Шелковый путь «Борисфена» (СИ) - Ромик Ева (читать книги .txt) 📗

— Пойдем со мной! — зовет Анна.

Вот она, смерть!

— Не пойду! — отвечает Сандро.

Анна хохочет:

— Предпочитаешь в Сибирь?

Душно. Неужели Милорадов никогда не выпустит его из этого чулана?

Анна все не уходит.

— Уйди! — Сандро отмахивается от призрака. — Не мешай. Мне нужно заниматься. Меня пригласили в Ла Скала.

Анна обижается:

— Это же я, твоя жена! Ты же говорил, что любишь меня! Ты клялся мне в верности!

— Я сдержал клятву. Я вырастил нашу дочь.

— Мне не нужна дочь, — Анна капризно поджимает губы, — мне нужен только хороший партнер и мои платья!

Сквозь вспышки сознания прорывается воспоминание. Голос, летящий над волнами:

— Сандро!

— Моя Памина! Я иду к тебе!

Царица Ночи прячет возлюбленную в своем замке. Никто, кроме Тамино, не может попасть туда и освободить ее. Замок охраняют корсиканцы. Это Милорадов нанял их!

Анна хватает Сандро за руки, тянет за собой.

— Нет, ты должен идти со мной!

— Пусти! — вырывается он. — Я больше не твой муж!

— Это из-за тебя я умерла, разве не помнишь?

Да, он так считал до той минуты, пока не рассказал об этом Нине. Разумом он всегда понимал, что это неправильно, но чувство вины преследовало его вплоть до того разговора.

— Нет!

Любовью и заботой убить нельзя, теперь он это знал.

Но где же Нина? Убежала? Обиделась за то резкое слово, что вырвалось у него в лаборатории, когда горел спирт? Да нет же! Вот она, здесь, на корабле. Господи, как она красива!

— Ты помирился с отцом?! — обнимает его Нина. — Какой подарок, Сандро! Как я люблю тебя!

Волна любовного желания захлестывает Сандро. Теперь он дрожит не от лихорадки и задыхается вовсе не от удушья, а от переполняющих его чувств.

— Нина! Наконец-то мы остались вдвоем. Не отворачивайся от меня, любовь моя. Падре благословил наш союз.

Но нет, это не Нина ждет его на роскошном брачном ложе. Черные волосы, потускневшие от долгой болезни, обрамляют изможденное лицо. Анна! Снова Анна! Но и Нина здесь же, рядом. Сандро не видит ее, но чувствует в своей ладони ее прохладную руку, стиснутую в кулачок. Гаспаро был прав: кольцо слишком велико ей…

— Никогда не прощу тебя, Сандро! — говорит Анна. — Если бы не ты и твой ребенок, я стала бы лучшей певицей в Вене!

Обида, столько лет терзавшая сердце Сандро, затмевает собой все остальные чувства.

— Я тоже не могу тебя простить! — кричит он ей в ответ. — Почему мои старания разбились о твою ненависть?!! Ведь я никогда не лгал тебе о своих чувствах! Мы могли начать все сначала! Для этого достаточно было всего лишь твоего желания! А Мара в чем виновата? Она твое дитя и всю жизнь любит тебя!

— Разве можно, умирая, не простить самого близкого человека? — в бесконечно синих глазах любимой застыли укор, недоумение и боль.

Это было так давно, Нина. Я уже все забыл.

— А сейчас ты умираешь, — безжалостно напоминает она, — у тебя чума!

— Ненавижу! — вскидывается Анна.

Но почему-то Сандро больше не обижает ее отношение. Сейчас он не чувствует к ней ничего, кроме жалости. Бедная девочка, ты была достойна лучшей участи. Как жаль, что ты так и не поняла, что я действительно любил тебя.

— Я прощаю тебя, — шепчет он.

Эти слова, произнесенные вслух, вырывают его из пучины бреда. Анна исчезает. Она не вернется, почему-то Сандро уверен в этом. Над ним склоняется старуха-гречанка. Она кладет ему на голову полотенце, смоченное уксусом.

— Нина, — любимое имя стоном вырывается из груди Сандро, — я должен написать ей… она… моя жена.

Но гречанка не понимает его. Она думает, что итальянец все еще бредит.

— Дмитрий, позови священника, — говорит она своему сыну. — Он умирает.

У Дмитрия ее слова сомнения не вызывают. Мать не раз видела смерть. Она похоронила мужа и четырнадцать детей.

“Борисфен” в Карантинной бухте находился в одиночестве. Почту, как и свежие продукты, подвозили каждый день. Первые дни фон Моллер ожидал известий с нетерпением. Потом, — со страхом. Не за себя боялся. Не представлял, как скажет Нине Аристарховне, что тело ее мужа выловлено в море или найдено на берегу.

Она же еще и утешала его, не сводя взгляда с волн:

— Он доплывет, Карл Иванович, непременно доплывет, я знаю.

Дни шли, с берега известий не поступало. Через неделю стало ясно: не нашли и, скорей всего, не найдут.

— Он утонул, — сказал Сергей Андреевич, — нужно это признать.

В Балаклаву, береговой охране, дали отбой. Не преступника ведь искали, а обычного пассажира, случайно упавшего за борт.

Теперь Нина смотрела не на море, а на высокий берег Карантинной бухты. Под этим холмом погребен древний город Херсонес. Дома и дворцы, вымощенные мозаикой улицы, храмы и театры во время землетрясения либо ушли под воду, либо оказались разрушенными и похороненными под толстым слоем земли. Теперь лишь кое-где виднелись поросшие жухлой травой остатки каменной кладки.

Когда-то здесь кипела жизнь. Люди смеялись, плакали, влюблялись, женились. Все исчезло, осталась одна большая могила. Но всем известно, что это не призрак, не фантазия, а настоящий город. Херсонес. Корсунь.

Если бы Нина знала, где находится могила Сандро, или хотя бы встретила человека, который ее видел, она, может, и поверила бы в его смерть, а так — не могла. Для всех вокруг он утонул, а для нее — нет. Она не желала ничьего общества, ибо была не одна. Сандро был с ней.

Сегодня ее одиночество нарушил Сергей Андреевич. Он дал ей достаточно времени, чтобы прийти в себя и теперь желал объясниться.

— Не толкал я его, Нина, поверь. Карл тому свидетель. И стрелял не я, а фон Моллер, пистолет был у него.

Это Нина уже знала и дырку от пули в парусе видела.

— Не убивал я его, но все равно прости!

Нина молчит. Ее равнодушие страшнее мук ревности. Больше она не дарит ему той радости, что дарила всегда.

— Если не виновен был, почему прыгнул?! — попытался защититься Сергей от ее отрешенности.

— Не мог жить в клетке. — Нина ответила ему впервые за много дней.

Звук ее голоса пробудил в нем надежду. Может, не все потеряно, возможно, со временем она оттает, и все можно будет вернуть.

— Нинушка, не гони меня, — попросил он. — Дай мне время. Не можешь сейчас простить, не прощай. Только не гони. Ты нужна мне, понимаешь? Потому я и люблю тебя так сильно!

— Разве так?… — Нина посмотрела на него удивленно.

Нет же! Она хорошо помнила. Должно быть, наоборот. Сначала “люблю”, а потом “нужна”. Именно так было у Сандро.

— Да! Люблю, хоть ты и не веришь. И думаю о тебе беспрестанно. Не можешь ты жить одна, без родни, без денег. Завтра с корабля сойдешь, что есть будешь? Платье твое Харитон стирать перестанет, что наденешь?

Нина об этом еще не задумывалась. Она вообще никогда в жизни не думала о деньгах. Ей не приходилось заниматься расходами. Даже на базаре за безделушки платила Антонела.

— Что же мне делать? — испугалась она. Но тут же сообразила:

— Я напишу Киселеву. — О доне Гаспаро Нина думать боялась. А вдруг не простит ей, что отняла у него сына?

— Он, конечно, пришлет, — сказал Сергей, — но не раньше, чем через месяц. К тому времени ты просто умрешь от голода.

— А вы, сударь, не дадите ли мне немного взаймы? — спросила она срывающимся голосом.

Чувство жалости охватило Сергея. Она даже в долг просить не умеет!

— Нинушка, неужели ты думаешь, я завел бы этот разговор, будь у меня деньги? У меня все пропало так же, как у тебя и фон Моллера!

— Что же делать? — повторила она еще более растерянно.

Сергей тут же пришел на помощь:

— Завтра кончается карантин, а значит, мне нужно без промедления отправляться в Петербург. Если хочешь, ты можешь поехать со мной.

— Да, Сергей Андреевич, пожалуйста, отвезите меня в Киев, — согласилась Нина, не раздумывая. Там, у дяди, можно дождаться денег от Киселева.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул он. До Киева не меньше недели пути. За это время что угодно может случиться.