Бессонница (др.перевод) - Кинг Стивен (электронные книги без регистрации txt) 📗
7
– Ральф, – нерешительно спросил Макговерн, – может, сходить принести тайленола или еще что-нибудь?
– Лучше не надо, – отозвался Ральф. – Мы же не знаем, насколько сильно ее избили и есть ли какие-то внутренние повреждения. – Он посмотрел в окно, хотя ему не хотелось видеть того, что там происходило, и он очень надеялся, что там ничего не будет, но оно все-таки было: толпа людей, с любопытством глядящих на магазин, – их было так много, Ральф даже не видел, где кончается эта толпа. Некоторые пытались разглядеть, что происходит внутри.
– И что мы теперь будем делать? – спросила Сью. Она поглядывала на зевак, нервно дергая края передника. Всем служащим «Красного яблока» вменялось в обязанность носить такие передники. – Если начальство узнает, что я закрыла магазин в рабочие часы, меня уволят с работы.
Элен дернула Ральфа за руку:
– Пожалуйста, Ральф, – повторила она, только у нее получилось «Пжаста, Рафф», потому что губы были разбиты. – Не звони никуда.
Ральф неуверенно взглянул на нее. За свою долгую жизнь он повидал немало избитых женщин, и видел таких (хотя, если честно, их было совсем немного), которые были избиты куда сильнее, чем Элен. Но, может быть, только теперь он прочувствовал, как это страшно. Его мировоззрение и моральные принципы формировались в те времена, когда все, что происходило между мужем и женой за закрытыми дверями их дома, считалось их личным делом – в том числе и если мужчина лупил жену, и если жена костерила мужа на чем свет стоит. Переделать людей нельзя, и лезть в их личные дела – даже с самыми что ни на есть благими намерениями – значит нажить себе врагов и потерять друзей.
Но тут ему вспомнилось, как Элен несла Натали, когда шла по парковке: несла, прижав к боку, как сумку. Если бы она уронила ребенка на стоянке или переходя через Харрис-авеню, она бы скорее всего этого не заметила; Ральф решил, что только инстинкт подсказал Элен взять дочку с собой. Она не хотела оставлять Натали с мужчиной, который избил ее так, что теперь она видела только одним глазом и выговаривала не все буквы.
И еще ему вспомнилась одна вещь. Это было несколько месяцев назад, сразу после смерти Каролины. Ральф тогда сам удивился глубине своего горя – все-таки смерть Каролины была уже неизбежной; он знал, что она скоро умрет, и ему казалось, что он израсходовал весь запас страданий еще тогда, когда Каролина была жива, – в общем, когда она умерла, он сам словно выпал из жизни и даже не мог позаботиться о необходимых «последних приготовлениях». Он еще как-то нашел в себе силы позвонить в похоронное бюро «Бруклинс Смит», но по большому счету все заботы и хлопоты взяла на себя Элен. Именно Элен опубликовала некролог в «Дерри ньюз», именно Элен ходила с ним выбирать гроб (Макговерн, который ненавидел смерть и все, что с ней связано, взял самоотвод), именно Элен помогла ему выбрать венок с лентой «Любимой жене». И именно Элен организовала маленькие домашние поминки после похорон, заказала сандвичи в забегаловке Фрэнка, а напитки и пиво – в «Красном яблоке».
Все это Элен сделала для него, когда он был просто не в состоянии делать что-то сам. И разве мог он теперь не ответить добром на добро, даже если ей в данный момент казалось, что это совсем не добро?!
– Билл, – спросил он. – А ты что думаешь?
Макговерн перевел взгляд с Ральфа на Элен, которая сидела в пластиковом кресле, низко опустив голову, потом – снова на Ральфа. Он вытащил из карман платок и нервно вытер губы.
– Я не знаю. Мне очень нравится Элен, и я хочу сделать все правильно. Ты знаешь, что я хочу… но в данном конкретном случае… кто знает, как будет правильно?
Ральф вдруг вспомнил, что обычно говорила ему Каролина, если он начинал ныть по поводу того, что ему не хочется что-то делать, – например, по поводу какого-нибудь поручения или нужного, но не очень приятного звонка: Долог и труден обратный путь в Рай, дорогой, так что не жалуйся по пустякам.
Он опять потянулся к телефону, и когда Элен вновь попыталась перехватить его руку, он мягко ее оттолкнул.
– Вы позвонили в Полицейское управление Дерри, – сказал ему автоответчик. – Наберите единицу, чтобы вызвать «скорую», двойку – чтобы вызвать полицию, тройку – чтобы связаться со справочной.
Ральф, который вдруг понял, что ему нужны все три службы, секунду поколебался, а потом набрал двойку. Телефон загудел, а потом в трубке раздался женский голос:
– Полицейская служба 911, чем я могу вам помочь?
Ральф сделал глубокий вдох и сказал:
– Это Ральф Робертс. Я сейчас в магазине «Красное яблоко», что на Харрис-авеню, и здесь со мной моя соседка. Ее зовут Элен Дипно. Ее сильно избили. – Он ласково прикоснулся к щеке Элен, и та прижалась лбом к его боку. Он чувствовал жар ее кожи даже сквозь рубашку. – Приезжайте как можно скорее.
Потом он повесил трубку и присел на карточки перед Элен. Увидев его, Натали радостно закричала и по-дружески стукнула его пятерней в нос. Ральф улыбнулся, поцеловал ее крошечную ладошку и посмотрел в лицо Элен.
– Извини, Элен. Но я должен был это сделать. Просто не мог не сделать. Ты понимаешь? Просто не мог.
– Я ничефо не понимаю! – сказала она. Кровь из носа уже не текла, но когда Элен попыталась дотронуться до него, она вздрогнула от боли.
– Элен, за что он тебя так избил? Почему? – Ральф вдруг поймал себя на том, что он помнит другие синяки и шрамы. Вполне может статься, что это – далеко не первый раз. И если это действительно так, то получается, он вообще ничего не видел до сегодняшнего дня. Это все из-за смерти Каролины. И из-за бессонницы, которая грянула следом. Но как бы там ни было, это наверняка был не первый раз, когда Эд поднял руку на свою жену. Сегодня был крайний случай, но далеко не первый. Если подумать, то это вполне логично, но одно дело – осознавать умом, и совсем другое – поверить, что Эд на такое способен. Ральф представил себе улыбку Эда, его живые и выразительные глаза, его слегка нервную жестикуляцию… Эд всегда двигал руками, когда разговаривал… но он, хоть убей, не мог представить себе, как этими же руками Эд избивает свою жену. Не мог – и все.
А потом в памяти возникла другая картинка: как Эд идет к человеку, который вел голубой пикап – кажется, это был «форд рейнджер», – а потом бьет кулаком прямо в челюсть этому здоровяку. И теперь, когда он это вспомнил, ощущение было такое, как будто он открыл старый шкаф, который остался еще от прабабушки, только из памяти-шкафа вывалилась не куча старого хлама, а множество ярких образов, оставшихся с того июльского дня, еще с прошлого года. Тучи, собирающиеся над аэропортом. Рука Эда, высовывающаяся из окна «датсуна» и машущая вверх-вниз, как бы подгоняя ворота открыться быстрее. Шарф с китайскими иероглифами.
Хей, хей, Сьюзан Дей, ты сколько сегодня убила детей? – подумал Ральф, но голос, прозвучавший у него в голове, был голосом Эда, и Ральф уже знал, что сейчас ему скажет Элен. Знал еще до того, как она открыла рот.
– Так глупо, – сказал она безразличным тоном. – Он избил меня за то, что я подписала петицию… вот и все. Они ходят по всему городу. Кто-то сунул ее мне под нос, когда я позавчера ходила в супермаркет. Этот парень, который собирал подписи, говорил что-то такое о защите Женского центра, и мне это показалось правильным. К тому же малышка вела себя беспокойно… и я просто…
– Просто подписала петицию, – мягко закончил за нее Ральф.
Она кивнула и снова расплакалась.
– А что за петиция? – спросил Макговерн.
– Чтобы Сьюзан Дей приехала в Дерри, – сказал Ральф. – Она феминистка…
– Я знаю, кто такая Сьюзан Дей, – нетерпеливо перебил его Макговерн.
– В общем, группа энтузиастов пытается вызвать ее сюда, чтобы она сказала речь. В защиту Женского центра.
– Когда Эд сегодня пришел домой, он был в отличном настроении, – проговорила Элен сквозь слезы. – По четвергам он почти всегда приходит в хорошем настроении, потому что четверг – это короткий день. Он начал рассказывать, как он планирует провести этот вечер, потом взял книгу и сделал вид, что читает, только на самом деле он наблюдал за дождевой установкой в саду… ну, вы знаете, какой он…
