В ритме сердца (СИ) - Майрон Тори (читать книги без сокращений .txt) 📗

— Значит, я тебе просто не нравлюсь? — ещё раз переспрашивает он, словно пробуя незнакомые слова на вкус, и, судя по жутковатому блеску, вспыхнувшему в его вновь почернелых зрачках, становится ясно, что они пришлись ему не по нраву.

— Что тебе не понятно, Адам? Да, твоё притяжение действует на меня, как и на всех — адски возбуждающе, но мне удалось научиться сбрасывать его до адекватного уровня, во время которого организм не превращается в похотливую амёбу, и потому теперь я определённо точно уверена, что я тебя не хочу просто потому, что ты мне не нравишься! — последние слова проговариваю почти что по слогам и не знаю, что именно из всего ядерного коктейля эмоций придаёт мне смелости, но я злостно скидываю его ладонь со своей ноги и порываюсь отодвинуться от него подальше, однако, к своему ужасу, добиваюсь в точности противоположного — Адам одним стремительным рывком притягивает меня за талию и прижимает намертво к себе.

— Как же ты меня достала своей ложью, — он отпускает злобный шёпот в мои приоткрытые губы, загоняя в ловушку своих глаз, в которых я не могу точно определить, что преобладает больше — звериная ярость или нездоровый азарт?

Я вмиг цепенею и инстинктивно сжимаю голову в плечи, осознавая, что заряд Адама быть сдержанным и вести успокоительные беседы только что иссяк.

— Я… не… не… — от взлетевшего эмоционального градуса между нами я начинаю заикаться, но уже в следующий миг он полностью похищает у меня способность говорить, впиваясь в мои губы страстным, жадным поцелуем, отнимая все слова, силы и даже дыхание.

Мои чувства и мысли вконец запутываются в тугой клубок, и я перестаю понимать хоть что-то, когда он буквально поглощает меня, опьяняя своей решительностью и властью.

У меня нет ни единой возможности начать отбиваться или вести борьбу не только потому, что я всецело заперта в капкане его сильных рук и не могу ни вздохнуть, ни подвигаться, но и потому, что только конец света смог бы сейчас оторвать меня от его губ, вкусом которых я хочу пропитать каждый участок своей кожи.

Адам вторгается горячим языком в мой рот нагло, требовательно, сладко, проникает всё глубже и глубже, выжигает своё имя на подкорке сознания, заставляя подчиниться, покориться себе.

Его напор и сила лишает меня всех путей к спасению, и с каждым грубым соединением наших губ, языков, дыханий, что больше похоже на схватку, я неумолимо уступаю, расслабляясь в его плотных объятиях.

— Всё ещё не нравлюсь? — спрашивает он с хрипловатым рыком и, зарываясь рукой в мои волосы, удерживает за затылок.

— Не-е-ет… — сквозь сдавленный стон выпускаю слова, которые он в ту же секунду вбирает в себя, сминая мои губы своими.

Зачем я продолжаю свою жалкую игру упрямой недотроги — сама объяснить не могу, но по низкому вибрирующему смеху Адама, больше похожему на рычание, понимаю, что я его этим лишь сильнее распаляю.

— И сейчас тоже? — шепчет он и спускает свои поцелуи к моей шее, где обхватывает кожу зубами, заставляя меня запрокинуть голову назад и прикрыть веки, предательски подрагивающие от блаженства.

— Ни капельки… — всхлипываю, чувствуя, как его руки выпускают моё тело из железных оков и теперь скользят по спине, талии, добираются до бёдер, сжимают ягодицы и вновь возвращаются наверх, накрывая ноющую грудь ладонями.

Он будто… хотя нет, почему будто? Он в прямом смысле читает мои мысли о том, что я мечтаю ощутить его бесстыдные ласки везде и сразу, и безупречно выполняет их, нарочно обделяя вниманием требующее разрядки место, тем самым не нарушая границы, что я возвела словами «не попрошу».

Но, чёрт бы его побрал, Адаму даже не нужно переходить эту черту, чтобы уже доводить меня до исступления.

Низ живота тяжелеет и скручивается тугим узлом не только от каждого его прикосновения, что кружит мне голову и захватывает в райский плен душу, но и потому, что он наполняет меня своей сокрушительной силой, посылающей мощные импульсы прямиком в центр сердца, откуда с каждым ритмичным биением разливает по венам чистый огонь.

— И ты меня совсем не хочешь? — Адам продолжает издеваться, лаская шёпотом мне шею. Покрывает тонкую кожу поцелуями, прихватывает зубами нежную мочку уха, утыкаясь носом в мои волосы.

— Совсем… не хочу… — вслед за моим судорожным вздохом он резко возвращается обратно к губам, проводя языком по нижней, и вновь проникает внутрь, словно желает заткнуть мой лживый рот.

Не в силах больше сдерживать себя, крепче прижимаюсь к нему дрожащим телом, ощущая, как ткань платья начинает плотно обтягивать грудь, доставляя неудобства соскам, ставшим до предела чувствительными.

Но и эту проблему Адам также «слышит» и мигом решает: порывистым движением срывает лиф до талии и сжимает налитую плоть, терзая двумя пальцами заострившиеся вершинки.

— Боже… Да… — из горла вырывается очередной блаженный стон, и мой разум постепенно гаснет, уступая место животным инстинктам и ответному желанию познать, увидеть, испробовать его тело.

Руки сами ныряют под его пиджак, где тщательно исследуют всю поверхность торса, плавно спускаясь по каменному прессу к брюкам, мечтая лишь о том, чтобы эта чёртова ткань, отделяющая меня от его кожи, внезапно исчезла.

— Так сладко не стонут от прикосновений того, кто не нравится.

Он ласкает мою порозовевшую от возбуждения грудь, обводит ареолы, неторопливо сокращая диаметр кругов, в конце поглаживая соски большими пальцами, и плавно двигается по изгибам тела вниз, до сладостной боли впиваясь в мои ягодицы.

— И не целуют с таким жаром и страстью, как делаешь это ты.

Адам попеременно сменяет поцелуи на дразнящие покусывания, своим вкусом и запахом наполняя мою кровь взрывчатым сплавом, что напрочь выключает весь свет в голове.

Я сама не замечаю, как тянусь раскрытой ладонью к выпуклости на его брюках до тех пор, пока Адам в последний момент не перехватывает моё запястье.

— И уж точно не трогают так того, кого не хотят, — лукаво улыбаясь, Адам резко раздвигает мои ноги шире, отбрасывает шлейф платья на одну сторону и начинает чертить пальцем хаотичные линии всего в паре сантиметров от изнывающего от желания лона.

— А-а-а! — срываюсь на хриплый крик, одной рукой впиваясь в кожаную обивку сидения, второй — за Адама, не контролируя силы. — Что ты… делаешь? — рычу я, глядя на него затуманенным взором, без единого шанса свести колени обратно.

— Показываю, какая ты лживая похотливая сучка, — он произносит гадости, которые должны были меня разозлить и вернуть силы остановить происходящее, но его чувственный, густой баритон лишь подсыпает специй к остроте запредельных ощущений, что сжигают весь низ живота, норовя вот-вот выбраться наружу.

— Адам… Нет… — скулю я и вздрагиваю, прогибаясь в пояснице, непроизвольно подаваясь навстречу его пальцам, что словно вскользь задевают клитор через намокшую ткань трусов. Медленно, чувственно и, мать его, так невыносимо приятно, что терпеть больше не остаётся сил.

— Для меня не существует этого слова, дикарка, так что сделай это… я же чувствую… ты на грани… — с надрывом рычит Адам, и я не успеваю ни понять, ни подумать о том, как вообще всё дошло до это самой «грани», когда неожиданно резко и громко из глубины души вырывается вскрик от накрывающей меня гигантской лавины чего-то необъяснимого, незнакомого, наполняющего моё тело первородной живительной силой, что останавливает время и стирает весь мир.

Я словно вылетаю из собственного тела на неизвестное количество секунд, отправляясь куда-то далеко-далеко, высоко, за границу этой вселенной. Туда, откуда совсем не хочу возвращаться.

Адам что-то говорит, но я не слышу. Не вижу. Возможно, даже не дышу.

Полное отключение сознания.

Сброс всех данных.

Перезагрузка.

Я легка, почти что невесома и состою исключительно из горячей истомы, разливающейся по телу пульсирующими потоками энергии, пробивающей меня от корней волос до кончиков пальцев.

Я всё ещё наслаждаюсь сладкими сокращениями между бёдер, когда начинаю ощущать свой вкус у себя на языке — я настолько растворилась в ярчайшем в моей жизни оргазме, что даже не заметила, как приняла в рот пальцы Адама, испачканные моей влагой.