Приятно тебя общать (СИ) - Кикина Ирина (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Но тосковать ему оставалось недолго, потому что где-то далеко-далеко, на третьем шарике от шарика чуть побольше поскользнулась на куске мыла его Ева. И возможно, в этот момент Кто-то глубоко вздохнул и подумал: «Ну, может, хоть в этот раз обойдётся?»
Учиться никогда не рано
Молодой папаша прислонился к дверному косяку, чтобы понаблюдать за детишками. В углу зала добрый мужской голос из колонок зачитывал адаптированную аудиокнигу и пояснял незнакомые слова. Девочка в цветочном сарафане лепила из серого и жёлтого пластилина забулдыгу с бутылкой в руке. В центре комнаты за круглым столом собрались любители раскрасок. Они сосредоточенно елозили восковыми мелками по бумаге, досадовали, когда выезжали за линии, и спорили, чья очередь рисовать красным (самого популярного цвета на всех не хватало).
Трое малышей пыхтели возле маркерной доски: писать они ещё не умели, но изо всех сил пытались повторить очертания букв в словах «ломбард», «проститутка», «алкоголик». Двое мальчишек разыгрывали только что прослушанную сцену допроса. Нянечка краем глаза приглядывала за Дашей, которая вооружилась игрушечным топором и искала партнёра для инсценировки. Воспитательница сидела перед группкой внимательных хорошистов: Ося засунул палец в рот, но ему так лучше запоминалось. Карина Антоновна не стала делать замечание, а сверилась с методичкой и произнесла милое сердцу:
— Так что же хотел сказать автор? Что теория не всегда выполнима на практике.
— Теолия… Плактика…
— Что за любое деяние неизбежна расплата. Ну-ка, хором!
— За лю-бо-е де-я-ни-е не-из-бе-вна лас-пла-та, — вразброд повторили детишки.
— Сначала раскаяние, потом катарсис и искупление.
Здесь садовцам было чуть труднее, но они поглядывали друг на друга и старательно тянули по слогам, кто как мог.
Тут воспитательница заметила папашу в дверях, приветственно кивнула, дотянулась до плеча Славки, который как раз отвоевал себе красный восковой карандаш и увлечённо возюкал им, изображая кровавые пятна. Оторваться от своего занятия он смог не сразу, а когда увидел наконец отца, немного разочарованно вздохнул и отдал трофей другому ценителю классики в картинках.
— Ну что, Карина Антоновна, как мой сорванец?
Воспитательница разгладила чуть смявшуюся юбку.
— Усваивает потихоньку, но немного невнимателен. Впрочем, это нестрашно. Министерство образования для того и ввело дошкольную подготовку, чтобы обеспечить детям успех на Экзамене.
— Да-да, очень правильно. Учиться никогда не рано. А раскраски по Достоевскому — вообще гениальная задумка.
Папаша присел на корточки, чтобы помочь Славке в неравной битве со шнурками. Карина Антоновна благосклонно кивала.
— Мы на следующей неделе будем проходить «Войну и мир», просим всех родителей принести по две упаковки бинта для пьесы.
— Конечно-конечно, я передам Лиле.
— Слава молодец, очень старается. «Отцы и дети» у него почему-то не пошли, а тут он прямо сияет весь.
Папа гордо посмотрел на своего маленького умника. Тот уже застегнул ветровку, а садовские вещи аккуратно повесил в шкафчик.
— Ну, мы пойдём, Карина Антоновна. Спасибо вам.
— Не за что, не за что. Я всегда говорю, что вкус и любовь к классике надо прививать с самого раннего детства.
Воспитательница попрощалась и с улыбкой на фигурных губах вернулась к группе. Столько ещё нужно пройти!
Люди слов и иллу картинок
Наташа спустилась с чердака пыльная, но такая довольная, что её улыбка, казалось, заполнила всю комнату.
— Вы и не представляете, что я нашла!
Отец оторвался от документального томища «Войны людей», мать подняла глаза от любимого Булгакова, Никита заломил уголок у «Страшных сказок про иллу», но тут же получил шлепок по затылку от близняшки Ларочки и расправил страницу. Только Мишаня никак не отреагировал на Наташин возглас: он смотрел одновременно мульт-канал, столетнее ток-шоу, запись «Жизели» и фильм о дикой природе, но никому не мешал, потому что смотрел без звука.
Убедившись, что все, кто может оценить её находку по достоинству, ждут и внемлют, Наташа вынула из-за спины толстую тетрадку и показала родным с таким видом, будто только что разгадала секрет иллуанского крылатика.
— Книга! — воскликнула маленькая Ларочка. Она тоже любила читать, хотя и не так сильно, как старшая сестра. Наташа уже перелопатила всю богатую и разнообразную домашнюю библиотеку и теперь отважно штурмовала Университетскую.
— Не просто книга, а записки нашего прапрадедушки Лёни. Он пишет про первые годы после Вторжения!
— Как интересно, милая! — улыбнулась Катерина Петровна и взяла спицы и клубки. — Давайте послушаем!
— Да, Наташа, почитай, почитай! — стал канючить Никита. Всё, связанное с иллу, приводило его в восторг.
Все отложили книги, даже Мишаня что-то буркнул, но от экрана так и не отклеился.
Наташа села в скрипучее кожаное кресло и обвела глазами любимые, горящие интересом лица. Это ли не счастье?
«Не знаю, зачем я взялся писать. Многие могут сделать это куда лучше меня и, возможно, уже сделали. Просто мне важно подвести итоги пятилетнему засилью иллу на Земле. Я много думал на эту тему, у меня информация, можно сказать, из первых рук, друзья подсказали мне много интересных мыслей. Отчасти, наверное, я пишу для потомков…»
— Для нас, для нас, — прошептала Ларочка, а когда брат зашипел на неё, только отмахнулась.
«… и поэтому расскажу, как всё начиналось. Мы жили беззаботно. Государства привычно собачились между собой, люди беспокоились только о деньгах и при первой же возможности захламляли свою жизнь лишними вещами, занятиями и временем, проведённым без малейшей мысли в голове. Но всё изменилось в одночасье, и после иллу Земля уже никогда не будет прежней.
Пять лет назад я стоял на остановке после работы, играл в телефон, ждал автобуса до дома и не думал ни о чём вечном или великом. Пришельцы явились почти беззвучно. Тогда мне показалось, что они сплющили весь город в двух шагах от моей остановки, хотя на деле они раскатали в блин только два квартала. Страшно подумать, сколько людей погибло на всей планете в этот миг.
Началась паника, но даже в безумном сумбуре машины останавливались и подбирали с обочины совершенных незнакомцев, увозили из опасной зоны. А на глянцевую площадку, на месте которой только что был кусок района с домами, дворами, деревьями и с таким множеством жильцов, величественно опускалась гладкая асимметричная конструкция, формой напоминавшая расплавленный пластиковый стаканчик. И запахом, кстати, тоже.
Трудно описать, что творилось со мной в тот момент. Я, как зачарованный, уронил телефон и пошёл к кораблю чужих. Они уже высаживались и быстро-быстро что-то возводили. Я осторожно приблизился на расстояние крика и, собственно, крикнул. Ноль реакции. Тогда я подошёл ближе. И ещё ближе…»
— Интересно, в этой тетрадке есть что-нибудь про сопротивление вторженцам? — задумчиво проговорил Александр Иванович. Его страстью были книги о шпионаже и интригах, предательстве и героизме, трусости и самопожертвовании. Иногда Наташа смотрела на отца и думала, что, если бы современному миру нужны были рыцари, папа с копьём и в доспехах выглядел бы куда естественнее, чем с книгой и в мягком свитере.
— Возможно, есть, но не личный опыт, это уж точно. Насколько я знаю, прадедушка Лёня не участвовал в этих конфликтах, — весомо заявила Катерина Петровна. Она была семейным историком, и в таких вопросах никто не стал бы с ней спорить. Впрочем, с мамой вообще редко кто спорил.
— Ну, а вдруг как двойной агент? — Александр Иванович зажмурился от удовольствия, представив себе такой расклад.
— Почитаем и узнаем, — предложила Наташа.
