Покоренные страстью - Хенли Вирджиния (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Граф Серрей направил к Джеймсу посланца под защитой Красного Креста, предлагая устроить сражение через два дня на открытом месте у подножия холмов. Ответ короля обрадовал Рэма: он гласил, что шотландцы будут биться там, где стоят, а не там, где выбирает английский граф.
Дуглас и Ботвелл задумали укрепить позиции, и, поскольку это была их идея, сами занялись ее воплощением. Восточный склон Флоддена покрыли заостренные копья, врытые под углом, что остановило бы нападение любой кавалерии.
На следующее утро англичане выстроились на восточном берегу реки Тилл. Серрей заметил, что вся болотистая низина покрыта артиллерией шотландцев, и решил изменить позицию. Он отвел войско севернее и перестроился у горы Брэнкстон. Дуглас и Ботвелл предложили королю начать атаку на англичан, когда те переправлялись через Тилл. Можно было разбить армию, отступающую по единственному мосту, но Джеймс отказался давать приказ покинуть возвышенность.
Еще один день принес с собой дождь. В густом дыму от походных костров Джеймс перевел войско с гребня Флоддена на вершину Брэнкстона, на четыре сотни ярдов выше англичан. И вновь Ботвелл и Дуглас настаивали на немедленной атаке под прикрытием дождя и дыма. Сырая трава, болотца, ручьи — все мешало людям Серрея образовать четкую линию фронта, но шотландский король не отдавал приказа до самого захода солнца. К этому времени англичанам удалось окончательно расположить свою артиллерию.
Наконец главный пушкарь короля получил приказ открыть огонь. Стреляя снизу, англичане не могли причинить большого вреда шотландским орудиям, но нанесли урон живой силе. Сейчас Джеймсу Стюарту следовало бы оттянуть войска за дальний гребень горы и дождаться, пока солдаты противника, запыхавшись, взберутся по крутому склону. Однако нетерпение и ярость короля достигли предела, и он с безумной смелостью повел армию сквозь дождь и дым. Джеймс возглавлял одну из двух центральных колонн, вторую вел граф Крофорд. Шотландцы продвигались медленно, опустив копья, но вскоре заскользили по мокрой траве.
Рэм Дуглас, лорд Хоум и граф Хантли со своими людьми составляли левый фланг. Им выпало сражаться с жителями Чешира, возглавляемыми третьим сыном графа Серрея, Эдмундом. Бандиты Дугласа наголову разбили противника. Отовсюду неслись грохот стали, боевые кличи и ржание лошадей. Рэм, верхом на Бандите, в самой гуще битвы лицом к лицу столкнулся с Дэвидом Кеннеди. Мальчишка выступал под знаменем графа Кассилиса. После своего предательства младший Кеннеди покинул Дун и скрывался от людей Ангуса и своего клана, опасаясь петли.
Когда была объявлена война с англичанами, Дэвид крадучись вернулся в родной замок, умоляя позволить ему смыть позор, сражаясь на стороне своего короля. Он знал, что в битве можно покрыть себя неувядаемой славой, и вообразил, что сможет достичь этого. Отец и братья предателя отвергли его и отказались даже разговаривать с ним, но глава клана решил, что в войне может потребоваться каждый Кеннеди.
Ужас отразился на лице мальчишки, когда темные глаза Дугласа впились в него. Дэвид ожидал неминуемой смерти от руки, сжимавшей сейчас окровавленный палаш. Рэму стало противно. Даже здесь, сейчас, когда решалась судьба страны, в рядах шотландского войска не было ни порядка, ни дисциплины. Лорд не думал о предательстве — он хотел знать, зачем потребовалось посылать в кровавое месиво этого сопляка, не достигшего и 15 лет. Окровавленной рукой он выхватил у Дэвида поводья:
— Беги! Беги отсюда, мальчишка!
Тот повернул лошадь и последовал приказу Дугласа и своему собственному внутреннему голосу. К этому времени бандиты Рэма уже опрокинули ряды англичан и кинулись к их лагерю.
Лорд Дакре во главе полутора тысяч кавалеристов скакал им наперерез. Дэвид Кеннеди обрадовался появлению лорда, которого знал всю свою жизнь. Судьба на этот раз улыбнулась ему — злейший враг Дуглас отпустил мальчишку живым и невредимым, а впереди его ждал друг. Вздох облегчения слетел с губ Дэвида, и сразу же за этим выражение крайнего удивления исказило его черты. Дакре со смертоносной точностью направил свое оружие. Он пронесся мимо, а разрубленный пополам Дэвид медленно сползал с седла на землю.
Между английской кавалерией и шотландцами завязался кровавый бой. Графы Леннокс и Аргайл наблюдали за ним сверху, когда вперед внезапно выступили лучники противника. Дождь из стрел почти мгновенно лишил вождей кланов всех их людей. Центр поля превратился в бойню. Английская пехота была вооружена алебардами — боевыми топорами, имевшими с одной стороны нечто вроде крюка. Шотландцы, которые несли длинные французские пики, на крутом склоне теряли равновесие. Короткие копья тоже не помогали — англичане просто отрубали острие, и их противник становился беззащитным. Покончив с горцами, лучники сэра Стэнли зашли войску Стюарта в тыл. Пощады не было, шотландские графы погибали бок о бок со своими людьми.
Джеймс пробивался в глубь отряда англичан, стремясь достичь одной только цели. Он знал, что в поединке с Серреем выйдет победителем. Так бы и случилось, но ненавистный враг увидел уже только тело короля, утыканное стрелами и с разрубленной головой.
Рэмсей по-прежнему возглавлял левый фланг, сражавшийся успешнее других. По счастью, им было неизвестно, что Джеймс Стюарт, король Шотландии, погиб в этой битве при Флоддене, унесшей жизни еще двенадцати графов, двух епископов, пятнадцати лордов и около десяти тысяч других храбрых защитников страны.
Уже почти стемнело. Рэм видел, как прямо перед ним сражается Джок и ему угрожает опасность. Дуглас поднял палаш, и смерть настигла первого англичанина, затем второго. Лорду удалось еще ранить третьего, когда Бандит, пятясь, поднялся на задние ноги и развернулся. Глаза Рэма расширились — откуда появились все эти англичане? Он оказался один, окруженный противником со всех сторон. Кажется, и Бандит и его хозяин были ранены одновременно. Жеребец упал, Рэм попытался выбраться из-под него, но бесполезно. Копье пронзило живот Дугласа и воткнулось в землю. Он не чувствовал ног, но ощущал огромную тяжесть, словно Бандит все еще придавливал его. Рэм запрещал себе думать о боли, но что-то теплое, успокаивающее постепенно охватывало все его существо, туманило сознание. Так вот какая она, смерть. Лорд глубоко вздохнул, и его окружила тьма. Кровь жеребца и его хозяина, смешавшись, стекала по их телам и впитывалась в землю.
Глава 40
Леди Валентина Дуглас не могла ни на чем сосредоточиться. Она чувствовала себя пленницей в собственном замке. Если бы она была мужчиной! Им легче, они знают, что делать в этой славной битве. Рэм покроет себя славой, а потом приедет к ней домой.
Тина сдержала слезы и снова выбежала на парапет. Она прижимала руку ко рту, зная, что если заплачет, то уже не сможет остановиться. Ну когда, когда же он вернется? Прошел целый месяц с того дня в начале августа, когда они поженились и Рэмсей уехал воевать. И все-таки в войне нет ничего славного, решила леди. Это — грязь, мерзость, безумие. Она вытерла глаза и принялась вглядываться в горизонт, как делала это каждый день после отъезда Рэма. Никогда раньше Тина не поддавалась страху. Когда он только начинал зарождаться, она душила его, смеялась над собой, и страх чудесным образом отступал. Так было всегда. Но сейчас он забрался в ее душу, и Огонек начинала терять над собой контроль. Дрожащими руками она обхватила живот. Удивительно, что после всего пережитого ей удалось забеременеть так быстро. Неужели судьба опять обманет ее? Она ничего не сказала Рэму о ребенке, а если бы он знал, то, вероятно, был бы осторожнее в битве и вернулся бы к ней — любой ценой. Тина проклинала себя.
Словно что-то вспыхнуло в голове леди: еще один день в ожидании и в полной неизвестности, и она лишится разума.
— Ада, Ада! — Тина спешила найти гувернантку. — Я еду но двору. Новости до Эдинбурга дойдут быстрее, чем до нас.
— Ты думаешь, так лучше? — с сомнением произнесла Ада, уверенная, что долг верной жены — сидя дома ожидать возвращения мужа.
