Колесо Фортуны - де Ченси Джон (прочитать книгу .txt) 📗

Она начала что-то говорить, но я перебил:

— Я знаю, ты сейчас скажешь: разве это не удача, что у тебя оказался платок, как раз когда он тебе понадобился. — Она кивнула и засунула бандану обратно в карман. Я добавил: — Прости, что наорал. Я не хотел. Ты хорошая девочка. Я просто расстроен.

Она улыбнулась, и это было похоже на то, как если бы ее лицо и рассвет позади нее вдруг слились в одно целое. Она сказала:

— Спасибо. — И встала. — И я не всегда так выгляжу.

Я просто стоял и смотрел на нее.

— Хотите посмотреть, на кого я еще бываю похожа?

Я не знал, чего ожидать. Может, она скорчит рожу. Может, извлечет откуда-нибудь маленькое платьице и побежит переодеваться в ванную, пока я буду ждать здесь, гадая, не раздастся ли еще один стук в дверь, не заиграет ли дверной звонок «Ваше благородие, Госпожа Удача», не появится ли еще один посетитель.

Но этот посетитель уже не будет Госпожой Удачей, Нэнси Дрю, Волшебной Женщиной или Амелией Иархарт. На посетителе будет черный костюм, и он придет Принимать Меры.

Госпожа Удача повторила:

— Ну, хотите?

— Что?

— Посмотреть, на кого я могу быть похожа?

Я сказал:

— Конечно.

Она приказала:

— О’кей, закройте один глаз.

— Один глаз, — повторил я.

— Правильно.

— Неважно, какой?

— Неважно.

Чувствуя себя круглым дураком, я закрыл один глаз. Мне стало смешно так жмуриться.

Она спросила:

— Ну?

Я сказал:

— Ага!

— Ну, как вам?

Она больше не выглядела одиннадцатилетней девочкой. Она выглядела на двадцать пять. Она подросла дюймов на восемь, косички превратились в гладкую волну иссиня-черных волос, поднятых на затылок и открывавших шею. Прядь в несколько волосков выбилась из прически и упала на шею, придавая ей невероятную сексуальность.

Фигура могла заставить любую модель совершить убийство из зависти. Ковбойка, комбинезон и драные ботинки превратились в блестящий костюм и босоножки на высоком каблуке.

И тут впервые я разглядел ее глаза. Они были глубокие, круглые и большие, и, заглянув в них, я не сумел определить их цвет. То они казались зелеными, то фиолетовыми, то черными. И было в их глубине что-то живое, что-то напоминавшее застывшие языки пламени, танцующие медленный греховный танец.

Она выглядела странно знакомой, и тут я понял, в кого она превратилась: Она превратилась в Джин Тьерни, прославленную голливудскую сирену сороковых годов.

У меня свело мышцы лица, я открыл глаза, и в моей комнате вновь очутилась маленькая девочка с шоколадными усами. Она захихикала, обежала круг по комнате, упала на большую кушетку и подпрыгнула в воздух. Приземлилась на ноги около меня. Сказала:

— Хотите еще кого-нибудь увидеть? Закройте оба глаза.

Чертовщина какая-то. Я закрыл глаза. Она спросила:

— Что вы об этом думаете, Израэль?

Я сказал — она? Мне следовало сказать — он,ибо это был голос Джона Уэйна. Это был не Литтл Ричард, подражающий Джону Уэйну. Это был сам Джон Уэйн.

Голос Джона Уэйна сказал:

— Попробуйте открыть один глаз. Попробуйте открыть тот, что закрывали в первый раз.

— Я повиновался. Передо мной был Дюк собственной персоной. Не красивый, молодой Джон Уэйн, который иногда появляется на телеэкране в тех древних черно-белых сериалах, и даже не Уэйн средних лет из великих вестернов Джона Форда.

Это был потрепанный жизнью одноглазый жирный старый стрелок из «Настоящего мужества». Это был Рустер Когберн.

Тряся головой от удивления, я чуть не рухнул перед ним на колени.

Голос Джона Уэйна произнес:

— Попробуйте помигать глазами, правым-левым-правым.

Я повиновался. Это было неподражаемо. Он-она мелькали туда и обратно. Джон Уэйн — Джин Тьерни, Джон Уэйн — Джин Тьерни. Наконец Госпожа Удача произнесла, то и дело переключаясь с хриплого усталого, стариковского голоса на бархатный, соблазнительный голос прославленной королевы:

— Посмотрите на меня обоими глазами одновременно.

И, конечно же, она вернулась, моя одиннадцатилетняя проказливая гостья. Я спросил:

— Ты можешь еще что-нибудь сделать?

Она хихикнула:

— Есть ограничения. Не могу превратиться в Иштар, Кали, Гайю или других божественных персонажей. Не могу предстать в образе любой живущей личности. А остальное — пожалуйста. Любой мертвый или воображаемый человек.

Я спросил:

— Ты можешь вывести меня отсюда? Помочь мне расквитаться с казино и чтобы мистер Браун не стоял у меня за спиной? Все, что мне нужно, — это начать с нуля. Всего одна попытка, Госпожа Удача. Ты отозвалась на мой крик о помощи. Теперь тебе осталось помочь мне.

Она посмотрела на меня. Сунула руку в карман комбинезона, достала пшеничную соломинку и прикусила ее зубами. Я подумал: молодая Джуди Гарланд,но это было неточно. Она была сама по себе. Просто Госпожа Удача.

Она сказала:

— Вы уверены, что именно этого хотите?

— Да.

— Повторите, сколько вы должны?

Я назвал сумму.

Она кивнула:

— Я знала. Только хотела проверить, помните ли вы сами или в первый раз просто сочинили эти цифры.

Я сказал:

— Это была правда.

Госпожа Удача снова кивнула:

— О’кей. Извините, я на минутку. Мне нужно сделать пи-пи. — Она исчезла в ванной. Когда вернулась, шоколадных усов уже не было на ее милом веснушчатом личике. Она сказала: — Я сделаю это для вас, потому что сегодня ваш счастливый день.

У нее за спиной небо уже стало ослепительно голубым. Солнце полностью поднялось над горизонтом.

Она сказала:

— Пошли. — И направилась к двери. — Каждый, кто меня видит, будет видеть что-то иное. Те двое, которых я вам показала, были просто образцами. Просто идите вслед за мной. Я собираюсь вывести вас отсюда наудачу, но, повторяю, есть некоторые ограничения. Не только относительно того, как я выгляжу. Я могу играть, но не могу играть на свои собственные деньги. Потому что у меня их нет. Мне не разрешается. Но я об этом позабочусь.

Что я мог сказать? Если бы я отверг ее, отослал ее прочь, то моя связь с миром оборвалась бы. У меня больше не оставалось ресурсов, не оставалось никого, к кому я мог бы обратиться. Брат и три мои жены отвернулись от меня. Я доживал остатки заимствованного времени.

Мы вышли из номера. Снаружи стоял мускулистый черный гигант в хорошо сшитом черном костюме. Он двинулся было к нам, но тут же отпрянул. Я прищурил глаз и увидел то, что увидел он. Госпожа Удача превратилась в Дороти Дэндридж в костюме Кармен Джонс.

Мы спустились в лифте. Мы прошли в казино. Разумеется, оно было открыто. Оно никогда не закрывается: ни днем, ни ночью, ни зимой, ни летом. С улицы его было не видно. Туда не проникал естественный свет и естественный климат. Попав в казино, вы попадали в другой мир, мир неоновых огней и звенящих колокольчиков, дребезжащих «джек потов» и напитков, разносимых сексуальными официантками. Это был мой мир. Я любил этот мир.

Госпожа Удача подвела меня к столу для игры в кости. Там было немало игроков, хотя подходило время завтрака. Мы нашли два места, рядышком, за ограждением. Игроки кидали кости, делали ставки, передавали кости другим. Кубики двигались вокруг стола.

Когда они дошли до меня, я не знал, что делать. У меня не было денег. Я чувствовал себя глупо, стоя там и не делая ставок, когда другие кидали кости, но теперь, когда дело дошло до меня, я серьезно растерялся.

Я также беспокоился — на самом деле, просто дико боялся, — что кто-нибудь меня узнает. Если бы это случилось, можно было бы ожидать быстрого появления мускулистой личности, которая насильственным образом сопроводила бы меня прямиком в кабинет мистер Альберта Брауна, который, кажется, никогдане отдыхал.

Возможно, они были тройняшками, каждого звали Альберт, и они работали по восемь часов за смену. Это помогало им отлично справляться с обязанностями.

Я прищурил глаз и увидел рядом с собой Эррола Флинна в зеленом костюме и шляпе с пером, непревзойденного Робин Гуда, которого ни до, ни после никому не удавалось сыграть лучше. Он повернулся к человеку, стоявшему перед ним, и сказал: «Я надеюсь, вы не подумаете обо мне дурно, если я попрошу у вас один-единственный доллар для оказания помощи моему доброму другу, еврейскому джентльмену, которого вы видите у меня за спиной». Он ткнул большим пальцем в мою сторону.