Танец марионетки (СИ) - Кравченко Елена Евгеньевна (прочитать книгу TXT) 📗
Её рука дрогнула, как будто испугалась этой слишком дерзкой ласки. Но Анжелика тут же была вознаграждена за свою смелость поцелуем мужа, страстным и нежным одновременно, а его руки с той же страстью и нежностью еще сильнее прижали её к себе, словно он боялся её потерять.
— Любовь моя, — прошептал Жоффрей де Пейрак, с трудом отрываясь от её губ, — как долго я вас ждал.
— Но вы могли не ждать меня, а приходить ко мне каждую ночь. — с улыбкой сказала графиня.
— И вы бы приняли меня?
— Да. Я в церкви дала обет быть вашей женой и сдержала обещание в первый же день.
— И вы отдали бы мне свое сердечко, мой зеленоглазый эльф?
— Нет, — покачала головой Анжелика, — тогда я вас не любила. Но я отдаю вам его сейчас.
Она снова подняла руку и с нежностью, осторожно прикоснулась к его израненной щеке, проведя по ней пальчиками. От этого прикосновения у де Пейрака перехватило дыхание, и он с исступлением прижал её к себе. Затем он закрыл глаза и попытался хоть немного обуздать свои чувства, боясь сразу обрушить на жену всю силу своей страсти, понимая, что, держа её в своих объятиях, ему это будет нелегко сделать. Восстановив дыхание и немного придя в себя, он прикоснулся рукой к её подбородку и приподнял его, чтобы посмотреть в её слегка затуманенные глаза. Он хотел их видеть, он хотел быть уверен в её желаниях. Анжелика же увидела в его глазах отсветы пламени, как в своем сне, когда была на Гаронне, и ощутила, как её тело охватывает такой же огонь, как в ту ночь, когда она совсем потеряла голову. Дрожь пробежала по коже, когда она почувствовала, как руки Жоффрея нежно касаются её груди, проникая под корсаж. Его пальцы прожигали каждую клеточку тела.
— Ваше тело создано для любви, — глухо прошептал граф.
— Оно принадлежит вам, — с еле сдерживаемой дрожью в голосе ответила Анжелика.
— Вы уверены… что это не повредит малютке? Ему… все же… четыре месяца. — проговорил он, зная, что уже не сможет остановиться, если она сейчас не откажет, не оттолкнет его. Его руки расшнуровывали корсаж и все откровеннее ласкали её грудь. Пальцы у него были невероятно горячими и подрагивали от с трудом обуздываемого желания.
— Ему не повредил… даже взрыв… в лаборатории… — еле выговорила Анжелика.
Получив ответ и уже не сдерживаясь, он приник устами к пульсирующей жилке на её шее. Он наслаждался бархатом и нежностью её кожи, телом, наливающимся в ожидании материнства. Затем, опять приглушив в себе клокотавшее безумное желание, чтобы случайно не сделать ей больно, он мягко взял губами темные бусины, слегка сжал их. Она всхлипнула и, как в первую ночь, ухватилась за его плечи, почти проваливаясь в бездну. Он снова взглянул в её глаза после этой откровенной ласки, увидел в них то, что хотел — бушующий океан. И тогда, больше ни о чем не думая, он неистово заключил её в объятия и обжег поцелуем. С этого мгновения Анжелика перестала принадлежать себе.
Его губы, которые были нежней лепестков фиалки, снова ввергли в вихрь неведомых ощущений, воспоминание о которых оставило в ее теле тоску. Как и в прошлый раз, она почти не сознавала, как он раздевал её, как положил на кровать. Её тело отзывалось на каждый поцелуй, каждое касание, движение его рук. Наслаждение достигло такой остроты, что она испугалась и отстранилась, но тут же, не вынеся одиночества, прильнула к нему вновь. Когда она почти в исступлении более смело прошлась своими пальчиками по его спине, то поняла: не только он имеет над ней власть. Она ощутила всю силу возбуждения, которое охватило его в этот момент. И она смогла оценить, насколько терпелив он был несмотря на желание обладать ею, когда сдерживал свою неукротимую страсть в первую ночь.
И тогда её тело… тело, созданное для любви, проснулось в полной мере. Оно не только наслаждалось, но и дарило наслаждение. Её руки, губы, щедро воздавали за любовь, которой он её одаривал. Она это чувствовала по той дрожи, которая судорогой пробегала по телу её мужа. А он с бесконечным терпением привлекал её к себе, разжигал в ней желание мимолетной или более откровенной лаской, нежным или страстным поцелуем. И Анжелика, отбросив всякую стыдливость, слилась с ним в едином порыве любви. Подхваченные сильной волной, отрешенные от всего мира, тесно сплетенные, они вместе выбрались на золотой песок Острова влюбленных.
Раскинувшись на кровати, Анжелика медленно приходила в себя. Оказывается не было ни голубого моря, ни золотого песка. Потрясенная, она выдохнула: «Жоффрей».
Жоффрей де Пейрак приподнялся на локте и с улыбкой смотрел на нее.
— Как вы красивы, сердце моё, как вы ослепительно красивы в любви. Сегодня вы по-настоящему стали женщиной, когда так неистово и самозабвенно дарили себя мне.
Он прикрыл Анжелику мягкой шалью, встал, налил в бокал вина и подал ей. Она смотрела на него с улыбкой женщины, впервые признавшей в себе Еву-обольстительницу.
«У него самые красивые глаза, самая белоснежная улыбка и самые чудесные волосы на свете. Его кожа самая гладкая, его руки самые нежные… Как я могла считать его отталкивающим? Это и есть любовь? Колдовство любви?»
— Не смотрите на меня так, мой ангел, иначе я не смогу устоять перед таким взглядом. Только не сегодня. Вы слишком соблазнительны… но пока еще новичок в любви и не готовы к долгим наслаждениям. Вы одарили меня сегодня даже большим, чем я ожидал. И не забывайте — вы не одна. Маленькому графу это может не понравиться.
— А может, маленькой графине?
— Я согласен на обоих сразу, лишь бы они не были против нашей любви. — рассмеялся де Пейрак. Он молчал, смотря на нее нежным и немного неуверенным взглядом, а потом решился, теперь он уже мог <i>об этом</i> спросить.
— Вы простили меня, мой ангел? За нашу первую ночь? Я был так ослеплен вашей красотой, юностью, что не посчитался с вашими желаниями.
— Мои желания? — задумчиво произнесла Анжелика. — Я не могла бы сказать о моих желаниях тогда. Ваш первый поцелуй… Я хотела отвернуться, закричать. Но он поверг меня в такое… наслаждение, что я не смогла этого сделать и… испугалась. А когда вы продолжали целовать меня… и ваши руки… я просто потеряла голову. Я боялась вас и не любила. И это несогласие между душой и телом пугало меня больше всего. Мне хотелось оттолкнуть вас и убежать. И в тоже время, чтобы вы не бросали меня, не оставляли меня без ваших губ и рук, продолжали ласкать. Я испугалась себя, отклика своего тела на ваши ласки и поцелуи. Я с ужасом думала о том, что вы будете приходить каждую ночь. И я буду вам отдаваться так… бесстыдно… с наслаждением… А когда вы не пришли на следующий день и не приходили более, я решила, что вы были разочарованы мной или оскорблены моим слишком… откровенным желанием. И я старалась держаться от вас подальше, чтобы мое тело не откликалось на ваши прикосновения.
Жоффрей с облегчением вздохнул и, улыбаясь, ласково привлек Анжелику к себе:
— Любовь моя, каким же вы были ребенком. Сколько мучений вы мне принесли! Когда ваше тело было так отзывчиво, я был безмерно счастлив. И я тоже потерял голову: от вас, от ваших губ, вашей кожи, отзыва на мои ласки, настолько, что позволил себе забыть о возможных последствиях своей любви к вам. Я полностью растворился в вашей чувственности. Только увидев ваши глаза, я понял, что говорило ваше тело, но не вы. И я испугался. Мне показалось, что вы совсем не хотели этого, что я оскорбил моего ангела, предъявив свои права. И еще я понял, что отныне мне недостаточно вашего тела. Мне нужна была ваша любовь. Я не приходил больше к вам, потому что хотел, чтобы вы сначала меня полюбили, хотя мне это стоило невероятных усилий — не прийти. Я хотел, чтобы вы <i>сами решили</i>, что я вам нужен. Сейчас этим признанием, что вы тогда желали моих ласк, пусть и в неполном согласии с душой, вы сделали меня наконец-то счастливым. Иначе, я никогда не смог бы себе простить, что обладал вами против вашего желания.
Он наклонился и поцеловал её, долго и нежно касаясь отзывчивых губ.
