Исчезнувшая Луна (сборник) - Брэкетт Ли Дуглас (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Она мгновенно окутала фургон, деревья и дока шаром зеленого огня. Когда она исчезла, деревья были обожжены, краска на искалеченном фургоне вспучилась пузырями, а док катился по грязному склону так медленно, словно устал и не желал торопиться. Футах в трех от меня он все же решил затормозить. Волосы и одежда его тлели, но это его не тревожило. Грома не было и на этот раз.
Дождь тяжелыми струями лился на дока и гасил тлевший огонь.
Джим Босерт, больной и смертельно усталый, только что привез тело дока Келлендера в больницу. Я подвинул Джиму бутылку. Он глотнул из нее, закурил и продолжал сидеть, время от времени вздрагивая.
— Это молния. Вне всяких сомнений.
— Хэнк настаивает, — сказал Эд Биггс, — что там было что-то ненормальное.
Босерт покачал головой.
— Молния.
— Или мощный электрический разряд, — сказал я. — Это ведь одно и то же, не так ли?
— Но ты сказал, что она ударила, Хэнк.
— Дважды, — ответил я.
Мы сидели в кабинете Босерта в госпитале. Вечерело. Я снова потянулся за бутылкой, а Эд быстро сказал:
— Видишь ли, молния выделывает такие штуки.
— В первый раз она промахнулась, — сказал я. — Это точно. А второй раз — нет. Если бы меня не выкинуло от удара, я тоже был бы покойником. И не было никакого грома.
— Ты был оглушен, — сказал Босерт. — Первый удар ошеломил тебя.
— Она была зеленая, — твердил я. — Шаровые молнии часто бывают зелеными?
— Да.
— Но обычная не бывает.
— Капризы атмосферы, — развел руками Эд.
Он повернулся к Босерту.
— Дай-ка ему что-нибудь и отправь домой.
Босерт кивнул и встал, но я заявил:
— Мне ничего не надо. Я должен написать статью о доке для завтрашней газеты.
Разговаривать дальше не имело никакого смысла.
Я вышел, сел в свою машину и, чувствуя себя не в своей тарелке, поехал домой, в город.
Пустота, холод, пелена над мозгом не давали мне ни ясно рассмотреть окружающее, ни ясно думать. Пришлось остановиться у магазина и взять еще одну бутылку на ночь.
Я чувствовал в себе холодную злость и думал о зеленой бесшумной молнии, о маленьких приборчиках, не входящих в комплект телевизоров, о серьезном мудром лице ребенка, который был не вполне человеком. Потом это лицо поплыло и стало лицом мужчины из Хрилльянну.
Я приехал домой, в старый дом, где не жил никто, кроме меня, написал статью о доке, и к этому времени стало уже совсем темно, а бутылка наполовину опустела. Пришла пора ложиться спать.
Мне снилось, что док Келлендер позвонил мне и сказал:
— Я нашел его, но ты поторопись.
Я ответил:
— Но ты же умер. Не звони мне, док, пожалуйста.
Но телефон все звонил и звонил, и через какое-то время я проснулся и понял, что он и в самом деле звонит.
Было два сорок девять ночи. Звонил Эд Биггс.
— В госпитале пожар, Хэнк. Я подумал, что тебе это будет интересно. Южное крыло. Пожарники уже едут.
Он повесил трубку, а я начал напяливать одежду на свинцовый манекен, в каковой превратилось мое несчастное, усталое тело.
«Южное крыло, — думал я, и сирены выли, поднимаясь к Козьему Холму, — Южное Крыло. Там, где рентгеновская установка, где хранятся снимки внутренних органов мальчика. Интересное совпадение».
Вслед за сиренами сквозь чистую прохладу ночи я ехал к Козьему Холму. Лунный свет серебрил гребни гор. Олений Рог, спокойный, невозмутимый и безмятежный, был занят своими собственными возвышенными мыслями, которые, наверное, свойственны горам.
Южное крыло госпиталя ярко пылало в ночи красивым оранжевым светом.
Я свернул с дороги, остановил машину в стороне от суетящейся толпы и решил пройти остаток пути пешком.
Из главного здания больные были эвакуированы. Вытаскивали различные вещи.
Пожарники кричали, орудуя шлангами, потоки воды крутыми дугами выгибались над пламенем. Я подумал, что вряд ли им удастся спасти южное крыло больницы, но сам госпиталь, возможно, уцелеет.
Позади меня с грохотом и воем сирен мчалась вторая бригада пожарных. Я подался в сторону, глядя себе под ноги, чтобы не оступиться. И тут мое внимание привлек смутный призрак, мелькнувший футах в десяти ниже по склону.
В отсветах пламени я увидел девушку.
Она скользила между деревьями легко, как газель.
Короткие курчавые волосы, плотно прилегавшие к голове, казались темными, но я знал, что на солнце они будут рыжими с серебряным блеском. Она либо увидела, либо услышала меня и на секунду остановилась, испуганно оглядываясь. На бледном лице медным блеском сверкнули глаза.
Потом повернулась и побежала.
Я бросился за ней. Она бежала быстро, а я был в паршивой форме, но я думал о доке, и я поймал ее, чуть не поскользнувшись на мокрой траве.
Кругом под деревьями было темно, но полянку, на которой мы очутились, освещали луна и отблески пожара. Девушка не вырывалась, не дрожала, она только повернулась ко мне лицом, стараясь отодвинуться подальше, в то время как я крепко сжимал ее руки выше локтей.
— Чего вы от меня хотите? — спросила она почти беззвучно с нежным, каким-то птичьим акцентом. — Отпустите меня.
— Какое отношение вы имеете к мальчику? — задыхаясь, спросил я.
Это ее испугало. Глаза ее расширились, затем она повернула голову и посмотрела в темноту.
— Пожалуйста, отпустите меня, — сказала она.
Мне показалось, что не только я внушил ей такой страх.
Я встряхнул ее. Мне хотелось сломать эти маленькие хрупкие руки, причинить ей боль, отомстить за дока.
— Как был убит док? — грубо спросил я. — Кто это сделал и как?
Девушка уставилась на меня.
— Док? Я не понимаю.
Вдруг она стала вырываться.
— Пустите меня! Вы делаете мне больно!
— Сегодня утром зеленая молния убила человека, — бросил я, — моего друга. Рассказывайте все, что вы об этом знаете.
— Убит? — прошептала она. — Нет, никто не был убит.
— А вы подожгли госпиталь, не так ли? Выходит, те снимки являются угрозой для вас? Кто вы? Где…
— Тише. Слышите?
Я прислушался. Тихий, осторожный шорох приближался к нам по склону холма.
— За мной следят, — шепнула она. — Пожалуйста, отпустите меня. Я ничего не знаю о вашем друге, а пожар… Это необходимость. Я не хочу никому вредить, но если вас обнаружат…
Я оттащил ее назад, в тень. Там рос громадный раскидистый старый клен с искривленным сучковатым стволом. Мы спрятались за ним.
Теперь я одной рукой держал ее за талию, так что затылок девушки прижался к моему плечу, а другой рукой закрывал ей рот.
— Откуда вы явились? — прошептал я ей на ухо. — Где этот Хрилльянну?
Ее тело напряглось. Это было ладное тело, в некотором смысле похожее на мальчишечье, изящное, но крепкое, с великолепной координацией движений. Но на этом сходство с мальчиком кончалось. Я считал ее врагом, но просто невозможно было не думать о ней, как о женщине.
Ее губы прошептали под моей рукой:
— Где вы слышали это название?
— Неважно. Отвечайте.
Она не ответила.
— Где вы живете сейчас? Где-нибудь поблизости?
Она попыталась вырваться.
— Ладно, — сказал я, — пошли обратно к госпиталю. Шериф будет рад повидаться с вами.
Я хотел потянуть ее назад к холму, но на освещенную поляну вышли двое мужчин.
Один был стройный и кудрявый — к такому типу внешности я уже начал привыкать. Он выглядел радостным и возбужденным, как будто собирался заняться интересной игрой. В глазах его, отливавших медью, плясали блики огня.
Другой мужчина был самым обычным: смуглый, высокий, довольно грузный, брюхо его нависало над брюками цвета хаки. Лицо этого человека не выражало ни возбуждения, ни интереса.
Все происходящее вовсе не казалось ему игрой. Он нес тяжелый автомат, и я подумал, что этот громила отлично умеет пользоваться им.
Мне стало страшно.
— …посылать даму, — донеслось с его стороны.
— Это говорят твои предрассудки, — отвечал кудрявый. — Именно ее и надо было посылать.
