Капитуляция - Джойс Бренда (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Не менее потрясенный, он молча смотрел на неё.
И тут Эвелин стала постепенно осознавать, что происходит. Почему Леклер спрашивал Джека о вторжении во Францию, если именно это он и пытался узнать? И как Леклеру удалось уцелеть, если против него выдвинули такие серьезные обвинения? Как он пережил французскую тюрьму?
— Эвелин! — Улыбаясь, Джек направился к ней по пляжу.
Она стояла не шелохнувшись, потому что его улыбка была абсолютно фальшивой — в его глазах не было ни тени радости.
Эвелин с грехом пополам сумела улыбнуться в ответ:
— Добрый день! Я услышала, что ты гуляешь по пляжу, и отправилась сюда в надежде составить тебе компанию!
Он взял её руку и коснулся губами ладони.
— Тебе хорошо спалось?
— Просто замечательно, — ответила Эвелин, теряясь в догадках. Чему она здесь помешала? Что должна была думать?
Из всего услышанного напрашивался только один вывод. Теперь Леклер был республиканцем, а Джек — французским шпионом.
И обсуждали они британское вторжение во Францию!
Эвелин перехватила взгляд Джека, но так и не смогла ничего разглядеть в глубине этих серых глаз. Они были бесстрастными и холодными. Лицо казалось сдержанным, даже суровым, несмотря на застывшую улыбку.
— Я помешала вашей… встрече? — Эвелин по-прежнему улыбалась, хотя её сердце зашлось от страха. Джек не мог быть шпионом!
— Ты никогда не можешь мне помешать, — беспечно отозвался Джек. — Разреши представить тебя старому другу?
Эвелин задрожала. Она воспользовалась именем Леклера, когда бежала из Франции четыре года назад, и Джек, естественно, помнил об этом. Но она ведь выбрала это имя просто так, назвав первое, что пришло в голову. И Джек никогда не узнал бы, что они с Леклером знакомы. Эвелин наконец-то решилась взглянуть в глаза виконта Леклера, которые были даже холоднее, чем глаза Джека. Она нервно облизнула губы.
— Не беспокойтесь, — сказал Леклер. — Я хорошо знаком с графиней. Добрый день, Эвелин. Как поживаете?
Они никогда не были друг с другом накоротке, да и вообще разговаривали всего пару раз.
— Месье виконт… Слава богу, вам удалось вырваться из тюрьмы! Мы бежали из Франции сразу после вашего ареста. Я и не ожидала, что когда-либо увижу вас. Это… замечательный… сюрприз.
— Не могу поверить! Я тоже, естественно, не ожидал, что встречу вас снова, графиня. — Леклер поцеловал её руку. — Я слышал об Анри. Примите мои соболезнования.
Эвелин боялась спрашивать его о жене и детях. Леклер понимающе улыбнулся и сказал, будто прочитав её мысли:
— Они не уцелели. Мою жену арестовали спустя несколько дней после меня, её отправили на гильотину. Моих сыновей в итоге постигла та же участь.
Потрясенная, Эвелин глотнула воздух ртом.
— Мне очень жаль.
— Даже представить себе не могу, как вы попали на этот остров, — заметил Леклер. — Или не стоит даже и спрашивать?
Джек ответил всё с той же странной улыбкой, будто приклеившейся к его лицу:
— Графиня — моя гостья.
— Ясное дело. Что ж, надеюсь, вы наслаждаетесь всеми теми роскошными условиями, которые может предложить мой друг. — Кажется, эта ситуация его позабавила. — Мне пора, Грейстоун.
Джек посмотрел на Эвелин:
— Подожди здесь.
Она кивнула. У неё не было ни малейшего желания двигаться с места — по крайней мере, пока её не попросили об этом.
Джек и Леклер направились к шлюпке, на этот раз оба хранили молчание. Виконт забрался внутрь, вскинул весла, и Джек принялся сталкивать шлюпку в воду. Когда шлюпка закачалась на волнах, а Джек оказался по колено в воде, мужчины перекинулись парой слов. Разумеется, Эвелин не услышала ничего из того, о чём они говорили.
Слезы внезапно наполнили глаза Эвелин, и всё вокруг расплылось. Леклер был жив — и это её радовало. Но, если она правильно поняла, Джек предавал свою страну. О боже! Она наверняка ошиблась. Этого просто не могло быть.
Эвелин обхватила себя руками, наблюдая, как Джек разворачивает шлюпку к ожидающему кораблю и подталкивает её вперед. Леклер стал грести. Джек повернулся и зашагал к Эвелин через волны. Конечно, сейчас он улыбнется, конечно, он обнимет её, скажет ей, что любит, и объяснит, что же такое она услышала несколько минут назад.
Он выбрался из воды на берег. Лицо Джека окаменело и посуровело, и Эвелин в страхе закрыла глаза.
— И сколько же ты успела подслушать?
Ее глаза распахнулись.
— Слишком много для любовного свидания.
Его лицо превратилось в непроницаемую маску, в серых глазах появился странный огонь.
— Я не забыл прошлую ночь, Эвелин. Ты пытаешься отвлечь меня от главной темы?
Она покачала головой, почувствовав, как слеза пробежала по щеке.
— Я проснулась такой счастливой…
Джек раздраженно тряхнул головой.
— Ну да, понимаю, ты была счастлива, и не пытайся заговаривать мне зубы! Ты долго стояла там, подслушивая нас?
Эвелин смотрела на него сквозь слезы.
— Почему вы обсуждали графа д’Эрвийи? Почему говорили о шуанах? И кто такой Кадудаль? — тяжело дыша, выпалила она.
Джек разразился длинной непечатной тирадой.
— Как Леклеру удалось избежать гильотины? Всех членов его семьи казнили! - вскричала Эвелин.
— Что ты имеешь в виду? — яростно взревел он.
Эвелин сжалась от страха. Уж она-то понимала, как Леклер избежал казни!
— Он республиканец, не так ли? Он отказался от своих друзей, своей семьи, присягнул на верность новому отечеству… Он не первый, кто так поступил! — Эвелин уже рыдала. Она не встречалась с сыновьями Леклера, но знала его прелестную жену. Эвелин не могла четко вспомнить красивую белокурую виконтессу, но сейчас, когда несчастная была мертва, какое это имело значение?
— Тебе не стоило спускаться к этому берегу, — заорал Джек. — Нужно было уйти, как только ты увидела Леклера!
— Мы ведь занимались любовью прошлой ночью! Неужели ты — шпион?
Как же это могло произойти? Как? Она сжала кулаки.
Глаза Джека сверкали гневом. Помолчав, он веско изрек:
— Мы занимались не любовью, Эвелин.
Она отвесила ему тяжелую пощечину.
— Ты — французский шпион!
Он отпрянул, будто отшатнувшись от её удара. На щеке проступил красный след.
— Советую тебе забыть всё, что ты видела и слышала сегодня. Пойдем к дому. И я отвезу тебя в Розелинд. — Джек гневно махнул рукой в сторону скалистой тропы.
Но Эвелин заартачилась, не желая двигаться с места.
— О! Ты даже не отрицаешь мои обвинения! Зато отрицаешь, что мы занимались любовью!
Она что, готова была снова разрыдаться? Ну конечно, слезы вот-вот собирались хлынуть из глаз — острый нож пронзил ей сердце, и всадил этот нож Джек!
— Я же говорил, — тихо произнес он, старательно сдерживая ярость, — что разобью тебе сердце. Я только представить себе не мог, что это произойдет уже на следующее утро!
Ей захотелось снова ударить его.
— Как ты можешь предавать свою страну? Мою страну?
Он метнул в неё суровый взгляд.
— Но ты ведь уже всё знаешь, Эвелин. У меня нет совести. Я — проходимец и торгаш. Пойдем-ка. — Он схватил её за локоть и почти выволок на дорогу.
Эвелин вырвала руку. Не хотелось в это верить, но Эвелин не ослышалась. Джек Грейстоун был проклятым французским шпионом.
— Черт бы тебя побрал!
Его глаза округлились, и Эвелин показалось, что он вздрогнул.
— Сильно сказано. Ну а теперь пойдем.
Эвелин бросилась вперед мимо Грейстоуна, он направился следом.
Ей почти нечего было собирать.
В слезах Эвелин свернула белье, которое носила накануне, и сунула его в саквояж. Следом убрала вчерашние чулки, за ними последовало темно-серое платье. Она уже успела упаковать ночную рубашку и халат, с трудом удержавшись от желания сжечь оба этих одеяния.
Джек оказался французским шпионом. Поначалу Эвелин лишь тревожилась, что её догадки могли соответствовать действительности, но теперь ей словно плеснули в лицо холодной водой. Нет, скорее это напоминало пороховой заряд, взорвавшийся в её сердце.
