Дезире - Зелинко Анна-Мария (библиотека книг .TXT) 📗
Вежливая улыбка скользнула по губам Жана-Батиста. Он все держал меня под руку. Теперь он рассматривал Мернера. Этот человек, приземистый, крепкий, с коротко остриженными темными волосами встретил взгляд моего мужа.
— Я привез сюда очень печальную весть, князь, — сказал он. Это касается наследника трона Швеции, Его королевского величества принца Христиана Августа фон Аугустенбург, который неожиданно скончался.
Я чуть не вскрикнула, так сильно Жан-Батист сжал мою руку.
— Как это ужасно, — сказал он совершенно спокойным тоном. — Я приношу вам мои соболезнования.
Наступило молчание. Почему мы не уходим? По-видимому, нам почему-то нельзя уйти сейчас… Теперь, конечно, бездетный шведский король назначит нового наследника трона. Но нас-то это не касается…
— Выбран ли новый наследник трона? — спросил Талейран, проявляя вежливый интерес.
Я как-то нечаянно взглянула на Мернера. Он впился взглядом в Жана-Батиста. Он так смотрел на него, как будто хотел, чтобы мой муж прочел его мысли.
Господи, что они хотят от моего мужа? Жизнь покойного наследника трона его, кажется, совершенно не интересовала. У нас и так достаточно забот, мы в немилости.
Я перевела взгляд на полковника в желто-голубом шарфе, на этого Вреде, или что-то в этом роде. Он также внимательно смотрел на Жана-Батиста.
Наконец, коренастый барон Мернер заявил:
— Шведский Сейм соберется 21 августа, чтобы решить вопрос выбора нового наследника трона.
— Я боюсь, что нам пора проститься с господами, — сказала я.
Офицеры поклонились.
— Я прошу еще раз передать Его величеству, королю Швеции, мои самые лучшие пожелания и доложить ему, что я печалюсь о вашей утрате вместе с ним и со всем народом Швеции, — сказал Жан-Батист.
— Это все, что я должен передать? — уронил Мернер.
Уже почти повернувшись к двери, Жан-Батист посмотрел еще раз очень внимательно в глаза Мернеру. Тот ответил таким же взглядом.
Затем Жан-Батист также долго смотрел на графа Браге. Тому было не больше девятнадцати лет.
— Граф Браге, я думаю, что вы принадлежите к одной из самых знатных и благородных фамилий Швеции. Поэтому я прошу вас напомнить вашим друзьям и офицерам, вашим товарищам, что я не всегда был князем Понте-Корво или маршалом Франции. Я, как известно в высших шведских кругах, — якобинский генерал. А начал я простым сержантом. Одним словом, я — выскочка. Я прошу вас учесть это, прежде чем… — он глубоко вздохнул, и его пальцы опять впились в мою руку так, что мне стало больно, — прежде чем… прежде чем… чтобы потом мне никогда не бросили упрека. Никогда! И быстро: — Прощайте, господа!
Ничего особенного не было в том, что мы опять встретили Талейрана. Его карета остановилась рядом с нашей перед Тюильри. Мы готовились сесть в карету, когда я увидела, что он, хромая, подходит к Жану-Батисту.
— Слово дано человеку, чтобы скрывать мысли, мой дорогой князь, — сказал он. — Но вы, мой друг, не умеете пользоваться этим даром. Невозможно поверить, что ваши глаза скрыли от шведов ваши мысли.
— Должен ли я в данном случае напомнить бывшему епископу о том, что написано в Библии: «Пусть твое слово будет или „да“ или „нет“. Все, что добавляется, идет от лукавого». Не так ли примерно говорится в Библии, монсеньор?
Талейран кусал губы.
— До сих пор я не подозревал, насколько вы остроумны, князь, — сказал он. — Я удивлен!
— Не придавайте слишком большого значения скромным остротам сержанта, привыкшего шутить с товарищами у бивуачного костра. — Внезапно Жан-Батист снова стал серьезным. — Шведские офицеры сказали вам, кто будет предложен в качестве наследника трона королевским домом Швеции?
— Родственник умершего наследника, король Датский предлагает свою кандидатуру.
Жан-Батист утвердительно кивнул.
— А еще кто?
— Младший брат умершего, герцог Аугустенбург. Кроме того, низложенный король, который в настоящее время живет в Швейцарии в изгнании, имеет сына. Однако, так как думают, что отец безумен, большого доверия сын не вызывает. Во всяком случае, мы увидим. Шведский Сейм созван, народ сможет решить сам. Спокойной ночи, дорогой друг.
— Спокойной ночи, ваше превосходительство.
Дома Жан-Батист тотчас прошел в свою туалетную и расстегнул высокий, богато расшитый воротник.
— Я уже давно говорю тебе, что нужно расширить воротник. Твоя маршальская форма стала тебе тесна.
— Да, тесна, — пробормотал он. — Моя маленькая глупышка, ты никогда не знаешь, что говоришь… Да,., очень, очень тесна.
Он ушел в свою комнату.
Я пишу, потому что не могу спать. Я не могу спать, потому что мне страшно.
Мне так страшно перед чем-то, что надвигается на меня и чего я не могу избежать!
Жан-Батист, слышишь ли ты меня? Как мне страшно!
Часть III
Богоматерь мира
Глава 28
Париж, сентябрь 1810
Я проснулась от света, упавшего на мое лицо.
— Вставай скорее, Дезире. Вставай и одевайся скорее. — Жан-Батист стоял у изголовья, держа свечу. Потом он поставил свечу и принялся застегивать пуговицы своего маршальского мундира.
— Ты с ума сошел, Жан-Батист? Ведь сейчас ночь!
— Поторопись. Я послал разбудить Оскара. Я хочу, чтобы ребенок присутствовал.
Слышались шаги и голоса внизу. Иветт проскользнула в спальню. Она второпях надела платье и фартук горничной прямо на ночную сорочку, которую я уже не ношу и подарила ей. Сорочка доставала почти до пола.
— Я прошу тебя, поторопись! Вы поможете княгине, не правда ли? — произнес Жан-Батист с нетерпением.
— Боже мой, что произошло? — спросила я со страхом.
— Да… Или нет. Ты услышишь сама. Ну начинай же одеваться!
— Но что я должна надеть? — спросила я растерянно.
— Свое самое лучшее платье. Самое элегантное, самое изящное, понимаешь?
— Нет! Я ничего не понимаю! — Я наконец рассердилась. — Иветт, принесите мое желтое шелковое платье, которое я надевала последний раз ко двору. Ну, скажешь ли ты мне, наконец, Жан-Батист?
Но он уже покинул мою комнату. Я быстро оделась.
— Диадему, княгиня? — спросила Иветт.
— Да, диадему, — сказала я сердито. — Принесите мою шкатулку с драгоценностями, я навешу на себя все, что возможно. Раз он не говорит мне, что произошло, я не знаю, как я должна быть одета. И еще ребенка разбудил среди ночи!
— Ну, готова ли ты, Дезире?
— Если ты мне не скажешь, наконец, Жан-Батист…
— Немного румян и губной помады, княгиня, — прошептала Иветт.
Зеркало отразило мое сонное лицо.
— Румяна, пудру, живо, Иветт!
— Иди же, Дезире! Мы не можем больше заставлять их ожидать!
— Кого мы не можем заставлять ждать? Насколько я знаю, сейчас ночь. Я хочу спать!
Жан-Батист взял меня за руку.
— Теперь соберись с мыслями, девчурка!
— Но что происходит? Не хочешь ли ты быть милым и сказать мне? — спрашивала я его недовольным тоном.
— Самый серьезный момент моей жизни, Дезире!
Я хотела остановиться, чтобы заглянуть ему в лицо, но он повлек меня за руку и заставил спуститься по лестнице. Перед дверью большой гостиной Мари и Фернан подвели к нам Оскара. Глаза Оскара блестели от волнения.
— Папа, объявлена война? Папа, император приехал к нам? О, как мама нарядна!
Ребенок был одет в самый хороший костюм, и его локоны были слегка намочены и приглажены. Жан-Батист взял Оскара за руку.
Гостиная была залита светом. Были зажжены все канделябры. Нас ожидали несколько мужчин. Жан-Батист взял меня под руку и медленно двинулся вперед вместе со мной и Оскаром, прижавшимся к нему с другой стороны.
Иностранная форма, желто-голубые шарфы, звезды орденов. И молодой человек в запыленном сюртуке, высоких сапогах, сверху донизу забрызганных грязью… Его светлые волосы падали в беспорядке по плечам. Он держал в руках большую бумагу, с которой свисала печать.
