Действо - Болотников Сергей (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Но стражи были людьми, а людей всегда можно обмануть, подобно тому, как ловкий воин обманывает сильного, но тупого хищника, и Кроха сделал это – и вот они здесь, а под уступом простирается Некрополис, полнящийся островерхними рыжими пирамидами.
Заповедный город мертвых, который живые оставили уже больше двух тысяч лет, со всеми несчетными его сокровищами. Опять же по слухам, богатые горожане и сейчас, за немалую мзду стражам проносят своих мертвецов в город, оставляя их в обнимку с золотом, а то и в золотом саркофаге. Слухи ходили разные, но то, что Некрополис богат и его мертвецам принадлежит в десять раз больше драгоценностей, чем у всей ныне царствующей династии, ни у кого не оставляло сомнений.
Вот и захотел Пека, сын бедного ремесленника, обогатиться. Но далеко не ушел, если бы не Кроха. И ведь ладно, посягни Пега на какую из малых Гробниц, так ведь нет – подавай ему пирамиду самого святого Арсеникума – могучего пришельца из дальних краев, о деянии которого до сих пор ходят страшноватые легенды. Уж кто-кто, а Арсеникум наверняка знал, как защитить свой посмертный покой. Но Пегу разве убедишь! Это ведь Кроха, а не Пека всегда был слабохарактерным и поддавался чужому влиянию.
А уж кто-кто, а Арсеникум в свою пирамиду уволок такие богатства! Сейчас, стоя на границе Некрополиса Кроха задавался вопросом – если даже их предприятие увенчается успехом, каким образом они сумеют сохранить сокровище? Кроха склонялся к мысли, что им придется навсегда покинуть родные места – иначе все сразу поймут, откуда у жалких неудачников Маки с Пекой столько золота.
Некрополис выглядел неуютно – истинно городом мертвых, живые, впрочем, тут никогда и не обретались – зато пирамиды к центру города становились все выше и выше. Усыпальница Арсеникума, хоть и была одной из самых высоких, располагалась у самой окраины – когда осененный знанием пришелец явился в их небольшую провинцию Некрополис уже был плотно застроен, и за те семьдесят лет, что нестареющий посланник богов прожил среди людей, окончательно утратил всякую возможность постройки чего-либо большого в центре, задавленный наступающей урбанизацией – тогда еще считалось за честь похоронить покойного среди ему подобных. Поэтому, когда Арсеникум к удивлению многих, почитавших его за бессмертного, склеил ласты (Кроха, впрочем, считал, что отправиться в лучший мир пришельцу помогли) ему выстроили пирамиду на самой границе Некрополиса пожертвовав почетностью места в пользу размеров пирамиды.
И конечно, именно усыпальница Арсеникума стала наиболее привлекательной для многочисленных расхитителей гробниц. Да вот беда – никто не знал, как в нее войти.
Никто, кроме Крохи.
И Пеки, который украл старый папирусный конверт, согласно завещанию самого Арсеникума уже семьдесят лет хранившийся в гильдии писцов.
Вот теперь Кроха сжимал конверт в ладонях, с некоторым сомнением глядя на рубленый пейзаж Некрополиса. Пека сзади топтался, нетерпеливо сопел.
– Ну давай Кроха, пойдем! – сказал он, наконец, – видишь, вон она пирамида!
Кроха передернул плечами и зашагал вниз по слону, обходя острые, торчащие из песка и похожие на зубы скалы. Шагал свободно, он знал, что до наступления ночи опасности в Некрополисе нет.
Зато если кого-то застигнет ночь – до рассвета доживают немногие.
Подле пирамиды остановились в немом благоговении – нечего сказать, старина Арсеникум постарался, отбывая в страну вечной охоты. С ним же уплыли три сотни рабов, а также их жены и дети, кошки и собаки, и, наконец, четыре десятка племенных волов из личных царских стад. Ближе к вершине вся эта убитая рать педантично изображалась, опоясывая пирамиду широким резным ремешком. Верх усыпальницы был отделан редкой в здешних краях яшмой.
Ее похитить не пытались – все равно через стражей не протащить.
Вход же отделан был скромно – простые двойные двери, без каких либо рисунков – но зато монолитные, как знал Кроха толщиной почти в метр – не пробить, не прорезать.
Была лишь бронзовая, потемневшая на солнце пластинка с изображением песоголового бога Каннабиса – властелина подземного мира, да небольшая прорезь рядом.
– Ну, – нервно молвил Пека, оглядываясь, – чего ждешь, суй давай.
– Погоди ты! – шикнул Кроха, – Тут с умом надо.
Он примерился к прорези и аккуратно опустил туда папирусный конверт, так, чтобы печать оказалась сверху. Печать последний раз сверкнула на солнце, а потом ее поглотил мрак усыпальницы. За толстой каменной стеной звучно щелкнул диковинный механизм и двери, тяжело скрежеща, растворились, впервые за семьдесят лет пустив свет в последнее убежище Арсеникума.
– Как просто! – восхитился Пека, – А! Стражи!
– Что стражи? – удивился Кроха, – они сюда не сунутся, они и не смотрят сюда.
Побледневший Пека схватил его за рукав и развернул лицом к кордону. На песочном склоне выросли новые зубья – и они не были скалами. Солнечный свет грозно поблескивал на бронзовых наконечниках копий стражи. Охрана третьего уровня решила проведать Некрополис.
– Убьют! – испуганно выдавил Пека, – нет! Хуже – бросят здесь на ночь!
И так все это знавший Кроха загнанно огляделся – песок, пирамиды, усыпальницы, гробницы, песок. Стражи пылили вниз по склону – они ясно видели черный провал в гладкой стене усыпальницы Арсеникума.
– Что ж делать-то, Кроха?
– Ясно что, – ответил тот, – идем куда шли – в пирамиду!
На полу усыпальницы застыла густая, копившаяся десятилетиями пыль, бегущий впереди Пека оставлял следы, как в диковинной твердой воде, что заменяет северным народам воду обычную.
Кроха заскочил внутрь следом, и вынул конверт из щели на внутренней стороне врат, за проемом уже можно было видеть фигурки стражей – те уже были на равнине и изо всех сил стремились сюда. Но тут двери вновь дрогнули и с потрясающей для их массы сноровкой гулкой захлопнулись, отрезав расхитителей от издавших гневный вопль стражей. Две секунды спустя в дверь слабо заскреблись с той стороны – это охрана злобно колотила копьями в неподатливый камень.
– Не войдут? – забеспокоился Пека.
– Да куда им, письмо то с печатью у нас.
Пека успокоено вздохнул – здесь было темно, холодно, но зато не было стражей. С досадой он вспомнил о связке факелов перед самым входом – оставили со всей поклажей.
Хорошо хоть конверт успели вынуть.
– Не тушуйся Пека, – сказал Кроха, прислушиваясь к бесчинствам стражей, – побесятся и успокоятся. Тогда-то мы и выйдем.
Ждать пришлось долго – стражи заняли позицию при входе и терпеливо ждали – знали, без факелов налетчики внутрь гробницы не сунутся. Пека с Крохой отошли чуть дальше по туннелю и там прислонились к стенам. Было неуютно – поневоле прислушивались к посторонним звукам, которыми неявно, но вместе с тем ощутимо полнилась пирамида.
Стражи поколотили в стены, а потом вдруг затихли. А еще через полчаса пирамиду потряс мощный, тяжелый удар, который переворошил все до единого кирпичи, сдвинул украшения из яшмы на вершине, и наверняка не раз перевернул Арсеникума в его саркофаге. Что это было, Кроха так и не узнал – может быть, отчаявшиеся при виде тяжелого случая святотатства стражи применили что-то разрушительное из тайного храмового арсенала, а, может быть, сама пирамида спустя семьдесят лет неожиданно проявила заложенный при строительстве дефект. А может, это было столь редкое в здешних краях тектоническое смещение плит, именуемое земной падучей? Это было совершенно неважно, потому что вернувшиеся в панике ко входу золотоискатели входа не обнаружили – и смогли лишь нащупать трясущимися от подступающего кромешного отчаяния руками лишь грубые, острые грани расколовшихся плит потолка, что незадолго до этого обрушились и похоронили под собой выход. Так, как снова ввернутая пробка в бутылку, плиты закупорили налетчиков внутри, прибавив к немалому мертвому кортежу Арсеникума еще двоих.
Когда Пека обнаружил завал, то заревел от ужаса и принялся колотиться всем телом от плиты. Вой этот звучал жутко, а в туннеле пирамиды – вдвойне, казалось, ожил кто-то из мертвой рати местного господина.
