Сад Рамы - Кларк Артур Чарльз (мир книг TXT) 📗
Простая просьба. Ричарду даже в голову не приходило, хотя он уже не раз приводил семью в обсерваторию, что детям интересен маленький голубой огонек в звездном небе.
— Отсюда Землю не разглядеть, чересчур далеко, — Ричард запросил у базы данных процедуру выхода на нужный видеодатчик. — Она выглядит как яркая звезда, например Сириус.
Ричард не понимал их. Стоило только ему отыскать Землю и установить в центре экрана крохотный огонек, как дети с неподдельным вниманием принимались изучать светлую точку.
«Это наш дом, — думала Николь, удивленная внезапной сменой настроения в комнате, — хоть вы и не были там, мои дорогие». Она тоже смотрела на эту звездочку, и воспоминания о Земле сменяли друг друга. Николь почувствовала такую тоску по дому, такое стремление вернуться на благословенную, полную чудес океанскую планету. Слезы наполнили ее глаза, и она постаралась обнять сбившихся в кучу детей.
— Куда бы ни занесло нас, к какому пределу этой дивной Вселенной, — тихо проговорила она, — всегда и везде эта голубая звездочка останется нашим домом.
2
Наи Буатонг проснулась в предрассветной мгле. Скользнула в хлопковое безрукавное платье, коротко поклонилась Будде в семейном хонгпра возле гостиной и открыла переднюю дверь, не потревожив никого из членов семьи. Было тихое летнее утро. Легкий ветерок нес запах цветов, смешанный с тайскими пряностями — кто-то из соседей уже готовил завтрак.
Ее сандалии бесшумно ступали по мягкой пыли. Наи не торопилась, вовсю крутила головой, впитывая взглядом знакомые тени, которые скоро сделаются воспоминаниями. «Последний день, — думала она. — Настал час расставания».
Через несколько минут она свернула направо по мощеной улочке, уводившей к деловому району Лампанга. По пути попадались только редкие велосипедисты. Лавки в основном были еще закрыты.
Возле храма Наи миновала двоих буддийских монахов, шедших по обе стороны дороги. Каждый из них был облачен в мантию привычного шафранового цвета и нес большой металлический горшок. Они искали себе завтрак, как это делалось по утрам во всем Таиланде, и полагались на щедрость жителей Лампанга. Из двери лавки по правую руку от Наи появилась женщина и бросила в горшок монаха какую-то еду. Все было сделано молча, и выражение на лице монаха даже не изменилось.
«У них нет ничего своего, — размышляла Наи, — даже одежда не принадлежит им. И все же они счастливы». Она быстро припомнила основной тезис «Желание — причина страдания» и подумала о невообразимо огромном состоянии семьи ее нового мужа, проживающей в районе Хигасияма на окраине Киото. «Кэндзи говорит, что у его матери есть все, кроме спокойствия. Она просто не знает, где купить его».
На миг вспомнился огромный дом семейства Ватанабэ, воспоминание отодвинуло простую тайскую дорогу, по которой она сейчас шла. Пышный дом производил впечатление. Однако там ее не ждали. Немедленно выяснилось, что для родителей Кэндзи она была чужой, иностранкой, против их желания выскочившей за их сына. С ней не были грубы — просто холодны. Наи замучили вопросами о семье и образовании ее членов, задавая их с лишенной эмоций логической точностью. Кэндзи позже утешал ее тем, что на Марсе его семья до них не доберется.
Остановившись на улице Лампанга, она поглядела на храм королевы Чаматеви. Это было любимое место Наи во всем городе, быть может, во всем Таиланде. Возраст отдельных частей храма превышал полтора тысячелетия; безмолвные каменные часовые видели историю, настолько непохожую на настоящее, что ее можно было бы считать происходившей на другой планете.
Наи пересекла улицу и вошла в храмовый двор. Как раз над самым верхним чеди старинного тайского храма на темном утреннем небе горел огонек. Наи поняла, что это Марс, что это ее судьба. Совпадение было идеальным. Все двадцать шесть лет своей жизни, за исключением четырех лет занятий в университете Чиангмая, провела она в этом городе. Через шесть недель она окажется на борту огромного космического корабля, который отнесет ее в места, что целых пять лет будут ей домом, — в космическую колонию на красную планету.
Усевшись в позе лотоса в уголке двора, Наи остановила свой взор на этом огоньке. «Какое совпадение, — размышляла она. — Марс глядит на меня в это утро». И приступила к ритмичному дыханию, которым начинала утреннюю медитацию. Но готовясь к покою и миру, вбирая их на целый день, Наи поняла, что на самом деле ее раздирают сильные эмоции.
«Надо подумать, — Наи решила чуть отложить медитацию. — В этот последний день, который мне предстоит провести дома, я должна в мире принять все события, полностью преобразившие мою жизнь».
За одиннадцать месяцев до того Наи Буатонг сидела в том же месте, и кубики с уроками французского и английского языков стояли возле нее в аккуратном чехольчике. Наи собиралась перестроить материл для ожидавшей ее учебной практики и решила, что в качестве преподавателя иностранных языков должна выглядеть более интересной и энергичной.
Прежде чем приступить к работе в тот судьбоносный день, она прочла утреннюю газету, печатавшуюся в Чиангмае. Вставив кубик в считывающее устройство, она быстро пробежала несколько страниц, ограничиваясь в основном заголовками. На задней странице нашлось объявление на английском, привлекшее ее внимание:
ВРАЧ, МЕДСЕСТРА, УЧИТЕЛЬ, ФЕРМЕР Если ты предприимчив, здоров и знаешь несколько языков.
Международное космическое агентство (МКА) организует крупную экспедицию на Марс (на пятилетний срок) для возобновления колонии. Производится набор незаурядных личностей, специалистов в перечисленных областях. Персональное собеседование состоится в Чиангмае в понедельник 23 августа 2244 года. Исключительно высокая оплата. С заявлением можно обращаться в тайскую почту: т.462-62-4930.
Отправив свое заявление в МКА, Наи не считала свои шансы высокими. Напротив, она была уверена, что не пройдет отбора и даже не получит приглашения на собеседование. И весьма удивилась, когда через шесть недель обнаружила таковое в своей электронной почте. Еще ей сообщили, что все свои вопросы до собеседования она может направить в МКА в письменном виде. Чиновники из комиссии особо подчеркивали, что намереваются беседовать лишь с кандидатами, согласными остаться в марсианской колонии.
Наи обратилась с единственным вопросом: ее интересовало, сумеет ли она перечислять значительную часть своего заработка на Землю. Она добавила, что ответ на этот вопрос имеет для нее решающее значение.
Десять дней спустя очередным электронным письмом явился ответ. Он был весьма краток. Да, гласило послание, часть ее заработка можно регулярно пересылать в банк на Земле. Однако следовало подумать над разделением доходов: после отлета с Земли величину выделенной доли уже нельзя будет изменить.
Жизнь в Лампанге обходилась недорого, и заработок, предлагавшийся МКА преподавателю языков в марсианской колонии, почти вдвое превышал потребности семьи Наи. На плечах молодой женщины лежал тяжелый груз. Она единственная зарабатывала на пропитание семьи, состоящей из инвалида-отца, матери и двух младших сестер.
Ее детство было трудным, и семья едва держалась над чертой бедности. А в тот год, когда Наи заканчивала учебу в университете, произошло несчастье. Сперва у отца случился удар, сделавший его инвалидом. Потом мать, ничего не понимавшая в бизнесе, попыталась распоряжаться семейной лавкой в соответствии со своим разумением, игнорируя советы родственников и друзей. Через год семья потеряла буквально все, и Наи пришлось не только истратить все свои сбережения на еду и одежду для семьи, но и оставить мечты о занятиях литературным переводом для одного из крупных издательств в Бангкоке.
В течение недели Наи преподавала в школе, по выходным дням работала экскурсоводом. В субботу перед собеседованием в МКА Наи сопровождала группу в Чиангмай, расположенный в тридцати километрах от ее дома. В ее группе оказалось несколько японцев. Один из них, симпатичный молодой человек, едва переваливший за тридцать, разговаривал по-английски практически без акцента. Его звали Кэндзи Ватанабэ. Он с глубоким вниманием выслушивал все пояснения Наи, задавал умные вопросы и был крайне вежлив.
