Проект "Веспасий" (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич (книги хорошего качества TXT, FB2) 📗
Отперев дверь, Генрих подхватил его, Глеб толчком в лоб отправил обратно в глубину камеры другого ароматного сидельца, дёрнувшегося наружу.
Соучастники обсуждали массовый побег всех заключённых, чтоб муниципальные власти терялись в догадках — что это было и ради кого устроено. Но расползающиеся по всему Верхнему замку арестанты наверняка попадутся страже на глаза, а преждевременный шухер осложнит дальнейшее.
— Твою мать! Он совсем больной! — капитан, справившись с запиранием наружного замка, ощупал спасённого. — Прятать его на пожарище — не вариант.
Мазуров кашлял и температурил. В неотапливаемом помещении тюрьмы жестоко простудился. Ну не выживальщик он ни разу.
Первоначальное намерение оставить белоруса в сгоревшем во время последнего пожара и не восстановленном купеческом доме метрах в полутораста от тюрьмы, чтоб утром вывезти из Полоцка, пришлось отвергнуть. Натянув на парня монашеский балахон с низко опущенным капюшоном, они повели товарища к братской школе.
Внимания стражи избежать не удалось. Старший в патруле осветил троицу.
— Кто такие?
— Монахи мы… Брат Антиохий согрешил винопитием, едва сыскался. Ох, влепит ему отец-настоятель епитимью… — горестно запричитал Генрих.
Язык Литовской Руси он уже выучил достаточно, чтоб оба стражника, естественно — не вполне трезвые, купились.
— Разит от них хуже, чем от выгребной ямы, — буркнул второй, и городские копы двинули по своему маршруту.
В келье Богоявленского монастыря Кирилл слегка отогрелся и заговорил.
— Да видел я табличку STOP, раз десять прыгал в яму, вылезал и снова прыгал. Не вернуло меня в «Веспасий», хоть режь!
— Чо… Аппаратура работает, но никто не знает — как. И совсем не факт, что мы вернёмся в XXI век, — приуныл Генрих.
Перед рассветом запрягли лошадей и двинули к мосту. Наверняка кто-то из униатских святош заметил их суету и отъезд, расспросов не миновать, но Глеб как отрезал: будем решать проблемы по мере их возникновения.
Моисей, разбуженный раньше обычного времени подъёма, охал и причитал, но тотчас оживился при виде серебряного гроша.
— Наш товарищ простужен. Ему нужен отдельный покой, тёплое питьё. Настой на ягодах, — майор подступился вплотную к еврею. — Главное, чтоб ни одна живая душа не знала о его пребывании здесь. Даже — что скрываешь «неизвестного». Понял? Ниц нема! И всё.
— Таки дороже выйдет, — принялся торговаться корчмарь.
О конфиденциальности заселения постояльца его не предупреждали заранее. Только передали ему лошадь для верховой езды, рассчитывая немедленно отослать подальше от Полоцка. Вторая серебрушка вернула предприимчивому иудею веру в человечество. По крайней мере — в платежеспособность клиентов.
— Отмыть. Вылечить. Приличную мирскую одёжу ему привезу. Жене можешь сказать. Окончательный расчёт — через неделю, когда выселится, — выдержав короткую паузу, Глеб присовокупил: — Головой отвечаешь, и не только своей.
Услышав угрозу, Моисей открыл рот, готовый сказать нечто вроде «таки ищите иное место для ночлега», но закрыл и промолчал. Бизнес есть бизнес.
Что любопытно, никакие розыски беглого не начались ни в этот день, ни в последующие. В одной из таверн подслушали разговор мещан: вроде как похититель, схваченный в Святой Софии, колдовской силой освобождён из темницы, ни один замок не взломан, а тать исчез, словно его дьявол унёс. Собеседники порассуждали и согласились: точно — дьявол, после чего запили мудрый вывод изрядным объёмом пива.
— Дьявол? — усмехнулся Генрих. — Лучший комплимент в мой адрес — и в этом веке, и в той жизни.
Последующие дни протекали однообразно и даже несколько скучно. Город жил, будто никакая война не начиналась. Русских не боялись, а Симеон, как следовало из оброненных им реплик, скорее даже ждал войск царя Московии. Вечерами в Верхнем замке выступали бродячие артисты, по тавернам пели менестрели, но, что любопытно, здесь больше желали слушать романтические баллады, а не воспевающие литвинскую непобедимость в боях с Русским царством.
Верхний и Нижний замки древнего Полоцка. Реконструкция Павла Татарникова. Источник: https://planetabelarus.by/publications/drevniy-polotsk-istoriya-povsednevnosti/
Софийский собор в Полоцке XVII века. Источник: https://1prof.by/news/stil-zhizni/perezhil-vzryv-pozhar-i-neskolko-vojn-istoriya-drevnejshego-sobora-belarusi/
Ежедневно Глеб с Генрихом ходили к Софийскому собору, смотрели на работу переписчика, перебирали другие свитки. Поскольку погода была переменчивая, ждали просыхания дорог, оттого заказали копирование ещё нескольких документов, накинув серебра в довесок к золотой венгерской монете за труд «живого ксерокса».
Две рукописи на тонко выделанной коже клирик в Софии просто подарил в оригинале. Они содержали какие-то непонятные значки, отдалённо напоминающие рунные в фэнтези про гномов-эльфов. Не имея возможности прочесть, монах просто не понимал ценности находки.
К концу апреля дело завершилось. Вполне оклемался и Кирилл — от переохлаждения и побоев. Накануне дня выезда Глеб ходил хмурый. Устраиваясь на ложе перед сном, бросил:
— Не нравится мне всё это. Начиная с прибытия в Полоцк — слишком гладко. Даже побег Мазурова. Чует сердце, Мироздание готовит некую каверзу.
— Случится каверза, тогда и будешь расстраиваться.
Спокойная и размеренная жизнь расслабила Генриха. Заставить его отправиться за город и потренироваться в рукопашном бое, ножевом бое и в японском стиле бодзюцу на палках удавалось не без труда. Вдобавок он прибавил пару килограмм веса, уже явно лишних. Чуть мобилизовать себя помогла только угроза: расплывёшься как масло на солнце, не позволю навестить Софью на обратном пути, потому что не дам позориться.
После молитвы и завтрака собирались в дорогу, запрягли лошадей и прощались с Симеоном, когда монастырский двор вдруг заполнился людьми и отнюдь не монахами-униатами. Удивительно, первую скрипку играл священник в чёрной мантии с алым кантом и католическим крестом на груди.
— Вы двое, те самые, назвавшие себя братом Генрихом и братом Гленом из дальних земель перед городецким настоятелем отцом Игнацием?
— Истину глаголешь, отче, — склонил голову Глеб.
Отрицать было глупо. Знали бы, что обращение к гродненским иезуитам повлечёт круги на воде — сменили бы и имена, и легенду. Поздно.
— Повелеваю следовать с нами, — распорядился чиновник партикулярного вида, очевидно — горожанин нешляхетского происхождения из магистрата, ибо сабли не носил.
Железяки болтались на поясе четырёх стражников, но основным их оружием служили длинные пики с массивными наконечниками, навевающими воспоминания о бердыше, пробившем машину времени в «Иван Васильевич меняет профессию».
— Позволь уточнить, почтенный, — встрял Генрих. — Чо же такого писано в городетской епистолии, что заставило арестовать подданных англицкого короля? Или Литва — уже не часть просвещённой Европы, а дикая Русь?
Он попал в яблочко. Чиновник налился пунцовым от возмущения и, поправив берет на седой голове, открыл было рот для устного протеста, когда вмешался католический поп:
— Сообщает, что вы — колдуны и шпиёны московские! Во все епархии разослал! А поскольку колдовским чином в прошлом месяце исчез из острога другой иноземец, всё сходится! Взять колдунов!
Четверо пикинёров, однако, с места не тронулись, ожидая приказа от светской власти. Паузой воспользовался Симеон, поручившийся, что братья из заморской провинции — добрые христиане, не пропустившие молебнов, почтительно отнёсшиеся к полоцким святыням и пожертвовавшие золото приходу Святой Софии. Штатский заколебался, но католик принялся вопить как резаный. Факт, что объявившие себя монахами-католиками, да ещё непонятно какого ордена, молились с униатами и не посетили костёл, он считал подозрительным втройне. Кстати, был совершенно прав.
