Люди и ящеры - Барон Алексей Владимирович (читать книги без сокращений txt) 📗
Весенний день сиял как на курортной открытке. Над Ледяным хребтом распахнулось небо с редкими, полуразмытыми сгущениями облаков. Под ногами лежала уютная долина. Справа и слева ее подковой охватывали скалистые отроги. Между ними тек ручей. Он начинался прямо под кручей, на которой расположился Мартин, потом несколько километров петлял по склону и наконец вливался в озеро на противоположном крае горной чаши.
По берегам озера густо зеленели сосны. Дальше, замыкая панораму, возвышались три крутые, но невысокие горы. Их голые скалистые вершины отражались в спокойной неподвижной воде. Лишь у противоположного северного берега поверхность озера была подернута морщинами волн; очевидно, там находился сток.
Без особого труда Мартин припомнил карту, в свое время он готовился и к более сложным задачам. Урочище Уш-Тобе, или Три Горы. Или Райская Яма, вот как называлось это место в разных странах. Райская из-за того, что здесь почему-то постоянно держалась хорошая погода и никогда не наступала зима. Точнее, не ложился снег: гейзеры не давали.
Мартин знал, что Райская Яма имеет в поперечнике около пятнадцати километров и приходится всего лишь младшей сестренкой куда более солидной ямище. Дальше, за тремя горами, находилась так называемая Ничья Земля. Она представляет собой типичную «звездную рану», или астроблему, — след давнего столкновения Терраниса с крупным астероидом.
Случилось это очень давно, около девяноста миллионов лет назад. Но сила взрыва была так велика, что замедлила вращение планеты. С тех пор сутки на Террранисе заметно удлинились. А миллиарды тонн пыли, повисшей в атмосфере, преградили путь солнечному свету. В течение нескольких лет фотосинтез на поверхности раненой планеты был практически невозможен, она значительно охладилась, покрылась многочисленными ледниками. Однако все эти последствия при всем своем ужасающем масштабе были вполне закономерными. Удивляло другое — сравнение с Землей.
Люди на Терранисе сумели сохранить многие знания о своей прародине. В частности, терряне помнили, что на Земле после сходной по масштабам катастрофы и флора, и фауна радикально обновились. Вымерло немыслимое число живых существ, включая и знаменитых динозавров. А вот на Терранисе получилось иначе. Динозавры не только выжили, но еще и сумели развиться до своей высшей, разумной формы в виде схаев.
Над тем, как это могло произойти, много лет ломали голову все палеонтологи университета Мохамаут. Увы, безрезультатно. Одних естественных причин для объяснения не хватало. Напрашивался совершенно определенный вывод: часть биосферы Терраниса кто-то сознательно уберег. Кто-то гуманный, мудрый и невероятно могущественный. Возможно, Мосос.
Как бы там ни было, после здешнего Апокалипсиса минуло девяносто миллионов лет. Огромная воронка постепенно заполнилась осадочными породами и превратилась в просторную, вытянутую в широтном направлении низменность, со всех сторон окруженную горами. Почва здесь очень плодородная, с тучными лугами, на которых может пастись огромное количество скота, а недра чрезвычайно богаты полезными ископаемыми. Однако в Ничьей Земле никто не живет.
Причин тому много. В горах часто извергаются вулканы, происходят землетрясения, случаются сели и гигантские оползни. Грозы сопровождаются страшными ливнями, после которых реки разливаются на множество километров. А по пустынным берегам Грохочущего озера даже цунами прокатываются. От егерей пограничной стражи Мартин слышал, что временами в Ничьей Земле сами собой образуются бездонные провалы. Потом сами же и закрываются, как бы срастаясь. Словом, любой из известных катаклизмов мог иметь здесь место, причем в совершенно неизвестный момент.
Неудивительно, что об этой долине ходили весьма мрачные легенды. Считается, что в ней обитают злые духи, насылающие на людей облысение, импотенцию, странные болезни да раннюю смерть. И вот это было правдой. Уж Мартин-то доподлинно знал, где рассыпался на части звездный лайнер «Фламинго». Погиб, изрядно окропив местность ракетным топливом, припорошив токсичными окислами металлов и радиоактивной пылью... Было такое, было. Один лишь аварийный шнелльбот уцелел.
Мартин встал, стараясь заглянуть подальше.
С севера Ничью Землю окаймляет Драконий хребет. За ним находятся владения халифа магрибского и Поммерн. Райская Яма располагается тремястами километрами южнее, почти напротив границы между этими не слишком добрососедскими государствами.
В общем, занесло далековато. Не меньше двух недель пешего хода. Причем хорошего хода, на который Хзюка не способен тоже как минимум две недели, поскольку обморозил ноги.
Кроме того, по Ничейной Земле бродил народец не всегда приятный в общении. Муромские ребята еще куда ни шло, при случае следовало вернуть бутылку неизвестному Свиристелу Стоеросову. Еще лучше — распить ее со славным землепроходцем, которому явно найдется что порассказать в хорошей компании. А вот беглые каторжники, магрибинцы да вольные охотнички из горцев — это все людишки иного сорта и других повадок. Оружия у них куда больше доброжелательности. Могут и заминки случиться. Очень даже могут. Но идти надо. Очень даже надо. Если не удастся придумать ничего получше.
Мартин вернулся к скале, у которой грелся и дремал Хзюка.
— Я буду тебя нести, — сказал он. Ящер открыл глаза.
— Меня? Это еще что! Сам пойду.
— Нельзя. Гангрена начнется.
— Гангрена? Это еще что?
— Это когда ноги загнивают.
— А, зигра. У нас это зигрой называется. Плохая штука. Но я сам пойду. Если начнется зигра, ты меня брось. Оставь четыре стрелы и брось. Твое задание важнее моих ног.
— И так нельзя. Мне тебя бросать никак нельзя.
— Да почему? Я же рептилий.
— Забыл, что говорил на перевале, рептилий?
Хзюка умудрился сделать свое лицо еще более неподвижным, чем обычно.
— А что я говорил? Мартин усмехнулся.
— Хахэхо уффики! Уловки женщины.
— Какие еще уловки, мягкотелый? — нахохлился Хзюка.
— Братом меня называл. Неужели забыл?
— Это все из-за вашего сейсса.
— Так ты мне не брат?
— Ну, брат, брат.
— Значит, я тебе — тоже. Понимаешь со всех сторон?
— Со всех, — пробурчал ящер. — Ладно, тащи, мягкотелый. Скажи только, как вы от своего сейсса не растворяетесь? Не знаю даже, как его назвать получше
— Да чего мучиться? Огненная вода, — подсказал Мартин.
— Хог. Хорошее название.
— Его знающие люди придумывали. Только, братец, с нашим сейссом будь поосторожнее. Алкогольдегидрогеназа у тебя слабая.
Хзюка обиделся.
— Не слабее, чем у мягкотелых! На трех уффиких хватает, пока не жаловались.
Мартин рассмеялся, попробовал объяснить, что такое ферменты, но не смог. Хзюка соображал все еще туго, а в школу не ходил.
И мягкотелый тащил. Скользя, спотыкаясь, с частыми остановками. Переносил холоднокровного шагов на сто — сто пятьдесят, а потом возвращался за вещами и скудными остатками припасов.
На второй день, миновав зону альпийских лугов, они спустились к гейзерам. В Райской Яме их было больше тридцати.
— Падалью воняет, — недовольно сообщил Хзюка. — Противно.
— Это полезно, — сказал Мартин. — Здесь вода целебная. Садись и опускай ноги в ручей.
— Горячая вода? — удивился тот. — Это что, сейсс? Мартин расхохотался.
— Нет, просто горячая вода.
— А кто ее нагревает?
— Никто. Внутренний огонь земли.
— Внутри земли есть огонь?
— Есть. Он иногда выливается из огненных гор. Жидкий такой, лавой называется.
— Да, правильно, — сказал Хзюка. — Я тоже видел огненную гору. А откуда в земле берется огонь?
Мартин в затруднении откинул со лба волосы и почесал затылок.
— Сложно объяснить, Хзюка
— Хо! Тут ваша тайна?
— Нет. Ты меня учил всему, что знаешь. Я обязан сделать то же самое. Будет честно.
— Да, так честно.
— Но если сказать все сразу, можно запутаться. Понимаешь?
— Со всех сторон. Лучше говорить кусочек за кусочком.
