Бессонница (др.перевод) - Кинг Стивен (электронные книги без регистрации txt) 📗
– Привет, Розали, – пробормотал Ральф и протер кулаками глаза.
Был четверг, а по четвергам на Харрис-авеню собирали мусор, так что Ральф вовсе не удивился, увидев Розали, которая шаталась по их кварталу и его окрестностям уже год или даже больше. Она медленно шла по улице, исследуя мусорные баки и пакеты с разборчивостью завсегдатая дорогого супермаркета.
Вот Розали – которая в то утро хромала как-то особенно сильно и выглядела такой же усталой, каким себя чувствовал Ральф – нашла что-то похожее на хорошую кость и, схватив ее в зубы, побежала дальше. Ральф проводил ее взглядом, а потом устроился поудобнее в кресле и, сложив руки на коленях, стал смотреть на тихую улицу. Желтые фонари усиливали ощущение, что это всего лишь сцена: вечерний спектакль давно закончился, актеры разошлись по домам, а свет фонарей был каким-то мистическим, отчего вся улица напоминала некую сюрреалистическую галлюцинацию.
Ральф Робертс сидел в своем кресле-качалке, где он провел уже много таких часов рано утром, и ждал, пока солнечный свет и движение не оживят этот безжизненный мир перед ним. И вот первый актер – почтальон Пит – въехал на сцену на своем велосипеде. Он ехал по улице, на ходу доставая газеты из заплечной сумки и кидая их на крыльцо домов, причем попадал далеко не всегда.
Ральф немного понаблюдал за ним, потом вздохнул и встал заварить себе чай.
– Что-то я не припомню, чтобы у меня в гороскопе было такое дерьмо, – сказал он без всякого выражения, потом включил газ и налил в чайник воды.
5
Долгое-долгое утро того четверга и еще более долгий день преподали Ральфу один важный урок: не стоит жаловаться, что теперь ты спишь только три-четыре часа, лишь потому, что всю жизнь ты прожил с дурацким убеждением, что человеку этих часов полагается шесть или семь. К тому же, если ничего не изменится, ему надо свыкнуться с мыслью, что теперь так будет почти всегда. Впрочем, какое «почти»?! Если ничего не изменится, то так будет всегда. Он попробовал лечь в постель в десять утра, а потом – в час дня, надеясь на короткий отдых. Он был согласен просто подремать. Хотя бы полчасика, это было бы уже хорошо… но у него не получилось даже задремать. Он с ног валился от усталости, но спать не хотел совершенно.
Около трех часов он решил сделать себе суп из пакетика. Налил в чайник воды, поставил его кипятиться и открыл шкаф, где хранились приправы, специи и разные пакетики и стаканчики с полуфабрикатами, которые ели, судя по всему, лишь космонавты и старики – порошки, которые просто разводишь в горячей воде.
Он раздвинул баночки и бутылочки и потом долго смотрел в шкафчик, как будто ожидая, что пакетики с супом сами появятся на свободном пространстве, которое он сейчас освободил, – бах и все. Когда этого не случилось, он повторил весь процесс, только в обратном порядке. На этот раз расставил все по местам, а потом снова уставился в шкаф с искренним недоумением, которое потихоньку становилось (к счастью, Ральф об этом не знал) его основным выражением.
Когда чайник вскипел, он переставил его на одну из негорящих конфорок и опять пошел к шкафу. До него начало доходить – очень и очень медленно, – что он скорее всего съел последний пакетик супа еще вчера или даже позавчера, хотя он совершенно об этом не помнил.
– Это такой сюрприз? – спросил он у коробочек и бутылок в открытом шкафу – Я так устал, что даже не помню, как меня-то зовут.
Ну почему же, прекрасно помню, подумал он. Бонд. Джеймс Бонд. Будем знакомы.
Шутка была не из лучших, но он почувствовал, как у него на губах мелькнула улыбка – легкая, словно перышко. Он пошел в ванную, причесался и спустился вниз. В голову лезли уже совершенно дурацкие мысли: вот Эдди Мерфи, он проникает на вражескую территорию в поисках провианта. Главная цель – коробка порошковых супов с курицей и рисом. Если захватить этот объект окажется невозможным, тогда второстепенная цель: лапша с говядиной. Я знаю, что это очень рискованное задание, но…
– …но я сделаю все возможное, – закончил он вслух, выходя на крыльцо.
Мимо как раз проходила старая миссис Перрин. Она как-то странно взглянула на Ральфа, но ничего не сказала. Он подождал, пока она отойдет подальше; сегодня ему не хотелось ни с кем разговаривать, и уж меньше всего – с миссис Перрин, которая в свои восемьдесят два была еще очень даже бодра и даже умудрялась работать в Пэррис-Айленд, в центре приема новобранцев морской пехоты. Он сделал вид, что изучает какое-то вьющееся растение, и изучал его до тех пор, пока она не отошла на достаточно безопасное расстояние, а потом перешел на ту сторону улицы и направился к «Красному яблоку». И именно там начались самые главные неприятности того длинного дня.
6
Ральф зашел в продуктовый отдел, размышляя о своем крайне неудачном эксперименте и уже склоняясь к мысли, что все научные книжные рекомендации – это всего лишь печатные варианты столь же бесполезных дружеских советов. Судя по всему, так оно и было. Не очень приятная мысль, но его измученное бессонницей сознание (или какая-то другая сила, прячущаяся за сознанием, сила, которая, собственно, и отвечала за эту медленную пытку лишением сна) прислало ему что-то вроде письма, содержание которого было еще более неприятным. У тебя есть окошко в сон, Ральф. Оно, конечно, не такое большое, как раньше, и похоже, что с каждой неделей оно становится все меньше и меньше, но ты должен быть благодарен судьбе за то, что у тебя есть хоть что-то, потому что маленькое окно – это все-таки лучше, чем вообще ничего. Теперь ты это понимаешь, правда?
– Да, – буркнул Ральф себе под нос и прошел в центр зала, туда, где стояли яркие красные коробки с растворимыми супами. – Я прекрасно все понимаю.
Сью, девушка, которая работала в магазине после обеда, весело рассмеялась.
– Ральф, у тебя, кажется, завелись деньги в банке, – сказала она.
– Что-что? – Ральф даже не обернулся. Он изучал красные коробки. Так… лук… горох… говядина с лапшой… где, черт побери, курица с рисом?
– Моя мама всегда говорила, что у людей, которые сами с собой разговаривают… О Господи!
Сначала Ральфу показалось, что она произнесла какую-то замысловатую фразу, слишком сложную для его измученного мозга, что-то типа того, что люди, которые разговаривают сами с собой, обретают Бога, а потом она закричала. Он как раз наклонился, чтобы изучить коробки на нижней полке, и от ее крика у него задрожали колени. Он быстро обернулся, задев полку локтем и уронив на пол десяток коробок с супами.
– Сью? Что случилось?
Сью не обратила на него внимания. Она смотрела на улицу, прижав руки к губам и широко распахнув глаза.
– Господи, посмотрите, кровь, – выдавила она.
Ральф повернулся, попутно сшибив на пол еще несколько коробок, и посмотрел на улицу сквозь грязную витрину. То, что он там увидел, настолько его потрясло, что ему потребовалось несколько секунд – может быть, целых пять, – чтобы понять, что окровавленная, избитая женщина, идущая к магазину, была не кто иная, как Элен Дипно. Ральф всегда думал, что Элен – самая красивая женщина в их квартале, если вообще не в районе, но сегодня в ней не было ничего красивого. Один глаз заплыл, на левой скуле – яркий кровоподтек, на месте которого скоро появится огромный желтый синяк, распухшие губы и щеки залиты кровью, кровь течет из разбитого носа. Элен прошла сквозь маленькую стоянку ко входу в магазин. Ее здоровый глаз, казалось, вообще ничего не видел – смотрел, но не видел.
– Господи Иисусе, она же сейчас уронит ребенка! – закричала Сью, и хотя она стояла шагов на десять ближе к двери, чем Ральф, она не двинулась с места. Она просто стояла, прижав к губам кулаки и широко раскрыв глаза.
Ральф больше не чувствовал себя усталым. Он побежал по проходу, распахнул дверь, выскочил на улицу и очень вовремя схватил Элен за плечи: как раз в тот момент, когда она уже начала заваливаться на холодильник – к счастью, не тем боком, где была Натали, – и развернул ее в другом направлении.
