Веселая вдовушка - Смит Хейвуд (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Гэррэту хотелось услышать её смех, но ещё больше — услышать, как Элизабет поёт, пусть даже тем неверным, пронзительным, пьяным голосом, каким пела три года назад в часовне.
Вот только пусть бы на этот раз избрала другой повод для пения!
Как же пробудить в этой ледяной статуе золотоволосую фею, которая открылась Гэррэту той ночью? Он готов биться об заклад, что в Бесс ещё довольно жизни, просто она загнала свои чувства глубоко внутрь и сама же страдает от того, что не в силах выпустить их на волю. Такое с ходу не исправишь, ну да Гэррэт всегда отличался хорошим терпением. А попытаться, право, стоит. Он ничего при этом не потеряет, зато приобрести может многое.
Он поднялся с кресла и подошёл к Элизабет.
— Что ж, коли я такой по женской части — почему бы мне не помочь тебе улечься в постель по всем правилам?
И легко вынул из её волос булавку, затем другую.
Элизабет мгновенно напряглась всем телом. Так было всегда, когда Гэррэт оказывался поблизости. Что ж, пускай она его на дух не переносит — однако ж каждое его прикосновение пробуждает в ней ясный и недвусмысленный трепет. И всё же… нет, он просто не в силах понять эту женщину.
Ещё три булавки — и роскошные золотистые локоны привольно рассыпались по плечам. Элизабет не проронила ни слова. Хотя её волосам недоставало блеска, они были мягкими и шелковистыми на ощупь. Гэррэт заглянул в открытый дорожный саквояж, стоявший возле
Элизабет, и увидел деревянную гребёнку с редкими зубьями. Такая гребёнка скорее пристала горничной, нежели графине.
Как только они достигнут Лондона, Гэррэт накупит ей гребней из слоновой кости и платьев из тончайшего шелка и, конечно же, подарит ей сапфиры, которые так удивительно сочетаются с цветом её глаз. Может быть, тогда Бесс наконец осознает, что все тяготы и лишения в её жизни закончились?
Он взял неказистую гребёнку и принялся неторопливыми, хорошо рассчитанными движениями расчёсывать золотистые локоны.
— Как у меня получается?
— На ночь волосы мне расчёсывает Гвиннет. Я предпочла бы, чтобы она делала это и впредь, — сдавленно произнесла Бесс.
Он остановился. В её голосе слышался страх — не простой испуг, а животный страх. Гэррэт опустила глаза — женщина с такой силой вцепилась в подлокотник кресла, что пальцы у неё побелели.
Гэррэт отложил гребёнку и присел напротив Элизабет.
— Нам надо поговорить, Бесс. — Мягкой улыбкой он попытался её ободрить. — Может, будет проще, если ты станешь называть меня Гэррэт?
Элизабет искоса глянула на него и промолчала.
— Гэррэт — простое имя и его легко запомнить. Неужели я прошу слишком многого?
— Гэррэт. — Она произнесла его имя, словно выплюнула застрявшую в зубах кость.
— Спасибо. Теперь, когда мы с тобой назвали друг друга по имени, я хочу задать тебе один вопрос. — Он заглянул в её непроницаемые голубые глаза. — Скажи, отчего ты меня боишься?
Элизабет отвела глаза.
— Я вас не боюсь. — Голос её зазвенел, как натянутая струна.
— В самом деле? Почему же ты замираешь всякий раз, когда я подхожу к тебе, и вздрагиваешь при каждом моем прикосновении?
— Я вас не боюсь, — повторила она упрямо и теперь в упор взглянула на Гэррэта. — Просто мне неприятны и ваше присутствие, и ваши прикосновения.
Гэррэт покачал головой и улыбнулся.
— Ты увиливаешь от ответа. Так чего же ты всё-таки боишься?
Элизабет поднялась, обхватила себя руками за плечи.
— Я прекрасно понимаю, что вы задумали совершить сегодня ночью. Вы заявили об этом совершенно определённо.
И отошла подальше от Гэррэта, к самому камину.
— Конечно, вы способны принудить меня к плотскому греху — но полюбить грех вы меня не заставите. Так же, как не заставите полюбить вас.
Лицо графини розовело в отсветах пламени камина, но казалось, и пламени не под силу растопить ледяную маску, сковавшую её черты.
— Я не невинна. За шесть лет жизни с Рейвенволдом я узнала, что такое близость между мужчиной и женщиной. Главное же, я поняла, что близость такого рода доставляет радость одному мужчине.
Она с вызовом взглянула на Гэррэта.
— Я знаю, что за дверью на страже стоят ваши люди. И никто не придёт мне на помощь, если я закричу. Вы сильнее меня, больше меня — я не в силах помешать вам совершить задуманное. Посему, если вы непреклонны в своём стремлении овладеть моим телом, прошу только одного — не причинять мне боли. И покончить со всем этим как можно быстрее.
Элизабет опять отвернулась к огню. Рейвенсволду обычно хватало нескольких минут. Если только он не был слишком пьян — тогда мерзостное соитие длилось бесконечно.
— Граф Рейвенволд был единственным мужчиной в твоей жизни? — Гэррэт глядел на женщину, застывшую у камина.
— Разумеется! Разве могло быть иначе?
— И никаких любовников, возлюбленных?
Теперь Бесс смотрела на него с откровенным презрением.
— Как это ни трудно для вас, постарайтесь понять, что в этом мире существуют и порядочные женщины, женщины, которые хранят верность мужу и однажды данному слову. В моей жизни был только один мужчина — мой супруг перед господом.
— Вот оно что… — Гэррэт поджал губы. Это объясняло многое. Интересно только узнать, подавил ли безудержный эгоизм Рейвенволда в Элизабет даже самый зародыш нежности? Или какие-то нежные чувства в её душе всё-таки остались, правда, накрепко скованные скорлупой самодовольства и ханжеской непогрешимости.
— Бедная Бесс, — искренне посочувствовал он. — Ты даже не догадываешься, какое это счастье, когда тебя любят.
— Счастье? — На губах её дрогнула горькая усмешка. — Мне не так много известно о счастье, сэр, но что такое обязанности, я знаю хорошо. И что такое честь — тоже. Труд в поте лица, служение господу и моему королю — вот принципы, которые я исповедую и которыми руководствуюсь в жизни.
Она говорила без запинки, словно вызубрила эти слова наизусть.
— Счастье, удовольствие — эфемерная, преходящая вещь. Оно не служит вечной или хотя бы великой цели.
— Да что ты, Бесс! Служит, да ещё как!
Да уж, подумал Гэррэт, непочатый край работы. Много, очень много времени потребуется, чтобы Бесс оттаяла. Гэррэт откинулся в кресле. Пожалуй, с этой женщиной нужно говорить без увёрток.
— Успокойся, Бесс, я никогда не навязывал себя женщинам, и уж тем более не стану навязывать свои ласки тебе. — В голосе его зазвучала неприкрытая ирония. — Да и к чему — ведь вокруг столько женщин, которые не только рады заполучить меня, но даже сами меня преследуют. Не тревожься, Бесс, я ничуть не пострадаю из-за твоей холодности.
Дерзкая откровенность Гэррэта привела женщину в ужас.
— Вы — невозможный человек, сэр!
— Ничего подобного, самый что ни на есть обычный! И довольно пока об этом! Я, знаешь ли, чертовски устал.
С этими словами он невозмутимо стянул с себя сапоги, затем поднялся и расстегнул широкий кожаный ремень.
— Ещё одно, впрочем. — Гэррэт кивнул в сторону кровати. — Я собираюсь спать в этой самой постели. Если ты не против, можешь присоединиться ко мне. Обещаю, что не дотронусь до тебя и пальцем. Плевать мне на твои принципы — я хочу хорошенько выспаться.
Гэррэт снял ремень и одним движением стащил через голову рубаху из тонкой замши.
Бесс замерла при виде его обнажённого торса.
Гэррэт двигался намеренно неторопливо — чтобы супруга успела получше его рассмотреть.
Походная жизнь закалила Гэррэта, и при каждом движении под его гладкой кожей переливались стальные мускулы. Бесс не доводилось прежде видеть обнажённым молодого привлекательного мужчину — ведь покойный граф был рыхл телом, чрезвычайно волосат, да и его обвисший большой живот не слишком тешил взгляд.
Гэррэт ухмыльнулся:
— Вслед за рубашкой обычно снимают штаны, Бесс. Если ты не горишь желанием увидеть то, что находится у меня ниже пояса, лучше отвернись.
Он забрался в постель и до пояса укрылся покрывалом.
— Ну вот, теперь можно смотреть. Ничего не видно.