствуйте, Юлиан, — сказал новый субъект, энергичным жестом протянув руку.

— Здравствуйте, мистер Олендорф, — ответил Юлиан, выполняя рукопожатие.

— Юлиан, вы знаете меня в лицо? — немного удивился советник.

— Да, мистер Олендорф, я смотрел по TV ваше выступление на межправительственной конференции «Всемирная информационная безопасность».

— Называйте меня Филипп. Итак, Юлиан, вероятно, вы следите за политикой.

— Вообще-то, Филипп, я слежу за ней несколько меньше, чем она следит за мной.

— Вы остроумны, — заключил Олендорф, — давайте поговорим тет-а-тет. Спец-офицер, проводите нас в кофетерий и отключите там все системы наблюдения.

Эрно Родригес с готовностью встал из-за стола, и тут вмешался Курт Тауберг.

— Простите, мистер Олендорф, но регламент требует наблюдения во всех точках.

— Генерал, — холодно произнес советник, — усвойте раз и навсегда: если я даю некоторое распоряжение, то это значит, что оно согласовано на более чем высоком уровне, и вам следует выполнять это, не отвлекая меня от работы, согласованной также на более чем высоком уровне. Я надеюсь, вам понятно, как вам следует действовать сейчас и далее.

— Да, мистер советник, — ответил генерал Тауберг таким тоном, что Юлиан убедился в правильности своего недавнего прогноза, что бюрократы на борту радостно выпихнут ситуацию наверх, и старшие бюрократы сделают свою фигню, за которую бюрократы на борту не отвечают. Именно такая фигня сейчас уже происходила, судя по всему.

Как затем (на старте разговора в кофетерии) оказалось, советник Олендорф просмотрел запись с точки наблюдения за спортзалом, и сейчас он прокомментировал тот прогноз.

— Похоже, Юлиан, вы и ваши ученые коллеги крайне невысоко оценивают адекватность официальных лиц вообще, высших официальных лиц в частности и всей политической конструкции в целом. Я не ошибся?

— Вы не ошиблись, Филипп, — ответил консультант по ЯД, не видя смысла отрицать.

— Я понимаю вас, — продолжил Олендорф, — ваше мнение вызвано тем, что современный политический мир сверхсложен, значит, идеально-адекватные решения в нем требуют сверхинтеллекта, которым не обладает никто из людей. Возможно, когда-нибудь нам удастся построить суперкомпьютерную систему, способную на это. Но пока решения принимаются коллегией людей, избранных в правительство, и такие решения не могут соответствовать научному идеалу адекватности. Вы следите за моей мыслью?

— В общем, да.

— В таком случае, я продолжу. Появление Каимитиро, или Ехиднаэдрона джамблей, как некоторые ваши коллеги, с вашей подачи, называют этот межзвездный кибер-зонд… Я правильно строю цепь событий, как по-вашему, Юлиан?

— Вероятно, да, Филипп.

— Итак, — произнес советник, — появление Ехиднаэдрона, особенно его информационная активность, еще более усложнили сверхсложные задачи современной политики. Из-за отсутствия исходного взаимопонимания между людьми и джамблями, этот кибер-зонд сформировал превратное мнение о нашей цивилизации. Это наша общая проблема. Вы согласны, Юлиан?

Консультант по ЯД, успевший налить себе кофе, сделал глоток и ответил:

— Извините, Филипп, но научная группа с сегодняшнего утра фактически под арестом, поэтому я не в курсе, у кого и какие проблемы возникли в течение дня.

— Я понимаю вас, Юлиан. Тем не менее, вы владеете некоторой информацией об этом. Недавно вы в разговоре с мисс Хоген отметили, что джамбли могут счесть нас некой местной фауной, обладающей лишь видимостью разума, как муравьи, например. Ваша догадка подтвердилась, когда военные, применив ключ профессора Татаоки Окинари, расшифровали тексты их «домашних» медиа-рапортов Каимитиро. В этих текстах мы, земляне, указаны как промежуточная форма между ранней машинной цивилизацией разумных существ и высокоорганизованной популяцией социальных животных. Эта досадная ошибка распознавания стала проблемой. Кибер-зонд исследует человечество примерно по той схеме, по которой биологи исследуют муравейник: без всякого учета интересов нашей цивилизации. Эта проблема касается всех людей, вы согласны?

Юлиан выразительно пожал плечами.

— Я не знаю, как в смысле политики, но по науке этот кибер-зонд не ошибся. Люди это популяция социальных животных, которая строит кое-какие машины, собирает из них производственные цепочки, но разумность всего этого под большим вопросом.

— Под большим вопросом? — переспросил советник, — Вы, вероятно, намекаете, на такие неразумные и деструктивные действия, как войны и загрязнение окружающей среды?

— Нет, как раз войны и загрязнение среды тут несущественны.

— Как это несущественны? Юлиан, разве вы не понимаете, насколько опасны подобные действия для самого существования человечества?

— Я не знаю, как в смысле политики, — повторил консультант по ЯД, — но по науке такие действия не указывают на неразумность.

— Странное мнение. А какие действия тогда указывают на неразумность?

— Нет, Филипп, не действия, а схема организации действий. Война и загрязнение среды может выглядеть для внешнего наблюдателя, как случайные ошибки разумной расы в процессе накопления опыта. Метод проб и ошибок. Для внешнего наблюдателя может оказаться важным другое. То, что люди организованы не как разумные существа.

Олендорф задумчиво потер лоб ладонью. Мысль собеседника явно казалась ему очень странной, поэтому он задал вопрос:

— Как, по-вашему, должны быть организованы разумные существа?

— Я не знаю, как они должны быть организованы, но они не окажутся организованы по аналогии с муравьями, у которых действия каждой особи диктуются преимущественно простым инстинктом подчинения центру муравейника. Причем центр муравейника не обладает каким-то интеллектом. Это матка, которая откладывает яйца и инстинктивно сигналит рабочим муравьям, подчиняя их задаче обслуживания кладки яиц. Эта схема воспроизводится из поколения в поколение. Сигналы матки меняются лишь при таких переменах в окружающей среде, которые учтены инстинктом. Новые виды перемен не анализируются, а просто игнорируются. Любой отдельный муравей имеет достаточно развитый мозг, чтобы обнаружить неадекватность сигналов, но инстинкт подчинения заставляет его выполнять сигналы-приказы несмотря на замеченную неадекватность. Биолог объяснит это более точно и доходчиво, но я могу изложить только вот так.

Юлиан Зайз замолчал и занялся своим уже слегка остывшим кофе. Советник еще раз задумчиво потер лоб. Монолог собеседника задел его, и последовало возражение.

— Вы утрируете. Наше общество… Я имею в виду, развитую часть мира… Все-таки не муравейник, где индивиды беспрекословно выполняют приказы, отдаваемые каким-то субъектом, на которого не могут повлиять. У нас есть демократические процедуры.