Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand" (книги .txt) 📗
— Как вам будет угодно, госпожа, — кивнул Жак и, осторожно неся перед собой поднос, скрылся за дверью, ведущей в кухню. Несколько мгновений в столовой стояла тишина. Ни Ида, ни Жюли не спешили уходить, не смотря на то, что окончили завтрак.
— Наверное, я была излишне резкой, — усмехнулась Ида, снова подняв глаза на сестру. — Жак так редко позволяет себе лишние расспросы, что, пожалуй, имеет на них право.
— Слуги всегда должны помнить о том, что они всего лишь слуги, — неопределенно покачала головой Жюли и Ида невольно улыбнулась, осознавая, что в речи сестры все чаще проскальзывают прежние интонации. Раньше она непременно ответила бы колкостью на подобный тон, но сейчас это означало то, что Жюли медленно, но все же возвращается к жизни. — Мы же не какие-то зажиточные горожане. Нас и тех, кто у нас служит, разделяет нечто большее, чем нули в суммах годовых доходов.
— Жак почти что член нашей семьи, — покачала головой Ида. — По крайней мере, он пережил вместе со мной все трудные времена и всегда был исключительно тактичен и исполнительным.
Это и в самом деле было почти так. Жак появился на «Вилле Роз» незадолго до смерти виконта Воле и был первым, и одновременно самым удачным и самым рискованным приобретением Иды.
— Да, — спокойно кивнула маркиза Лондор, — а ещё он молод, весьма недурен и бесконечно, самозабвенно предан тебе.
Ида невольно расхохоталась, так звонко, что Жюли не могла не подхватить её смех. И в самом деле, если «Виллу Роз» можно было считать королевством, а виконтессу Воле — королевой, то Жак, без сомнения, был её верным рыцарем, а так же первым министром, почетным советником, хранителем печати, а иногда даже фрейлиной, причем, казалось, ни одна из этих ролей ему не претила, и каждую он исполнял с присущими ему добросовестностью и тактичностью. До сих пор он ни одним словом не дал понять, что ему известно о нынешнем положении хозяйки, хотя Ида понимала, что её дворецкий прекрасно все знает и, возможно, даже не из городских сплетен. Слуги всегда знали о своих хозяевах куда больше, чем те предполагали и уж точно куда больше, чем сами хозяева знали о тех, кто служи им.
— Ваши намеки почти оскорбительны, госпожа маркиза, — сквозь смех проговорила Ида, отодвигая стул и поднимаясь из-за стола. — К тому же, я более чем уверена, что сердце моего дворецкого занято и уж точно не его госпожой.
— В таком случае, сердце у него очень большое, раз помимо преданности тебе там может поместиться ещё что-то, — с улыбкой сказала Жюли, покидая столовую вслед за сестрой.
— Можно подумать, что ты сожалеешь, — отозвалась Ида. — Не далее, как минуту назад ты говорила о том, что нас разделяет неизмеримая пропасть общественного положения.
— Зато, какая романтичная история могла бы получиться, — наигранно-мечтательно, театрально вздохнув и устремив взгляд к потолку проговорила Жюли. — Почти как в том романе, который я недавно прочитала от скуки.
— Не думала, что ты так падка на сентиментальные повести, Жюли, — Ида оглянулась на сестру и обе вновь рассмеялись.
За последние месяцы на «Вилле Роз» было пролито столько слез, что столь беззаботный смех в её стенах казался почти святотатством. Ида и сама поняла это, когда услышала, как эхо пустого холла исказило их голоса, придав им звучность и какую-то траурную мрачность. Сейчас было не время радоваться, даже если происходящее давило настолько, что хотелось забыться в беспечном веселье. Даже если ближайшее, да и отдаленное, будущие не сулило и самых маленьких и незначительных поводов для радости.
***
Не смотря на то, что дата отъезда была почти что назначена и притом ею самой, Ида до конца не осознавала, что в скором времени ей придется покинуть «Виллу Роз», без которой она не мыслила своей жизни. В отличие от своих сестер и прочих восторженных девушек, виконтесса Воле редко испытывала ностальгический трепет, связанный с каким-либо местом. Она любила Париж и его яркую, насыщенную событиями жизнь, но не чувствовала тоски по тому времени, когда жила там, а потому полагала, что сможет прекрасно обойтись и без «Виллы Роз», хоть это и будет нелегко. Место для виконтессы Воле всегда оставалось местом. В него можно было вернуться, если тоска становилась невыносимой. Куда труднее для Иды было смириться с тем, что были люди, которых ей больше никогда не суждено было увидеть в своей жизни. «Вилла Роз» и, тем более, Париж никуда не исчезнут и будут существовать, даже если её самой не станет, как существовали до того, как она появилась на свет. А люди имели привычку умирать и иногда внезапно. Особенно, если страна участвовала в войне.
В Вилье-сен-Дени было тихо и спокойно. Не смотря на то, что погода была чудесной и располагала к прогулкам, на главной улице было немноголюдно, что весьма обрадовало Иду: никого из своих соседей она не хотела бы видеть, потому как не могла поручиться, что и сейчас сможет выдержать шепот за спиной и косые взгляды с тем молчаливым достоинством, с каким должно было это делать. По улицам ходили лишь горожане, занятые своими повседневными делами и им, хоть они, конечно, и были в курсе всех сплетен, было некогда пускаться в праздные обсуждения виконтессы Воле. А один или два быстрых взгляда, сопровождаемые усмешкой, Ида могла выдержать. Конечно, она с удовольствием бы осталась дома, но скорый отъезд на неопределенный срок требовал покончить со всеми делами, которые ещё оставались здесь и, в связи с последними событиями, были позабыты. Нельзя было сказать, что дела эти были первостепенной важности и требовали личного присутствия виконтессы Воле, но ей хотелось разобраться со всем, как можно скорее, чтобы не было возможности использовать их как предлог для того, чтобы отложить отъезд.
Уже на обратном пути, проходя мимо церкви, Ида увидела Клода, погруженного в какие-то свои мысли и медленным неторопливым шагом шедшего между могил, задумчиво оглядывая надгробия. Кузину, которая остановилась, чтобы дождаться его он заметил лишь тогда, когда поравнялся с ней у церковной ограды. Вздрогнув и тем самым сбросив с себя оцепенение, Клод попытался улыбнуться и, как можно более непринужденно, поклонился, воскликнув:
— Дорогая кузина, вот так встреча! Не думал, что встречу тебя здесь.
Ида сдержанно кивнула и тоже попыталась улыбнуться. Впрочем, улыбка тут же сошла с её лица, вновь уступив место спокойному, почти безразличному выражению.
— Мне нужно закончить все свои дела до осени, потому что я покидаю «Виллу Роз», — неожиданно для самой себя сказала она, глядя на брата в упор. — Я не знаю, когда я вернусь и вернусь ли когда-нибудь.
— Значит, уезжаете в конце месяца? — спросил Клод, сведя брови к переносице и глядя в землю. То, что они хотели сказать не получалось облечь в слова, что в их беседах случалось крайне редко и они оба это чувствовали. Ида никому не высказывала вслух своих опасений по поводу того, что это путешествие в Марсель может стать для неё последним в жизни путешествием. Тысячи женщин по всему миру умирали, пытаясь произвести на свет детей. Многие из тех, кто переживал роды, в той или иной степени теряли здоровье. И этого виконтесса Воле боялась больше всего на свете. Никто не знал, что может случиться с её родными, которые останутся совершенно одни, если с ней что-то случиться. Ей отчаянно хотелось попросить Клода не бросать ни Жюли с Дианой-Антуанеттой, ни её собственного ребенка, хотя она и без этой просьбы и данного в ответ слова понимала, что Клод сделает все возможное и невозможное, чтобы они ни в чем не нуждались. Клод вряд ли понимал и разделял её страхи, но, видя задумчивое напряжение сестры, понимал, что её что-то гнетет. Допытываться причины он не желал и потому предоставил кузине право самой поделиться тревожащими её вещами, когда она сочтет нужным сделать это.
— Полагаю, после всего, что я здесь учинила, мне не стоит задерживаться, — снова попыталась улыбнуться Ида, но улыбка вышла в большей степени жалкой.
— Если нужно, я готов поехать с вами. Меня, как ты знаешь, здесь тоже ничего не держит, — Клод внимательно посмотрел на сестру. Ей предстояло ещё не мало испытаний, и это они оба тоже прекрасно понимали. Клод чувствовал бы себя куда спокойнее, если бы Ида в это непростое для себя время находилась под его присмотром и, если понадобиться, защитой. Но он мог лишь предложить свою помощь, а его сестра была вольна принять её или отвергнуть и, Лезьё прекрасно знал это, Ида предпочтет самостоятельность, как предпочитала всегда, когда ей давали подобный выбор.
