План по соблазнению герцога (СИ) - Лисканова Яна (мир книг TXT) 📗
Очень хотелось посоветовать Его Высочеству запереть ее в клетке и дрессировать кнутом, пока не сделается послушной и тихой, но я напомнила себе, что это моя будущая королева, и если она поладит с моим будущим королем — мне же лучше. Я сдавленно простонала сквозь крепко сжатые зубы, запрещая себе вольности, выдохнула и продолжила:
— Это очень важно: не пытайтесь ее выдрессировать, не давите слишком сильно — такие от принуждения принципиально начинают чудить только больше! Тут нужно действовать тоньше! Так, чтобы она просто-напросто не заметила, что делает то, что от нее хотят другие, а лучше — была уверена, что делает только то, что хочет сама. Так будет спокойней всем — и ей, и вам, да и нам, скорее всего, тоже…
Я говорила и говорила, без жадности делясь советами. Хоть что-то да сработает!
Откуда у меня бралось столько всего сказать на этот счет? Просто меня всю жизнь с моим дурным характером пытались именно что дрессировать. И получалось откровенно плохо. И на этот счет я, конечно, не раз проходилась шутками по родителям, насмехаясь над их способностям к воспитанию нормальных детей. Один из трех — результат так себе, явно не в их пользу! Однажды матушка мне сказала, что вот будут у меня свои дети, такие же ушибленные, вот тогда она и посмеется!
И я задумалась, а как бы я сама приводила к порядку личность вроде меня? Мои дети ведь и правда могут быть похожими на меня! Думала я долго, читала на эту тему немало — и кое-какие мысли на этот счет у меня появились. Вот и проверим заодно, насколько это сработает! Спрошу потом у Его Высочества, когда буду составлять план по воспитанию детей…
Восточная княжна ненавидела людей. Всех и сразу. Ненавидела навязанную ей роль, навязанного ей жениха, навязанные рамки поведения… Ненавидела Восточное Княжество и не меньше — Западное Королевство. Ненавидеть сразу все в едином моменте довольно тяжело, так что сегодня и сейчас она ненавидела вон ту бесстыжую курицу, что сейчас улыбалась ее ненавистному жениху, что-то мягко ему нашептывая.
Сначала она ей просто не понравилась. А как могло быть иначе?! Ее заставили затянуть дурацкий корсет, местное пыточное изделие, не позволяющее дамам дышать больше, чем полагается по протоколу; натянули громоздкое яркое платье, в котором она чувствовала себя попугаем, а не человеком; обвешали побрякушками из сокровищницы отца с ног до головы… Как же! «Надо показать наше богатство!», «Надо показать, что мы уважаем их традиции!», надо то, надо это…
А эта бесстыжая взяла и пришла в простом, не сковывающем движения платье, без единой дурацкой стекляшки (которые сама княжна ненавидела особенно сильно еще с того раза, когда от блика бриллианта у нее так сильно заслезился глаз, что она его терла, пока он не распух; а на следующий день загноился от занесенной инфекции!) — и при этом выглядела она как королева! И не только потому, что ткань «простого» платья была дорогущей, а гарнитур — явно древний и с историей. Просто кто еще может позволить себе так основательно наплевать на все эти условности? Если даже ее, княжну великого Восточного Княжества, будущую королеву Западного принуждают выряжаться «как надо»?
Все нет-нет да оборачиваются ей в след, даже отмороженный жених, не способный на хоть какие-то эмоции любуется, и она сама — тоже смотрела и замирала от восторга и зависти. Как ей хотелось, чтобы это вызывающе простое, свободное и опасно блестящее сталью платье было на ней… Чтобы это на ее шее всем назло не было ни одного бессмысленно-блестящего камня… Княжна подумала, что в следущий раз, когда ее попробуют убедить, что так нельзя, она закатит такой скандал, что стены дворца задрожат, но выторгует себе что-то подобное!
А потом эта мисс-как-ее-там взяла и публично растоптала какого-то сморщенного сморчка лишь потому, что он ее раздражал. Всем напоказ, никого не стесняясь! Княжна видела и слышала все очень хорошо, потому что внимательно за ней следила. Где те скромные куклы, о которых ей все уши прожужжали? Которые должны опускать глаза и быть милыми и кроткими при любых обстоятельствах?..
Самой княжне послы перед балом еще за неделю присели на уши и как молитву читали, заклинали ее всеми известными богами, по двести раз за день повторяли, как себя должна вести леди в этом дурацком королевстве (где в высшем свете было даже еще более душно, чем на родине) чтобы ее уважали, чтобы на нее не смотрели, как на деревенщину, распутницу или больную на голову ведьму. Вот только та девушка совершенно очевидно даже для заморской княжны вела себя именно так, как нельзя — начиная со взгляда и заканчивая некоторыми отнюдь не цензурными оборотами речи. Как деревенщина и больная на голову ведьма она себя вела! И была при этом настолько непоколебимо спокойна, что казалось, будто она в своем праве.
Да как она посмела только?! В тот момент княжна со злорадством ждала, когда же на наглую девку обрушится волна общественного осуждения, придавит ее валунами к полу, собьет спесь… Она даже сама в тот момент готова была принять местные правила игры, чтобы воспользоваться ими и приказать вывести нарушительницу спокойствия с бала! Если ей, княжне, так себя вести нельзя, то остальным — тем более!
Вот только на ее удивление, ведьме даже слова поперек не сказали. Никто не посмел ее одернуть, а потом вышел Его Высочество и… поддержал.
Княжну будто холодной водой окатило. И именно в этот момент она решила, что действительно ненавидит эту ведьму. И покажет ей ее место. Она не имеет никакого права чувствовать себя свободнее, чем сама княжна.
Девушка не готова была признать это даже самой себе, но ей хотелось показать этой выскочке, крикнуть ей в лицо: «Думаешь, ты одна так можешь?!», и потому она вела себя так вызывающе. Потому увела ее жениха. Вот пусть теперь смотрит внимательно!
На все ее уловки герцог лишь разок мазнул по-мужски заинтересованным взглядом по декольте, но в остальном был таким же отмороженным, как и его кузен. Казалось, будто он ее вообще не видит и думает о чем-то своем. Как она ни пыталась его очаровать, он лишь отвечал ей что-то вежливо-пустое, от чего ее щеки наливались краской, будто ей надавали пощечин.
— Знаешь, — обратилась она к нему намеренно свысока, — Мне не нравится твое поведение. Перед тобой будущая королева! Не стоит ли тебе об этом подумать?
Она сама не могла сказать, зачем так себя вела. Просто все ее уже достало. Просто хотелось увидеть в его глазах хоть проблеск страха, трепета, подчинить своей воле, унизить…
Мужчина наконец посмотрел на нее, а не сквозь, и вдруг улыбнулся.
— Ваше Высочество, — герцог еще раз быстро мазнул взглядом по невесте и обратился к княжне, — Но ведь до этого момента еще дожить надо.
— Что?.. — девушка пару раз хлопнула глазами, а потом зашипела, как кошка, — Ты мне что, угрожаешь?! Да как ты смеешь! — зашипела она ошарашено, а потом будто что-то вспомнила и улыбнулась, — Хочешь, чтобы из-за тебя наша сторона разорвала все договоры? Войны хочешь? Думаешь, твой король тебя за это по головке погладит, а? Думай, что и кому говоришь!
Он наклонился к ней чуть ближе и почти интимно зашептал, через ее плечо пытаясь поймать взгляд невесты.
— Не обманывайтесь, Ваше Высочество. Это не договор приложение к вам, а вы — приложение к договору, — она вздрогнула в его руках и ее сердце забилось быстрее, — Мы — обе стороны, я имею в виду — шли к нему не один год, а наши дипломаты — с обеих сторон, если вы не знали — месяцами света белого не видели, чтобы вместо кровопролитного конфликта за спорный кусок земли размером меньше, чем половина моего герцогства, договориться о взаимовыгодном сотрудничестве на равных условиях. Вы, кстати, знали, что понятие «равные условия» у обоих монархов очень разные? Нет? — мужчина насмешливо вскинул брови, продолжая вежливо ей улыбаться, — Так вот. На данный момент мы чествуем на самом-то деле не вас, а тех людей, которые проделали без преувеличения блестящую работу, которой наконец-то довольны оба наших правителя. И ваш отец скорее пришлет нам другую княжну, чем разорвет договор. Тем более, зная особенности вашего характера, — девушка побледнела, а щеки наоборот раскраснелись как-то нездорово, но она продолжала зло смотреть вперед, не опуская глаз, — Сколько у вас сестер? Одиннадцать? И замужем всего две…
