Воин Храма (СИ) - "Нэйса Соот' (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
А в середине 1307 года Филипп IV подписал указ, согласно которому надлежало схватить всех рыцарей Храма в пределах земель, принадлежащих ему. На всем континенте тамплиеров сажали в застенки, допрашивали, пытали и сжигали на кострах.
В те же дни, когда Леннар де Труа проезжал по мосту замка Уик, в семистах милях от него, в подвалах замка Тампль, великий магистр, Жак де Моле, молил Господа своего о помощи и оправдании невиновных, оклеветанных злой людской молвой — но осознавал, что еще пройдет немало времени, прежде чем он обретет покой. Двадцать второй магистр Ордена Бедных Братьев, рыцарей Христа и Храма Соломона — религиозного ордена, в последние две сотни лет ставшим едва ли не самой влиятельной организацией в Европе, вместе с пятью тысячами братьев находился в заключении у Филиппа IV, короля Франции.
В Шотландии все обстояло иначе.
Роберт Брюс, уже более десяти лет как получивший титул графа Карика, собирал вокруг себя все больше соратников. Он уже был отлучен от церкви и потому не опасался ее кары. Не признававший Брюса Авиньон не мог заключать с ним договоры и не имел никакого влияния в его землях. Папские указы не обладали законной силой в Шотландии, а потому не действовал здесь и указ, призывающий способствовать закрытию всех миссий ордена и возбраняющий само существование ордена Храма по всей Европе.
И рыцарь, стремящийся укрыться от гонителей во всех странах Европы, мог надеяться не только найти здесь убежище, но и рассчитывать на покровительство Брюса.
— Я все знаю, можешь ничего не говорить, — произнес тан и, минуя Леннара, присел у окна на каменную скамью. — Все мысли написаны у тебя на лице.
На тане Локхарте была надета длинная, отороченная мехом роба. На голове его был красиво драпированный шаперон*.
Леннар вскинулся и посмотрел на него.
— Разве все?
Тан устроился поудобнее. Достав из складок одеяния батистовый платок, он высморкался в него и вытер нос.
— Ты ищешь кров, Леннар де Труа, младший сын брата моего шурина и правнук моей бабки, что родом из Труа. И я рад, что ты обратился ко мне. Теперь настали нелегкие времена. И каждому достойному шотландцу пригодится верная рука, которая в силах удержать меч.
Леннар невольно коснулся рукояти меча.
— Это так, — сказал он, — в трудные времена верные Господу нашему должны стоять на одной стороне.
Тан Локхарт чуть поморщился. Здесь, в Шотландии, кельтские традиции — языческие или христианские — были сильны, как нигде. Непринятые католической церковью ирландские монахи выстроили в Шотландской земле немало монастырей.
Он сам, потомок одного из древнейших кельтских родов, никогда не забывал о своих корнях.
— Добрые люди всегда должны стоять на одной стороне, — ответил он.
— И потому, — продолжил Леннар, сделав вид, что не заметил маленькой поправки в его словах, — те, кому я служу, хотели бы говорить с теми, кому служишь ты.
Тан свел брови к переносице.
— Я не служу никому, — резко ответил он.
— Прости, мой господин, — ничуть не смущенный, Леннар отвесил поклон, — но те, кому не служу я, все же хотели бы видеть их.
Тан побарабанил пальцами по каменному подлокотнику.
— Это не такой простой вопрос, — сказал он. — Я впустил тебя в дом, потому что меч тамплиера ценится высоко, как никакой другой. Но боюсь, как бы теперь мое великодушие не обратилось против меня.
— Не обратится, тан Локхарт, — Леннар улыбнулся едва заметно, и тан невольно отметил, что улыбка его не походила на улыбки вельмож — через нее на мир как будто бы проливался небесный свет. — Каждый получит по заслугам. Так решено на небесах давным-давно.
Тан причмокнул губами, выдавая недовольство тем, во что желает впутать его тамплиер.
— А что с моими сыновьями, а, рыцарь поверженного храма? Как они получили по своим делам?
Леннар высоко поднял подбородок.
— Конахт отдал жизнь свою, чтобы выполнить святую миссию, мой господин. Но прежде чем сердце его остановилось, он успел коснуться святынь — то и была лучшая награда для него.
— Лучшая награда… — пробормотал тан. — Он мой сын.
— Не я его убил.
— Не ты… иначе не стоять бы тебе передо мной. Ладно, — хлопнув себя по коленям, тан поднялся на ноги. — Мой младший сын проводит тебя в башню, где ты сможешь умыться и отдохнуть. Только смотри… — Тан поманил Леннара пальцем к себе и, понизив голос, произнес, — не смей призывать его в поход по своим святым местам. Кого угодно — только не его. И чтобы я от тебя не слышал при нем, что Конахт получил по делам. Убью, если причинишь ему боль.
— Я все понимаю, — Леннар опустил глаза, — вы любите его.
— Да. Кадан, — крикнул тан. — Кадан, где тебя носит, забери тебя трау**.
Несколько секунд в комнате стояла тишина. Затем за дверью послышались шорох парчи и негромкие шаги.
На лестнице показался юноша невысокого роста, длинные рыжие волосы которого были слегка припечены сзади горячими щипцами.
Костюм его был скроен на французский лад и состоял из рубашки до самых икр с длинными узкими рукавами и более короткого блио. И та, и другая части одежды были изготовлены из дорогого сукна, и по краям отделаны изысканным шитьем. Тонкую талию подчеркивал широкий пояс, украшенный самоцветами. Из-под рубашки виднелись вышитые же полусапожки, и на голове лежала бархатная шапочка. Плечи покрывал шелковый плащ, подбитый пушистым мехом, а рукава поддерживали золотые браслеты. На груди плащ украшала изящная застежка.
Все это вместе — длинные рыжие волосы, голубые глаза, расшитые сапожки и мех, нежно касавшийся щек, на мгновение напомнили Леннару о чем-то — но о чем именно, он вспомнить так и не смог.
*Сложный драпированный убор, возникший из капюшона в раннее средневековье. Постепенно увеличивался в размерах. В ХIII в. к нему приделали "хвост" ("кэ"), в котором хранили мелкие ценные предметы. Концы шаперона, украшенные зубцами, спускались на плечи.
**По шотландским поверьям — ночные существа, выкрадывали детей
ГЛАВА 2
Сын хозяина с поклоном поприветствовал гостя, и когда глаза его сосредоточились на лице Леннара, тому показалось, что два пролома в небо смотрят на него — нездешних и неуловимо знакомых, как будто он потерял их когда-то давно, когда был свергнут из Рая на землю.
Кровь зашумела в висках, мешая думать, и Леннар зашептал про себя слова молитвы, какую рекомендовалось читать, когда дьявол искушает тебя.
Леннара искушали нечасто. Можно сказать, вообще никогда. И слова молитвы он вспоминал с трудом, за что не преминул выругать себя и назначить себе же епитимью. А все время, пока рыцарь боролся с собой, Кадан смотрел на него каким-то странным взглядом, как будто видел насквозь. Как будто знал о нем все.
"Дьявол, — понял Леннар, — недаром так красиво его лицо. Демоны прислали его, наполнили его и теперь… подбираются ко мне".
Кадан тем временем взял Леннара за руку и с легким поклоном потянул за собой.
Он говорил что-то еще, но Леннар не слышал его слов сквозь шум крови в висках — только мягкий, мелодичный тембр, который, как волны, накатывал на него, обволакивал игривым теплом и отступал.
Леннар, считавший, что давно уже смирил свою плоть, обнаружил, что она вовсе не смиренна. Кровь приливала к чреслам так же, как к голове, и единственным желанием его стало как можно скорее вырваться из этих цепких маленьких ладошек, бывших, должно быть, руками инкуба.
А Кадан вел разговор о замке, о башнях, о стенах, которые окружают их. О шотландских горах.
— Не правда ли, эти места прекрасны? — спрашивал он. — Я уверен: человек, столь возвышенный, как вы, не может не оценить их. Сейчас уже вечер, но когда вы проезжали узкой извилистой тропой, ведущей на наш холм, наверняка видели, как волны моря бьются о камни, поросшие мхом. Если соблаговолите, завтра я покажу их вам вблизи. Скажите, рыцарям дозволено купаться? Потому что в эти месяцы в воде уже достаточно тепло.
