Противостояние. Том I - Кинг Стивен (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Она «тащилась» от рок-музыки и марихуаны и любила то, что называла «колумбийскими короткими заездами» и «поджарочками». У нее был дружок, но ему так опротивели «правила поведения» в местной средней школе, что он бросил ее и поступил в морскую пехоту прошлым апрелем. С тех пор она его не видела, но исправно писала письма каждую неделю. Со своими двумя подружками, Рут Хонннгер и Мэри Бет Гуч, они ходили на все рок-концерты в Уичите, а в сентябре добрались автостопом аж до Канзас-Сити, чтобы поглядеть концерт Ван Халена и «Монстров тяжелого металла». Она божилась, что «проделывала это» с бас-гитаристом «Доккенов», и говорила, что это была «самая классная штуковина за всю мою жизнь»; она «ревела и ревела» после смерти своих родителей, целые сутки по каждому из них, хотя мать ее была «жеманной сучкой», а у отца «вожжа под хвост попала» насчет Ронни, ее дружка, который уехал из города и записался в морскую пехоту. После окончания средней школы она собиралась стать косметичкой в Уичите или «свалить в Голливуд и подыскать работенку в какой-нибудь компании, которая отделывает дома кинозвезд, — я ведь классно секу в интерьерах и декорациях, а Мэри Бет обещала, что поедет со мной».
На этом месте она неожиданно вспомнила, что Мэри Бет Гуч мертва и что ее перспектива стать косметичкой или дизайнером по интерьерам кинозвезд умерла вместе с подругой и… со всем остальным. Кажется, это вызвало у нее более естественный приступ горя. Впрочем, взрыва, не последовало — так, небольшой скулеж.
Когда поток ее слов понемногу иссяк, по крайнем мере на время, она вновь пожелала «проделать это» (как она застенчиво выразилась). Ник отрицательно покачал головой, она моментально надулась и сказала:
— Может, я и не захочу с тобой поехать.
Ник пожал плечами.
— Глухая-глухая-глухая тетеря, — вдруг резко выпалила она, и в глазах ее засветилась злоба. Потом она улыбнулась. — Я не хотела тебя обидеть. Это была просто шутка.
Ник смотрел на нее без всякого выражения. Случалось, его обзывали и похуже, но было в ней что-то такое, что ему очень не нравилось. Какая-то неутомимая переменчивость. Если такая разозлится, она не станет орать и раздавать пощечины — нет. Она будет рвать тебя когтями. Неожиданно его охватила абсолютная уверенность, что она солгала про свой возраст. Ей не было семнадцати, как не было и четырнадцати, и двадцати одного. Ей было столько, сколько тебе хотелось, пока… ты нуждался в ней больше, чем она в тебе, желал ее сильнее, чем она тебя. Она выступила сейчас в роли сексуальной кошечки, но Нику пришло в голову, что ее сексуальность не более чем демонстрация чего-то иного, какого-то иного свойства ее личности, вернее… не демонстрация, а симптом. Но слово «симптом» применяют к тем, кто болен, не так ли? Он что же, считал ее больной? В каком-то смысле да, и неожиданно он испугался того, как прореагирует на ее появление Том.
— Эй, твой дружок просыпается! — воскликнула Джули.
Ник оглянулся. Да, Том уже сидел на скамейке, почесывая голову, прической напоминавшую воронье гнездо, и беспокойно таращил глаза по сторонам. Ник вдруг вспомнил про пептобисмол.
— Эй, привет! — заорала Джули и побежала вниз по улице к Тому с мягко колыхающимися грудями под тесно обтягивающим свитером. Том еще больше вытаращил глаза.
— Привет! — медленно произнес он с сомнением взглянул на Ника, ища подтверждения и (или) объяснения.
Постаравшись скрыть свою тревогу, Ник пожал плечами и кивнул.
— Меня зовут Джули, — сказала она. — Как дела, пупсик?
Погруженный в свои мысли, не очень веселые, Ник вернулся в аптеку и взял лекарство для Тома.
— Не-не, — сказал Том, мотая головой и отодвигаясь, — не-не, я не буду. Том Каллен не любит лекарств, в натуре, они противные на вкус.
Зажав в руке трехгранный флакончик с пептобисмолом, Ник смотрел на него с раздражением и отвращением. Потом он взглянул на Джули, и она поймала его взгляд, но в глазах ее он увидел те же дразнящие огоньки, которые зажглись там, когда она обозвала его глухой тетерей, — то было не сияние, а холодный, безжалостный блеск. Такой взгляд бывает у людей без чувства юмора, готовящихся дразнить кого-то.
— Правильно, Том, — сказала она. — Не пей, это отрава.
Ник разинул рот. В ответ она ухмыльнулась и уперлась руками в бока, предлагая ему попробовать переубедить Тома. Это была ее месть, вероятно, за то, что отвергли ее повторное предложение заняться сексом.
Он вновь повернулся к Тому и сам сделал глоток из флакончика, чувствуя, как ему сдавило виски от злости. Он протянул флакончик Тому, но Тома это не убедило.
— Не-не, Том Каллен не пьет отраву, — сказал он, и с растущей злобой на девчонку Ник увидел, что Том здорово напуган. — Папа не велел. Папа говорил, раз она убивает крыс в сарае, значит, убьет и Тома! Не надо отравы!
Ник неожиданно повернулся к Джули и, не в силах больше выносить ее гаденькой усмешки, с размаху ударил ее ладонью — ударил сильно. Том вытаращил на него испуганные глаза.
— Ты… — начала она и на секунду запнулась, не найдя сразу нужных слов. Ее бросило в краску, и вдруг она стала похожа на тощую, порочную, разъяренную фурию. — Ты, глухой поганый ублюдок! Это была просто шутка, ты, говнюк! Ты не смеешь меня бить! Не смеешь бить меня, будь ты проклят!
Она бросилась на него, и он оттолкнул ее. Она пошатнулась, села на задницу, обтянутую коротенькими шортами, и оскалясь уставилась на него.
— Я тебе яйца вырву, — выдохнула она. — Ты не смеешь так делать.
Дрожащими руками Ник вытащил ручку и крупными неровными буквами нацарапал записку на листке блокнота, потом вырвал листок и протянул ей. Яростно сверкнув глазами, она отшвырнула листок. Он поднял его, схватил ее за шиворот и ткнул записку прямо в лицо. Том захныкал и отодвинулся подальше.
— Ладно! — заорала она. — Я прочту! Прочту твою поганую записку.
Там было всего четыре слова: ТЫ НАМ НЕ НУЖНА.
— Да пошел ты! — крикнула она, вырвалась из его рук и отошла на несколько шагов по тротуару. Ее голубые глаза были такими же вытаращенными, как в тот момент, когда он едва не споткнулся об нее в аптеке, только теперь в них горела ненависть. Ник ощутил усталость. Почему из всех возможных людей им встретилась именно она!
— Я здесь не останусь, — сказала Джули Лори. — Я тоже ухожу. И ты не сможешь меня остановить.
Но он мог. Она что, до сих пор этого не поняла? Нет, подумал Ник, не поняла. Для нее все это — что-то вроде голливудского сценария, ожившего фильма ужасов, где она играет главную роль. Это фильм, в котором Джули Лори, известная также как Ангельское Личико, всегда получает то, что захочет.
Он вытащил из кобуры револьвер и прицелился ей в ноги. Она застыла на месте, и кровь схлынула с ее лица. Взгляд ее изменился, вся она стала другая — впервые какая-то настоящая. В ее мир вторглось что-то, с чем она не могла, во всяком случае, по ее разумению, справиться так, как желала. Оружие. Внезапно Ник почувствовал, помимо усталости, еще и тошноту.
— Я не хотела, — торопливо произнесла она. — Я сделаю все, что ты пожелаешь, клянусь Богом.
Он махнул револьвером, веля ей убираться.
Она повернулась и пошла, оглядываясь через плечо. Она шла все быстрее и быстрее, а потом побежала и, свернув за угол, скрылась из виду. Ник спрятал револьвер в кобуру. Он весь дрожал, чувствуя себя вымазанным в грязи и жутко расстроенным, словно Джули Лори была чем-то, больше похожим на холоднокровных жучков, ползающих возле гнилых деревьев, чем на человеческое существо.
Он оглянулся в поисках Тома, но Том тоже куда-то пропал.
Он припустил рысью вверх по залитой солнцем улице, голова у него раскалывалась от боли, и глаз, поврежденный Реем Будом, дергался и ныл. Почти двадцать минут ушло на то, чтобы разыскать Тома. Тот оказался на задней веранде какого-то дома, через две улицы от делового квартал. Он сидел на скрипучем диване-качалке, прижимая к груди свой игрушечный гараж. Завидев Ника, он начал плакать.
