Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" (читаем книги онлайн TXT) 📗
— Или нет. Возможно, без тебя и не справились бы.
— Что говорить. Все уже — в прошлом. Ты прав, Ларт, надо бы поспать. Возможно, и прояснится, — соврал Рехи, в конце концов. Измученный тревогой Ларт мгновенно заснул на шкуре мохнатого ящера. Рехи же сделал вид, что тоже ложится, но бесшумно встал и выскользнул из дома, не разбудив сопящую в уголке Инде. Раньше рядом с ней висела кожаная люлька Натта. Теперь о ней напоминал лишь след на ветхой серой балке.
Уже снаружи Рехи услышал всхлипывания Лойэ, которые доносились из-за ставней второго яруса. «По мне ты ведь не будешь плакать, если я не исправлю содеянного? Вернее, не содеянного», — подумал Рехи и направился к воротам Надежды.
Выпустили его без лишних разговоров, посчитав, что Страж идет на разведку или на охоту. Спросили только, почему без ящера. Рехи и сам не знал, почему обязан дойти именно пешком. Возможно, чтобы сбить в кровь эти слишком медленные ноги, которые не дали спасти Натта. Возможно, он больше не доверял ящерам. Или наоборот не хотел убивать одного из прекрасных ручных созданий. Стражу в последнем пути скакун не нужен.
Рехи вновь вдохнул тяжелый ветер по ту сторону поселения. Его звал ураган, его приветствовали вихри песка. Дюны и барханы расплескались валами безбрежного моря. С каждым шагом все дальше оставалось прошлое, но все ярче проступали черты Натта. Рехи видел его постоянно в своем сознании. Сына неизменно держал на руках старик-адмирал. Странно, словно с какой-то неведомой целью. Рехи не понимал, но шел на встречу с призраками пустоши. Они звали его все громче и яснее. Именно теперь он приближался к истинной цели своего пути. Ведь есть счастье, а есть долг. И тяжко, когда они не совпадают.
— Рехи! Рехи! — донесся сквозь вой урагана пронзительный голос. — Куда ты?
Рехи обернулся: сквозь песок несся Ларт, спотыкался, падал, отплевывал пыль, но вновь кидался вперед. Самый верный друг, связанный и общей виной, и общим спасением. Как вторая половина души, которую с мукой отрывал от себя Рехи. Друг заслужил обычного счастья смертных, его достаточно истрепали стенающие призраки пустоши.
Ларт подбежал и упрямо дернул за руку, но Рехи не двинулся в места, ответив:
— Лойэ изгнала меня. И я ухожу. Она сказала, к Стражам. Я иду к ним.
— Я очень сожалею, Рехи, это… ужасно. Лойэ просто сходит с ума от скорби. Санара говорит, что ты можешь остаться. Никто тебя не изгонял из деревни. Поверь мне. Ты же и правда не мог ничего сделать.
— Мог. Я мог… Но не сделал, — задумчиво улыбнулся краем губ Рехи.
— Твое сознание сейчас тоже замутнено горем. — Ларт попытался увлечь за собой. — Пойдем, пойдем обратно в деревню. Все еще образуется.
— Нет. Только сейчас я, кажется, по-настоящему прозрел. Я не могу вернуться. Прости, Ларт, — ответил размеренно Рехи. Он по-прежнему отчетливо слышал зов грозы, внимал образам туманной мглы и красных сумерек. Все звало его, все велело идти к Разрушенной Цитадели. Впервые Рехи-Страж и Рехи-эльф соглашались друг с другом.
— И куда ты отправишься?
— Ты знаешь.
— Цитадель… Рехи! Только не умирай там. Пожалуйста, ради Лойэ, ради меня. Не умирай! — взмолился Ларт, смахивая крупные жемчужины слез с белых ресниц.
— Я иду не за смертью. Я иду, чтобы все исправить. Иначе еще один мир разрушится, наш мир, — ответил Рехи. Впервые все выглядело понятным и правильным. Он обязан дойти. Пусть его сжигала дикая боль, пусть он понимал, что не вернется.
«Важна цель, а не мотив. Мотив менялся в течение моего путешествия. Цель оставалась неизменной. Сейчас я иду не за ответами. А за искуплением», — осознал Рехи и продолжил:
— Прощай, Ларт. Позаботься о деревне, у тебя это хорошо получалось. Позаботься о Лойэ, Санаре и малышке Инде. Ты много страдал, стань счастливым и за меня.
— Нет, Рехи, я не могу. Не говори так! Без тебя… какое счастье без тебя? Рехи! Вернись! Вернись ради всех, кто тебя любит!
— Вернусь. Но не сейчас, а когда все исправлю. Исправлю мир. Так надо, Ларт. Так было написано изначально. Высечено резцом по черному камню.
— Вернись. Только вернись, Рехи. Пообещай!
— Я вернусь. Обещаю.
Они обнялись, Ларт крепко стиснул Рехи, не желая отпускать. Но решение уже крепко въелось под кожу, высекая руны предначертания на костях. Ларт еще держал за руку, жадно прощаясь, сжимая дрожащие пальцы. Рехи уже уходил, отступал шаг за шагом, а потом быстро развернулся и пошел прочь.
Спиной он ощущал пронзительный взгляд Ларта, застывшего изваянием великой скорби на окраине деревни. Но Рехи уходил один, и чем дальше двигался по бесплодной пустыне, тем лучше осознавал, что так ничего и не понял в своей жизни, и тем больше ему казалось, что он обязан исправить все совершившееся.
========== Голод души ==========
Такую боль не выбирают, ее не объять одной душе. Все пропитала смерть, весь мир вокруг кричал. В каждой песчинке отражалось ее величие. Каждый иссушенный корень замирал от ожидания. Горизонт траурным полотном укрывал черный пепел, стирая древние картины. Пустошь разносила тихий глас гудящей земли, и в нем шептались эпитафии погребенных под вечными песками.
Собирались времена на лунной дорожке, растекалась музыка порванными струнами. Иссякали звуки, Рехи слышал только плеск несуществующей воды, как в колодце, и созерцал кровавый свет Разрушенной Цитадели.
Если и существовал когда-то другой мир, то он истерся, сложившись всего в четыре буквы — Натт. Все прочие образы меркли. Рехи больше не знал, как называется глодающая его усталость. Вроде бы голод. Или иначе? Или все называлось иначе. Слова не нужны в последнем пути. Вокруг лишь каменистые холмы свивались с небосводом, превращаясь в горный хребет.
Рехи шел, не помня, сколько минуло смен красный сумерек. Рассвет для него навечно исчез в пасти серого ящера.
— Dies Irae, dies illa, — изрек на незнакомом языке Сумеречный Эльф и добавил, соткавшись из золы — Конец света у каждого свой.
Голос рассеял плеск воды и мрачное оцепенение молчаливого странника. Рехи кинулся к появившемуся собеседнику с кулаками. Меч он не догадался достать. Его внезапно захлестнул всепоглощающий гнев, накатил горячей волной, как вспышка лавы.
— Ты! Ты!
Сумеречный стоял напротив и больше ничего не требовал. Безвольными плетьми опустились его руки. Вместо доспехов по ветру плыло сизое рубище, как у старого адмирала в роковой день Падения.
— Почему я не спас? — ровным тоном спросил он. Рехи вновь замер, так и не нанеся удар. Спокойный отрешенный голос сквозил великой неподдельной скорбью, без осуждения или поддельного сочувствия. Наставления и фальшивые слова утешения — последнее, что нужно страннику по пути в вечность. Рехи шел сгинуть в круговерти войны бессмертных, не желая слушать красивых речей о великом добре. Добре, которое допускает гибель детей. Во имя высшей цели или по недосмотру — это не имело значения.
— Да. Почему не спас? — выпрямившись, также спокойно спросил он.
— Этот вопрос мне задают уже очень давно. И очень многие, — вздохнул Сумеречный. И тогда на Рехи вновь накатила волна ярости. Он выхватил меч и скрипнул зубами, прошипев:
— И что ты отвечаешь? «Не имел права»? «Так задумано»?
— Не мог.
Пальцы сжались на рукояти меча от нового жара, Рехи кинулся на Сумеречного Эльфа, нанося диагональный удар сверху. Но промахнулся. Молчаливый противник уклонялся, без эмоций, с застывшим землистым лицом. Он не кричал угроз и не требовал прекратить, поэтому Рехи растрачивал остатки скудных сил.
Он отскочил и перекатился по песку, надеясь подсечь ноги противника. Хоть бы этот мрачный идол нелепо опрокинулся в песок! Но нет, опять устоял. И двигался обманчиво медленно, плавно, как во сне, пока Рехи пыхтел и фыркал. Он слабо сознавал, что и зачем творит. Лава всколыхнулась в сгоревшем сердце, сдавила грудь обидой и отчаянием. Понимание несправедливости мира требовало хоть какого-то выхода. Вот и нашелся объект для ненависти.
