Огненное прикосновение - Ховард Линда (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Рейф отрешился от ощущений физического дискомфорта и сосредоточился на одном – как можно дальше оторваться от Трэйгерна. Охотник за наградой сможет проследить его путь до Серебряной Горы: Рейф обнаружил на передней подкове своей лошади согнутый гвоздь, так что для хорошего следопыта, каким был Трэйгерн, оставленные им следы читались так же ясно, как дорожные указатели. Первое, что он сделал, приехав в Серебряную Гору, – нашел кузнеца и перековал лошадь. Его не заботило, узнает ли об этом Трэйгерн, это уже не имело значения: отличить среди тысяч следов вокруг кузницы след его кобылы было почти невозможно, если к тому времени, когда Трэйгерн доберется до Серебряной Горы, какие-то следы еще сохранятся на земле.
Сначала Трэйгерн объедет город по широкому кругу в поисках приметного следа согнутого гвоздя. Не найдя его, он вынужден будет въехать в Серебряную Гору и начать расспросы, но у кузницы все следы оборвутся. Рейф прямо из кузницы, перековав лошадь, выехал за пределы города в том же направлении, откуда приехал. Потом повел гнедую на поводу и вернулся в город пешком, стараясь не привлекать ничьего внимания. За время войны он узнал, что лучший способ маскировки – смешаться с толпой. В старательском городке, подобном Серебряной Горе, никто не обратит внимания на еще одного незнакомца, особенно если он не привлечет ничьего взгляда и не заговорит ни с кем сам.
Маккей намеревался лишь достать перевязочный материал и карболки для дезинфекции, сделав это тайно, чтобы Трэйгерн не узнал, насколько он болен. Враг мог подобрать любую крупицу информации и использовать ее для своей выгоды. Но осторожность заставила его сперва осмотреть весь город в поисках запасных путей к бегству, в случае необходимости, и он увидел корявые буквы вывески: «Доктор Э. Т. Паркер».
Некоторое время Маккей наблюдал, обдумывая вероятность риска. Самого доктора, по-видимому, дома не было: несколько человек стучались у двери и уходили, когда на стук никто не отвечал.
Пока он наблюдал из укрытия, его начала бить дрожь, и это дополнительное доказательство начинающейся лихорадки решило за него проблему. Поставив свою лошадь в стойло рядом с конем, очевидно, принадлежавшим доктору, он надеялся, что костоправ где-то в городе. Дом доктора стоял на отшибе, в добрых ста ярдах от ближайшего строения, а кучка деревьев закрывала от посторонних взглядов конюшню, так что он чувствовал себя здесь в относительной безопасности. Войдя в дом, Маккей обнаружил, что врач, по всей видимости, живет во второй комнате. Возможно, этот доктор – пугливый младенец, но Рейф снисходительно относился к людским причудам.
Аккуратный маленький кабинет и задняя комнатка производили впечатление ухоженности. Личные вещи не лежат где попало, на виду только щетка для волос и несколько книг; узкая кровать аккуратно застелена, единственные тарелка и чашка вымыты и вытерты. Он не стал искать одежду доктора. Вероятно, в задней комнате живет женщина, обслуживающая доктора.
На всех подоконниках ровными рядами выстроились горшочки со всевозможными растениями. В воздухе стоял свежий и одновременно пряный аромат. Аптечный шкаф заполнен травами, высушенными или растертыми в порошок, и марлевыми мешочками с другими растениями, подвешенными в самом прохладном и темном углу. Каждый мешочек и ящичек надписан четкими печатными буквами.
Все время Рейф испытывал приступы головокружения и в конце концов вынужден был сесть. Он подумал, что надо просто взять из запасов доктора то, что ему нужно, и уйти, никому не показываясь, но ему так чертовски приятно было просто сидеть и отдыхать, что он все уговаривал себя посидеть еще несколько минут.
Эта необычная для него вялость, прежде всего, и убедила его остаться и дождаться доктора.
Каждый раз, когда на крыльце раздавались шаги, Маккей отступал в угол, но, убедившись, что на стук никто не отвечает, пациенты уходили. Однако в последний раз стука не было: дверь открылась, и вошла худенькая усталая женщина, неся огромную черную сумку.
Теперь она ехала позади него, вцепившись в седло, с лицом, побелевшим и сморщившимся от холода. Рейф понимал, что девушка испугана, но он никак не смог бы убедить ее, что не сделает ей ничего плохого, поэтому и не пытался. Через несколько дней, может быть, через неделю, когда поправится, он отвезет ее обратно в Серебряную Гору. Трэйгерн уже уедет, потеряв след и не имея возможности снова его найти до тех пор, пока до него не дойдет слух о местонахождении Маккея. В ближайшее же время Рейф позаботится, чтобы этого не случилось: он сменит имя, возможно, достанет другую лошадь, хотя ему очень не хотелось расставаться со своей гнедой.
Не так уж рискованно было заставить докторшу поехать с ним: поскольку ее лошадь тоже исчезла, народ просто подумает, что она уехала лечить кого-нибудь. Может быть, через день-другой они и проявят любопытство, но в кабинете не осталось ничего, что могло бы вызвать тревогу, никаких следов борьбы или насилия. И так как она взяла свою черную сумку, Люди сделают логичный вывод, что она просто навещает какого-то далеко живущего пациента.
Однако несколько дней отдыха пошли бы ему на пользу. Рейф чувствовал, как лихорадка сжигает его, ощущал жгучую боль в боку, но характер этой боли изменился – теперь это была боль словно от ожога. Эта женщина была права насчет его состояния: одна только решимость удерживала его в седле и заставляла продолжать путь.
Где-то здесь находилась землянка траппера, он видел ее несколько лет назад, еще до того, как возникла Серебряная Гора. Ее было чертовски трудно отыскать, он только надеялся, что хорошо запомнил то место. Старый чудак выкопал пещеру в склоне и спрятал в ней заднюю часть хижины, а листва деревьев вокруг нее стала настолько густой, что надо было практически наткнуться на убежище, чтобы его обнаружить.
Когда Маккей заглядывал сюда в прошлый раз, хижина была брошена. Она довольно обветшала, но вполне могла укрыть его от непогоды. Здесь был очаг, а деревья над ней рассеивали дым, так что разведенный им огонь не будет замечен.
Голова болела, а кости бедра будто кто-то рубил тупым топором – верный признак начинающейся лихорадки. Нужно быстро найти эту хижину, чуть позже он уже не сумеет этого сделать. Отметив положение луны на небе, Маккей прикинул, что уже примерно час ночи; они ехали верхом целых семь часов и, по его расчетам, должны быть сейчас недалеко от хижины. Он внимательно огляделся, но при лунном свете невероятно трудно было узнать ориентиры местности. Раньше там стояла огромная сосна, расщепленная молнией, но, возможно, за это время она сгнила.
Через полчаса Рейф понял, что в темноте и в таком состоянии не найдет хижину. Лошади устали, а док, казалось, сейчас выпадет из седла. Нехотя, но осознавая необходимость, он осмотрелся в поисках укрытия, выбрал узкую впадину между двумя огромными валунами и натянул поводья гнедой.
От усталости Энни в первое мгновение не поняла, что они остановились. Она подняла голову и увидела, что мужчина уже спешился и стоит рядом.
– Слезайте.
Девушка попыталась спешиться, но ее окоченевшие ноги не подчинялись. Разжав руки, с коротким отчаянным вскриком она просто свалилась с коня. Энни упала на холодную твердую землю, и удар отозвался в каждой косточке ее тела. Она усиленно замигала, чтобы сдержать слезы, выступившие на глазах от боли, но не смогла подавить тихого стона, с трудом принимая сидячее положение.
Не произнеся ни слова, Маккей отвел коней прочь. Энни слишком устала, чтобы что-то чувствовать, даже благодарность за то, что они наконец-то остановились.
Не в состоянии подняться Энни продолжала сидеть на том же месте и слышала, как мужчина тихо говорит что-то лошадям, но его слов почти невозможно было разобрать из-за шума ветвей под холодным ветром. Повернув голову на его приближающиеся шаги, она заметила, насколько неровной была его походка. Рейф остановился прямо за ее спиной.
– Я не могу вам помочь, – произнес он низким, хриплым голосом. – Если не можете встать, придется вам доползти вон туда, до тех камней. Самое большее, на что я способен, – спрятать нас от ветра и накрыть одеялом.
