Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand" (книги .txt) 📗
Клод скорее услышал, чем увидел, как Ида осторожно поднялась и легко тронув его за локоть, отошла в сторону. Сообразив, что она хочет, он быстро сел на освободившееся место.
— Клод, — тихо прошептала Жозефина, нежно беря его за руку, — скажите, что все хорошо.
— Все хорошо, — негромко ответил он, целуя её руку. — Я никому не позволю вас у меня забрать.
Жозефина улыбнулась и её бархатные карие глаза блеснули.
— Я объясню вам все позже, — Клод тоже пытался улыбнуться. — А пока не думайте ни о чем. Вы были, есть и будете моей.
***
Не смотря на все усилия маркизы де Лондор мирное течение вечера было нарушено своевольной «выходкой» её дочери, как она предпочла это называть. Дав так называемый шанс Клоду она надеялась лишь усыпить его бдительность, дать себе время подумать и все же выдать Жозефину замуж за Шенье. Было бы не плохо, если бы Лезье уехал добывать состояние куда-нибудь в Африку и не мешался бы под рукой, ещё лучше было бы, если бы там он и остался на совсем в виде креста на католическом кладбище. Маркиза де Лондор прекрасно знала, что Клоду не хватит и всей жизни, что бы нажить состояние, но в удовольствии понаблюдать за его попытками она не могла себе отказать. Поэтому маркиза де Лондор вполне спокойно держалась и даже веселилась.
Семейство Шенье было более напряжено. Союз их сына и богатой наследницы внезапно повис в воздухе, натыкаясь на такое незначительное препятствие, как Клод Лезье. И хотя маркиза де Лондор постаралась успокоить из и уговорить отложить помолвку на неопределенный срок, мадам Шенье и ее муж испытывали смутное беспокойство. Жоффрей, который за последние двадцать минут пересмотрел свой взгляд на ситуацию, теперь не горел желанием жениться не только на Жозефине, а вообще на ком бы то ни было и был теперь весьма доволен своей участью, хотя внешне оставался все таким же апатичным. После того, как правда об Иде стала известна, он был первым, кто отвернулся от нее, и теперь его, по правде, мало что интересовало.
Но все остальные, хоть и находились в состоянии недоумения все же предпочитали создавать впечатление веселья. Лишь его виновники были мрачны. Отгородившись ото всех, спрятавшись в самом темном углу зала, Клод сосредоточенным невидящим взглядом оглядывал гостей. Жозефина с лицом больше походящим для похорон сидела рядом и изредка, пытаясь улыбнуться, пожимала его руку.
— Клод, — наконец произнесла она, серьезно глядя на своего жениха, — прошу вас, не молчите. Расскажите уже, что случилось? Я не могу поверить, что моя мать могла так легко согласиться на наш брак.
— Она и не соглашалась, — Клод перевел взгляд на девушку и печально усмехнулся. — Но она дала мне шанс, как она сама это называет, хотя я предпочел бы назвать это сделкой.
— Условия…— вздохнула Жозефина, думая о том, что должна была предвидеть что-то подобное. Клод лишь коротко кивнул и снова перевел взгляд на зал, мрачно сдвинув брови.
— И что же она потребовала от вас? — спросила Жозефина не сводя взгляда с возлюбленного.
— Состояние, которое было бы равно состоянию семья Шенье, — Клод продолжал смотреть в зал. — И год на то, что бы я мог им обзавестись. В случае неудачи вы станете женой Жоффрея.
— Год! — воскликнула Жозефина, прикрывая рот рукой. — Боже мой, это же невозможно. Если только на вас не свалится богатое наследство. Что же вы будете делать?
— Я буду делать все, что могу, что бы быть с вами, — Клод взял ее за руку и посмотрел ей в глаза. — Я заработаю это состояние. Я найду способ его получить.
— А если вы все же не успеете? — глаза Жозефины наполнились слезами. — Я не хочу становиться женой Шенье! Я ни за что не стану его женой!
— Помните, что я говорил вам сегодня утром? — Клод повернулся к ней всем телом и схватив вторую её руку, крепко сжав их. — Если я не смогу справиться в срок, мы тайно обвенчаемся.
— Но… — попыталась возразить Жозефина, которая все ещё не была уверена в правильности подобного решения.
— Я обещаю вам, что нам не придется прибегать к этому, — сказал Клод, словно прочитав её мысли. — Я найду способ все устроить.
Девушка склонила голову, молча разглядывая его руки, сжимавшие её. Он говорил так, словно уже знал, что делать, словно никогда не было никаких преград. Она верила ему, не могла не верить, но зная свою мать, она ожидала какого-нибудь неожиданного выпада.
— Поговорите с вашей сестрой. Я уверена, она даст вам совет, — тихо произнесла она, поднимая голову и переводя взгляд на виконтессу Воле, которая стояла у окна в одиночестве и медленно пила вино. Клод тоже посмотрел на Иду и кивнул. Чем она могла помочь, когда она сама нуждалась в помощи? Сломленная женщина, которую все по привычке продолжали считать сильной. Клод знал, а на последних событиях убедился, что для своей семьи она сделает все, что угодно, но разве мог он просить её?
— Поговорите с ней, — слегка улыбнулся Клод. — А то мы с вами незаслуженно её бросили.
Жозефина кивнула и поднявшись, пересекла зал, чувствуя на себе взгляды всех гостей. Все они ждут, когда она подойдет к этой падшей женщине и заговорит с ней, что бы потом разродится сотней ужасных сплетен. Что ж, вот вам повод, ловите, домысливайте и заворачивайте в шелка. Подойдя к виконтессе Воле, она легко тронула её за локоть и тоже взглянула в окно.
— Я догадывалась, что все не будет легко, — негромко произнесла Ида, делая глоток вина. — Ваша мать ни за что не позволила бы вам укрепить связи с нашей семьей.
— Она поступила мягче, чем могла бы, — пожала плечами Жозефина.
— В самом деле? — Ида усмехнулась поднимая брови. — Эномай тоже в какой-то степени был снисходителен к женихам своей дочери.
Жозефина невольно улыбнулась остроумию подруги и сказала:
— Клод поговорит с вами об этом. Я вряд ли смогу объяснить что-то внятно.
— В любом случае, вы можете положиться на Клода, — лицо Иды стало серьезным. — Он сделает все, чтобы быть с вами, поверьте мне.
— Я не сомневаюсь в его чувствах, но есть обстоятельства, которые сильнее чувств, — вздохнула юная маркиза.
— Жозефина, — Ида нежно улыбнулась, — я помню как он говорил мне о вас, о своих чувствах к вам и я уверена, что теперь, когда ему осталось лишь протянуть к вам руку, он не отступит.
— Я верю и вам, и ему… — неопределенно кивнула Жозефина.
— Я прошу вас лишь об одном, — средняя виконтесса Воле осторожно дотронулась до руки юной маркизы, — берегите его. Такая любовь дорого стоит и я многое бы отдала, что бы меня любили так же преданно.
При последних словах улыбка исчезла с лица Иды и она отвернулась к окну.
— Меня никогда не любили истинно, — продолжала она, глядя в окно. — Я имею ввиду любовь мужчины. Поэтому если вас любят и ради вас готовы на все, то берегите этого человека и не причиняйте ему боль. Даже если вы не можете ответить взаимностью. Просто не причиняйте боль и не давайте ложную надежду.
— А… Эдмон… Герцог де Дюран… — негромко, почти шепотом проговорила Жозефина. — Он давал вам надежду?
Ида несколько мгновений молча смотрела в окно, а затем не отводя остекленевшего взгляда от темнеющего парка медленно ответила:
— Нет. Я никогда не строила иллюзий на его счет. Мне больно не потому что меня лишили надежды или общества. Мне больно, что меня лишили его. Навсегда.
— Простите мне мое любопытство, — Жозефина виновато опустила голову. Ида повернулась к ней, но на её губах уже вновь играла улыбка.
— Вы не сможете сделать мою боль сильнее, — ответила она. — Поэтому спрашивайте о чем хотите. Просто не унижайте мою любовь и не смейтесь над ней.
— Я бы никогда себе такого не позволила, — воскликнула Жозефина. — Как я могу смеяться над вашим чувством, если я искренне восхищаюсь им?
Ида с улыбкой пожала руку девушки и оглянувшись прошептала:
— Идите к Клоду, а то он скоро утонет в своей апатии. Развлеките его сейчас, а я попробую помочь советом потом.
Жозефина негромко засмеялась, первый раз за вечер, и оставив Иду у окна бросилась к своему жениху. Гости, украдкой наблюдавшие за милым разговором двух некогда не переносивших друг друга на дух девушек, усиленно зашептались. Многие полагали, что со стороны Жозефины это было актом доброй воли, что то вроде отравленного вина для распятых, а со стороны Иды очередным действием не имеющим под собой объяснения. Меньшая часть была склонна думать, что девушки сдружились под предлогом внезапного объединения семей.
