Рыцарь в сверкающих доспехах - Деверо Джуд (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
Описывая Николаса, гид не могла подобрать хвалебных эпитетов в достаточном количестве.
– Он был истинным человеком эпохи Возрождения, олицетворением всего, чего надеялись достигнуть люди той эпохи. Николас Стаффорд проектировал великолепные дома, на целый век опережавшие время. Он сделал огромные успехи в области медицины и даже написал книгу о предупреждении болезней, и если бы люди свято следовали принципам, изложенным в этой книге, тысячи жизней были бы спасены.
– О чем говорится в этой книге? – не выдержала Даглесс.
Гид недовольно оглянулась, очевидно припомнив историю с дверью.
– Лорд Николас в основном говорил о необходимости соблюдать чистоту и утверждал, что доктора и повитухи должны мыть руки, прежде чем осматривать пациента. А теперь прошу идти за мной. Мы посмотрим…
Но Даглесс стала пробираться к выходу. Оказавшись во дворе, она направилась к деревенской библиотеке.
Этот день она провела за историческими книгами. Теперь все виделось в ином свете. И вся информация разительно изменилась. Она встречала имена людей, которых успела узнать и полюбить. Для других читателей они так и остались просто именами, но для нее стали людьми из плоти и крови.
Леди Маргарет, пережившая троих мужей, в четвертый раз замуж не вышла и дожила до семидесяти с лишним лет.
Кит женился на малышке Люси, и в одной книге говорилось, что та широко занималась благотворительностью, поддерживая художников и музыкантов. Кит достойно управлял поместьями Стаффордов, пока не умер в возрасте сорока двух лет от желудочного заболевания. Поскольку детей у них не было, титул и поместья перешли к Николасу.
Читая о Николасе, она то и дело касалась текста, словно это делало их ближе. Узнав, что он так и не женился, Даглесс тихо всхлипнула, но тут же вытерла глаза и перевернула страницу.
Николас дожил до почтенного возраста шестидесяти двух лет и за эти годы многого достиг. В книгах детально описывались красота и величие созданных им зданий.
«Применение стекла в строительстве домов намного опережало его время», – писал один автор.
В другой книге рассказывалось о его работах в области медицины, о том, как Николас стал ярым поборником чистоты.
«Если бы его советам следовали, – писал автор, – современная медицина начала бы свой путь на сотни лет раньше».
«Намного опередил свое время», – снова и снова твердили книги.
Даглесс откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Никакой Арабеллы. Никакого случайно найденного дневника, расписывавшего амурные подвиги Николаса. Никакого доноса. Никакого заговора между женой и другом. И что важнее всего – никакой казни.
Она досидела до закрытия библиотеки, после чего пошла на станцию и вернулась в Ашбертон. Номер в гостинице, где хранились все вещи, по-прежнему оставался за ней.
Даглесс поднялась к себе и принялась бродить по номеру, с трудом привыкая к современной обстановке, особенно к ванной. Она даже приняла душ, но не смогла вынести ни сильного напора, ни горячей воды. Пришлось завернуть краны, пока на голову не полилась едва теплая струйка. С этим она еще могла свыкнуться.
Смывной туалет казался ей зряшной тратой воды, и она то и дело останавливалась у зеркала, потрясенно взирая на собственное отражение.
Дождавшись, когда ей принесли заказанный ужин, она надела прозрачную ночную сорочку и почувствовала себя падшей женщиной. А когда легла в постель, долго ворочалась: рядом не хватало мирно сопящей Гонории.
Впрочем, спала она крепко, и даже если видела сны, наутро ничего не помнила. Правда, возникло некоторое недоразумение с обслуживанием номеров, когда она потребовала на завтрак говядины и пива, но англичане куда лучше других народов способны понять чудаков.
Она успела добраться до Торнуик-Касл к десяти утра, как раз в тот момент, когда открывали ворота. Купила билет и отправилась на экскурсию. Гид подробно рассказывала о семействе Стаффордов, члены которого и до сих пор владели домом, и особенно об их талантливом предке, Николасе Стаффорде.
– Он так и не женился, – сообщила гид, весело блестя глазами. – Но у него был сын, по имени Джеймс. Когда старший брат Николаса умер бездетным, Николас унаследовал все, и после его кончины владения Стаффордов перешли к Джеймсу.
Даглесс улыбнулась, вспомнив забавного малыша, с которым играла в Белвуде.
– Джеймс заключил очень выгодный брак, – продолжала гид, – и утроил фамильное состояние. Именно благодаря ему Стаффорды по-настоящему разбогатели.
Подумать только: если бы не вмешательство Даглесс, Джеймс умер бы, не дожив и до двух лет!
Гид пригласила группу в следующую комнату, продолжая рассказывать о следующем поколении Стаффордов, но Даглесс не стала слушать и покинула комнату. Когда она была здесь впервые, Торнуик-Касл наполовину лежал в руинах, но Николас показал ей барельеф с портретом Кита, белевший высоко на стене, примерно на уровне второго этажа. К сожалению, второй этаж не был открыт для посещений.
Но Даглесс слишком много пережила, чтобы позволить такой мелочи помешать задуманному. Она открыла дверь с надписью «Вход воспрещен» и оказалась в маленькой гостиной с мебелью, обитой английским мебельным ситцем. Чувствуя себя кем-то вроде шпионки и воровки одновременно, но отчетливо понимая при этом, что отступать поздно, она подошла к двери и выглянула в коридор. Никого. Она осторожно двинулась вперед, думая, что ковер на полу заглушает шаги куда лучше, чем шуршащая солома.
Наконец она нашла лестницу и поднялась на второй этаж. Дважды, заслышав шаги, пришлось прятаться, но, слава богу, ее не заметили. Во времена Николаса здесь наверняка сновало столько слуг, что чужаку было бы невозможно незамеченным подняться на второй этаж, но эти дни давно прошли.
Оказавшись на втором этаже, она долго оглядывалась, не в силах сразу вспомнить, где находится барельеф. Пришлось заглянуть в три комнаты, пока она не оказалась в спальне. И там увидела лепной портрет Кита почти под потолком, над антикварным комодом орехового дерева.
Но тут из смежной ванной неожиданно вышла горничная, и Даглесс пришлось распластаться между комодом и стеной и, затаив дыхание, ждать, пока женщина поправила покрывало на кровати и покинула комнату.
Оставшись одна, Даглесс принялась за работу. Подвинула к комоду тяжелый стул, взобралась на него и только положила руку на барельеф, как дверь снова открылась. Даглесс опять прижалась к стене.
На этот раз горничная появилась с грудой полотенец и не заметила Даглесс. Та молилась до тех пор, пока женщина не ушла.
Едва дверь закрылась, Даглесс протянула руку и коснулась каменного лица Кита. Барельеф казался таким тяжелым и неподатливым, что она пожалела, что не захватила ни отвертки, ни маленького ломика. Она тянула и толкала и была уже готова сдаться, когда камень шевельнулся. Даглесс переломала ногти и ссадила костяшки пальцев, но ей удалось отодвинуть барельеф. Тяжело дыша, она встала на цыпочки и заглянула внутрь. Там в углублении лежал маленький, завернутый в ткань сверток. Даглесс поспешно вынула сверток, сунула в карман, поставила барельеф на место и спрыгнула на пол. Она так торопилась, что даже не стала тратить время и ставить на место стул.
Ей и на этот раз повезло: удалось спуститься вниз и незамеченной вернуться к группе, как раз когда туристы собрались в последней комнате.
– А здесь выставлены кружева, – говорила гид. – Большинство принадлежит викторианской эпохе, но у нас имеется один, совершенно необычный образец шестнадцатого века. – Даглесс насторожилась. – Похоже, что хотя лорд Николас Стаффорд так и не женился, в его прошлом была таинственная женщина. На смертном одре он попросил похоронить его с этим кружевом, но произошла какая-то путаница, и лорда Николаса положили в гроб без него. Тогда его сын Джеймс заявил, что поскольку кружево так много значило для его любимого отца, оно будет храниться на почетном месте в его семье.
Даглесс пришлось ждать, пока отойдут остальные, прежде чем она смогла подойти к витрине. Там под стеклом, теперь уже пожелтевшая и истончившаяся, лежала кружевная манжета, которую плела для нее Гонория. Имя «Даглесс» было окружено виньеткой из птиц и животных.
