Мацзу (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич (читать лучшие читаемые книги txt, fb2) 📗
Закончив чтение, главный секретарь поинтересовался:
— Что скажешь об острове Гонконг, который наши хотят забрать у китайцев?
— Это будет прекрасное приобретение, как Сингапур, — ответил я.
— Климат там такой же, как здесь? — задал он следующий вопрос.
— Лучше, чем в Калькутте, но хуже, чем в Шимле, — сообщил я.
— Ты разве был в Шимле⁈ — удивился чиновник.
— Нет, но мне рассказывали. Сразу подумал, что именно так должен выглядеть рай в здешних краях! — пошутил я.
— Тут ты прав! — согласился Уильям Макнахтен. — После Калькутты, действительно, чувствуешь себя там, как в раю!
— Зато в Китае есть чай разных сортов, о которых ты даже не слышал, — подсказал я, знаю его любовь к этому напитку.
Местные острословы утверждают, что главный секретарь добавляет чай в виски, а не наоборот, как делают все порядочные британские мужчины.
— Нам из Лондона написали, чтобы подготовили администрацию для Гонконга. После получения острова там будет много работы, потребуются дополнительные чиновники, — объяснил он причину своего любопытства. — Интересно, где их там разместят?
— На острове работы идут полным ходом. Уже построили несколько зданий. Если их не хватит, можно будет временно пожить в Макао, где сейчас много свободных домов. У меня там два двухэтажных особняка и два пятиэтажных доходных дома отремонтированы, ждут постояльцев, — прорекламировал я сам себя.
— Хорошо, что сказал! — обрадовался Уильям Макнахтен. — Скорее всего, мы воспользуемся твоим предложением!
— У тебя есть шанс попасть туда? — полюбопытствовал я.
— Пока точно не знаю, — честно признался он и добавил шутливо: — Отбиваюсь изо всех сил! Мне предлагают две должности: губернатор Бомбея или посол в Кабуле. Вторая лучше, потому что в Афганистане жара сухая, переносится легче.
— Я бы выбрал первую: лучше быть мокрым и живым, чем сухим и мертвым! — пошутил я. — Афганистан — очень неспокойное место.
— Сейчас дела там идут у нас отлично. Недавно эмир Дост Мухаммед напал на отряд генерала Сэйла в Парванском ущелье, но через три дня сдался нам вместе со своей семьей. Как мне написали, их везут в ссылку в Лудхиану. Это город в Пенджабе, — рассказал он.
Я заметил, что у людей непреодолимая тяга в те места, где их могут запросто грохнуть. Знал, что британцев попрут из Афганистана так кроваво, что оккупанты сунутся туда в следующий раз только за компанию с американцами и опять влипнут. Судьбы чиновников среднего звена в учениках истории упоминаются очень редко. Да и если бы написали в них об Уильяме Макнахтене, я бы черта с два запомнил эту фамилию. Пусть едет. Если выживет, будет слушать мои советы внимательнее. Впрочем, скорее всего, я льщу себе. Люди запоминают тех, кто их хвалит, а не тех, кто помогает понять, насколько они глупы.
— Только не берите с собой Самуэля Кушинга, — попросил я.
Уильям Макнахтен ухмыльнулся и произнес:
— Мне казалось, что ты будешь рад, если он надолго уедет в Кабул.
— Если один, без семьи, то, конечно, рад, — признался я.
— Я учту твое пожелание, — насмешливо пообещал он.
67
К моему возвращению в эстуарий реки Жемчужной там все еще шли переговоры между китайцами и британцами, только со стороны последних вел их Чарльз Эллиот. Его двоюродный брат Джордж был отозван в Лондон, потому что, по мнению министра иностранных дел Генри Темпла, проявил себя недостаточно решительным и эффективным. Командующим британским экспедиционным корпусом опять стал пост-капитан Джеймс Бремер в чине коммодора. Оказывается, он в бытность мичманом тоже встречал меня, то есть Генри Хоупа, командира фрегата «Фурия». Я эту встречу не помню.
Торговать опиумом теперь никто не запрещал, и цена на него начала проседать. От обвала удерживало то, что закончился летний муссонный период, Клиперам трудно добираться сюда против ветра. Они сейчас несутся, подгоняемые попутным, к мысу Доброй Надежды, а некоторые — уже по Атлантическому океану к Европе. В следующем году прибудут сюда с полными трюмами наркоты — и торговля ею станет менее прибыльной, чем чаем. Я поставил шхуну «Мацзу» на якоря на рейде Гонконга, где и распродал товар постоянным покупателям. Заодно принял достроенный особняк, расплатился за него с архитектором Эдданом О’Нейлом и, вдохновленный словами Уильяма Макнахтена, заказал ему еще два таких же по соседству. Готовый сдал в аренду генерал-майору Джорджу Барреллу, который перебрался в Гонконг, подальше от малярийного Чжоушаня.
На Рождество британцы отдыхали, как и положено добропорядочным христианам. Сколько за праздники, растянувшиеся на неделю, было выпито байцзю и разбито морд, как крещеных, так и не очень, не поддавалось исчислению. Поутру на главной и пока единственной улице Гонконга валялись солдаты и матросы, павшие от рук китайских торговцев спиртным. Нарушителей дисциплины нещадно пороли, но это был обязательный элемент праздника, типа похмелья по-военному.
К пятому января Чарльз Эллиот догнал, что его разводят, и выдвинул Ци Шаню ультиматум: или на следующий день подписываем договор, или через день возобновятся боевые действия. Китайский чиновник решил, что долгая и, по большому счету, безрезультатная война на окраине Таньчао не будет напрягать хуанди, поэтому проигнорировал предложение. В предыдущие месяцы Ци Шань изображал отвод войск и флота от Гуанчжоу, мол, давайте жить дружно, а на самом деле значительно усилил гарнизон, наделал препон на всех рукавах реки Жемчужной, забив заостренные, бамбуковые колья в дно и затопив джонки, нагруженные камнями, и приготовил несколько десятков брандеров. Он все еще не верил, что качественное военное превосходство гвайлоу сумеет одолеть количественным китайской армии.
Утром седьмого января в восемь часов утра британский флот двинулся с приливом вверх по реке Жемчужной. Устье защищали два укрепрайона: Шацзюе на правом берегу — форт на холме и артиллерийская батарея у его подножия на урезе реки — и Дацзюе на левом — несколько батарей, расположенных ярусом, причем верхние были замаскированы, хотя все знали их местоположение.
Предположив, что большие корабли не будут активно участвовать в сражении, я напросился лоцманом-советником на пароход «Немезида», вогнав в непонятное Уильяма Холла. С одной стороны командовать должен он, а с другой у меня статус капитана линейного корабля третьего ранга, а он всего лишь мичман. Впрочем, особо с советами я не лез и глупые не давал, так что поладили быстро. К тому же, я прекрасно знал этот участок реки Жемчужной. На буксире пароход тащил большую джонку с тремя ротами солдат и целую вереницу баркасов, в каждом из которых было десятка по два морских пехотинцев. Двигались медленно, осторожно, особенно на поворотах, хотя, благодаря приливному течению, скорость была не меньше пяти узлов.
Первым мы атаковали Шацзюе, как более серьезное укрепление. Береговая батарея успела сделать всего один залп, причем все ядра полетели за молоком. После ответного залпа, сбившего с позиции всего одну бронзовую пушку калибром около восьми фунтов, китайские артиллерийские расчеты сбежали в сторону Гуанчжоу. Форт на холме продержался дольше. Не скажу точно, сколько раз выстрелили его пушки, но значительного урона не нанесли. Зато британцы били мощно и результативно. В том числе применили тяжелые бомбы, внедренные на их военно-морском флоте всего лет пятнадцать назад.
Это был пустотелый чугунный шар весом шестьдесят пять, реже, для более старых пушках, пятьдесят четыре фунта с круглым отверстием, возле которого были две скобы для правильного заряжания. Перед выстрелом шар набивали порохом, после чего в отверстие вставляли деревянную трубку, тоже начиненную порохом. Длина трубки подбиралась в зависимости от дистанции до цели. Опускали бомбу в ствол с помощью скоб так, чтобы трубка смотрела наружу. Иногда для точной центровки к дну бомбы крепили с помощью смолы круглый деревянный поддон, который часто не отрывался, улучшая, как ни странно, точность стрельбы, которая была хуже, чем при использовании обычных ядер. Заряд в трубке поджигался пороховыми газами при выстреле, потому что пламя обгоняло бомбу на срезе дула. Стреляли ими из специальных бомбических пушек, более легких и при этом с более длинными стволами меньшей толщины. Попадая в корпус деревянного корабля, бомба или пробивала его и взрывалась внутри, поражая осколками, или застревала в нем, разрушая и поджигая. При стрельбе по каменному форту эффективность была ниже, но повышалось моральное воздействие. Как ни странно, китайцы, тратившие во время праздников тонны пороха на ракеты, петарды, сильно паниковали, попадая под бомбардировку.
