Долбаные города (СИ) - Беляева Дария (книга жизни .TXT) 📗
Я никогда раньше не был в этом городе, и он открывался мне со всей оглушающей радостью чего-то нового, первого, прежде незнакомого. Он не был похож на Дуат — теснее, краснее, ниже. Все в нем было таким классичным и строгим, словно он подстроился под университетские нравы. Все эти готически вытянувшиеся здания и серьезные, невысокие домики красного кирпича очаровали меня сразу же. Хотя, надо сказать, люди и дома мне чаще нравились, чем нет, так что очаровать меня было вовсе несложно. И все же это было дивное место со множеством красивых церквей и маскирующихся под античность с помощью многочисленных колонн общественных зданий. Казалось, люди причащаются, а затем идут в городской совет, таков местный образ жизни.
Короче говоря, когда мы вышли, я вдохнул холодный воздух и представил, как хорошо здесь летом. Вирсавия широко зевнула, но тут же захлопнула рот, заметив, что ее фотографируют, помахала рукой. Мы поотвечали на вопросы о том, что мы здесь делаем, несколько противореча друг другу, и я подумал: даже хорошо, что никто нас не слушает.
— Так, — сказала Лия. — И каков наш план? Угрожать пистолетом особо видному преподу, чтобы он сказал, где у них тут собираются культисты?
Мы пошли через небольшой, по-зимнему унылый бульвар. Я закурил первую утреннюю сигарету, и голова у меня закружилась.
— Нет, леди, все намного проще. Мы сразу отправимся в мемориальную библиотеку Стерлинга. Это я узнал из крайне авторитетного источника, от непревзойденного стрелка сэра Калева Джонса.
Лия выставила средний палец.
— Будь серьезнее, Шикарски.
— Я абсолютно серьезен. Нет никого серьезнее меня, солнышко. Если в этом продажном мире мы и можем узнать правду, то ее источником будет либо безумец, либо мертвец. Жду не дождусь, когда эту мою фразу будут ставить в статусы.
— Долго же тебе придется ждать, — сказал Рафаэль. — Нам налево.
Мы свернули и пошли по тихой улочке. Вдали, в утренней дымке, я увидел возвышающиеся, величественно аккуратные здания Йельского университета. Они хорошо смотрелись бы на макете, в жизни же казались чуточку слишком. Рафаэль шел, не смотря себе под ноги, он уткнулся взглядом в экран телефона, следил за точками и линиями в навигаторе, хотя в этом совершенно не было необходимости. Мы все волновались.
— У кого-нибудь есть идеи получше? — спросил я. — Может, спросим постового?
— Что за слово такое, постовой? — спросил Саул.
— Это значит "нет"?
Они молчали. О, как мне хотелось, чтобы у них в запасе оказалась какая-нибудь идейка, чтобы моя погоня за мертвым Калевом не была правдой.
— Давайте зайдем туда, — сказал, наконец, Эли. — Хотя бы проверим. Все равно надо с чего-то начать.
— Ага, — сказала Лия. — Поищем надпись "культистская", или вроде того.
Улица казалась совершенно бесконечной, и хотя факт наличия Йельского университета в нашем, местном, измерении до этого момента казался мне непреложным, я вдруг начал в нем сомневаться. Я курил сигарету за сигаретой, отбрасывал бычки назад, на чистый асфальт, оставляя дорожку из них. Как хлебные крошки, которые неосмотрительно кидали Гензель и Гретель, только лучше. Потому что крошки могут склевать лесные птицы, глупые детки. Впрочем, контраргумент состоял в том, что бездомные и уборщики тоже могли смести мой путь назад с лица Земли. Я размышлял об этом, пока высокие, серьезные неоготические здания не выплыли из тумана. К том времени как раз разгорелось солнце, и я понял, что сегодня будет еще один отличный день, и миру все равно, с какого рода проблемами я столкнулся. Как всегда обидно, Господь.
Студенты либо отправились получать знания, либо ожидали похмелья, так что на территории было фактически пусто, и оттого создавалось впечатление, что мы попали совсем в другое время. Все здесь дышало стариной — вонзающиеся в небо шпили зданий, серый и красный кирпич, из которого они состояли, толстенькие, уютные, как домики из рождественских шаров, строения кампусов. Отчего-то только на подходе к университетскому комплексу мне пахнуло Океаном.
— Красиво, — сказала Вирсавия. — Хотя слишком серьезно.
— По-моему отстой, — ответила Лия. — Кучка помешанных на своем члене мужиков возвела здания повыше. Тоже мне новость.
— Мне нравится твоя бескомпромиссная честность, — сказал я.
Мы попали в лабиринт прекраснейших зданий, снег укутал газоны, и оставались только тоненькие, чистые дорожки. В брошюрках-то, небось, тут все зелено, и симпатичные студентки с одинаковыми прическами (конский хвост, конечно) сидят с книжками. Зимой же и во время утреннего запустения университет был похож на скелет огромного доисторического зверя, к тому же (раздробленного!) мучительно умершего. Тут желание Рафаэля быть нашим гидом вполне пригодилось, я понятия не имел, где находится мемориальная библиотека Стерлинга. Да и с Рафаэлем было не проще. Мы кружили между впечатляющих шедевров архитектуры, один раз нам даже удалось выйти к кофейне и разжиться крепким кофе в картонных стаканчиках с логотипом университета.
— Она, блин, должна быть рядом! Это же долбаный шедевр! Какого черта они его прячут?!
— Успокойся, Макси, мы просто зашли не с той стороны, — сказал Рафаэль.
— Давай, от твоих навыков навигации зависит жизнь Леви!
— Тогда почему бы тебе самому нас не вести?
— Мы в этом не сильны. Один парень сорок лет водил свою компанию по пустыне. Моисей звали, слышал о таком?
Саул сказал:
— О, у меня в приюте был знакомый, которого так звали. Он ужасно не любил картошку.
— Что?
— Я тоже не люблю картошку.
— Саул, диалог становится бессмысленным.
— Я вообще ем только мясо, молочные продукты и яйца. Потому что я слишком люблю растения. Я — карнирианец.
Я даже замолчал и признал тем самым победу Саула в этом мире абсурда. Я думал о том, что это все-таки иронично. Если кнопки и рычаги, позволяющие совершать массовые убийства, нажимаются теперь в хорошо оборудованных кабинетах, где непременно присутствует квалифицированный психолог и годная кофе-машина, почему бы не детонировать социальные бомбы в таком комфортном и красивом месте. Отличный выбор, культисты стремного бога, вот это вкус!
Жаль, что они вряд ли оставляют точные ориентировки в путеводителе.
В какой-то момент мемориальная библиотека Стерлинга замаячила перед нами, я был в восторге не столько от ее вида, хотя она безусловно впечатляла, сколько от обещания скорой встречи с Леви. Огромное, серое здание с готической аркой, в которой были витражные окна, впечатляло всем, даже флюгером на крыше. Аналогии с собором, как непременно написали бы в путеводителе, были не случайны, мемориальная библиотека Стерлинга — настоящий храм знаний. Тут мы, конечно, все и разом потеряли терпение, взбежали по ступенькам, устремившись к двери. Вот будет отстойно, если она закрыта.
Часть меня, впрочем, была абсолютно уверена в том, что мы идем по верному пути, потому что он хочет нас видеть. Эта мысль вызывала животный, какой-то даже не до конца вербализированный ужас, и я старался заткнуть ее поглубже, в те уголки моего сознания, которые мой терапевт называет "ночными". Мысли, которые мы не думаем, страхи, которых не озвучиваем, мечты, для которых мы слишком слабы, весь этот мусор.
Короче говоря, если раскручивать эту мысль до конца, получалось, что мы спускаемся к зверю в пасть. Но оставить Леви я тоже не мог. Это чувство было вполне терпимым на первой ступеньке, но к последней уже разрывало меня изнутри. Я развернулся к друзьям (именно так я думал о них в тот момент, казалось, мне открывались все новые значения этого слова, как фракталы Вселенной студенту под ЛСД) и сказал:
— Давайте разделимся!
— Тебя фильмы ужасов вообще ничему не учат? — спросила Вирсавия.
— Нет, мы разделимся, но лезть никуда не будем. Если кто-то увидит что-то подозрительное, просто созвонимся или спишемся. Мы теряем время, ребятки. Время, которое может быть очень важным для Леви. Если мы не хотим, чтобы он стал новым Джорджем Бушем младшим или, не дай то Бог, Рональдом Рэйганом, нам нужно спешить. А хуже всего будет, если желтоглазый бог сожрет его за все, что мы ему сделали.
