Москва-Лондон, кот и букет невесты (СИ) - Дженкинз Елена (мир книг .txt) 📗

Его будто в солнечное сплетение ударили, и он, едва успев вдохнуть, упал на газон, прямо на пожухлые, припорошенные снегом листья. И это при том, что его никто не коснулся.

– Невероятно, так это правда! – И снова он услышал этот смех, как звон колокольчиков. Его обладательница восторгалась проделкой невесты, как ребенок, хлопая в ладоши и излучая жизнерадостность, которая теплом влилась Терехову в вены. Ясно, значит, Санька не нервничала, а демонстрировала кому-то свои навыки.

Когда перед глазами рассеялась тьма, он наконец увидел, кому именно.

Над ним склонилась худенькая незнакомка, протягивая руку помощи. Ее темные распущенные волосы упали на щеки, и она убрала передние пряди за уши, открывая высокие скулы с легким румянцем.

Впервые за долгие годы Николай растерялся при виде женщины, поэтому послушно сжал ее ладошку, тонкую и прохладную, и поднялся с земли. Он, онемев, пристально вглядывался в искрящиеся смехом карие глаза, пытаясь вспомнить это лицо, а не вспомнив, нахмурился. Что-то в ней было знакомым до боли … Да, точно – боль. Как отблеск безнадежности в мягком взгляде, как печать тоски, той самой, к которой человек давно привык и перестал скрывать, и она звучала даже в искреннем смехе.

– Вы не ушиблись ¹? – спросила она участливо, и Терехов с опозданием осознал, что незнакомка говорит по-английски.

– Простите, а вы…?

– Эмили Райт, я со стороны жениха.

– Вот оно что… Хм… А я Николай.

– О-у, как царь! – восхитилась она.

– В каком-то смысле, да…

– Пойдемте, смешаю вам коктейль, – предложила она в качестве компенсации, а Босс никак не мог прийти в себя.

– Удивительный момент, – пробормотал он.

– А я люблю удивлять, – с лукавым видом произнесла Эмили, и Терехов понял, что пропал.

Больше всего на свете он любил удивлять – и удивляться.

Глава 2. Кот

«Не глазей», – приказала себе Эмили, но, как примагниченная, то и дело переводила взгляд на мужчину, который шел рядом. Она, наверное, смущала его навязчивым вниманием, но от неожиданности забыла правила приличия. Эмили заблудилась в глубине его глаз и не могла найти выхода.

Это все вино на голодный желудок виновато, да еще здешняя атмосфера. Слишком много радости и заразительной энергии, которая захватила Эмили и превратила в хохочущую дурочку. С той минуты, как вышла из такси и ступила на порог дома, словно в иной мир попала. В мир, где люди не жалеют делиться теплом. И она так отогрелась, что теперь смеялась, смеялась… и глазела на царя Николая.

Она слышала о нем от Стаса – сегодняшнего жениха, который несколько лет жил в Штатах и работал в филиале корпорации Терехова. Но Большой Босс почему-то представлялся старым и серьезным. А рядом шел статный донжуан с обложки GQ.

Да и не в этом дело. То есть, неожиданно, конечно, но поразили Эмили именно глаза. Он посмотрел на нее – и словно в душу заглянул, распознав там надломленную женщину, которая притворялась сильной.

А может, показалось? Придумала себе все.

…Но глаза у него невероятные, голубые и добродушные, хоть и смотрел он сейчас настороженно. Нужно что-то сказать.

– Какой коктейль вы предпочитаете?

Его губы дрогнули.

– Я уже выпил глинтвейна, этого достаточно. Мне лишь хотелось составить вам компанию.

Эмили ощутила звенящее напряжение внутри и дико разволновалась от прилива воодушевления, которое затопило и прорвало плотину непричастности к жизни. Если бы она могла остановить время, затаив дыхание, она бы перестала дышать, только бы удержать этот волшебный момент, не отпустить в пустоту… Полтора беспросветных года без капли надежды, и вдруг ей словно прямой массаж сердца сделали, реанимировали – и она резко открыла глаза, чтобы увидеть свет.

– Вы надолго в гости, Эмили?

– Утром улетаю.

– Куда, если не секрет?

– В Лондон. Дела…

Он кивнул, подтверждая, что дела – это действительно основательная причина уехать.

Эмили улыбнулась виновато и сказала:

– Простите за ту шалость, я хотела увидеть Сашины приемы… У вас рубашка испачкалась, вот здесь. – Она положила ладонь на его крепкую руку, и пальцы дрогнули, ощутив тепло. Мороз на улице, у нее самой губы слегка онемели, а новый знакомый, казалось, излучал электричество. Она отдернула руку, спрятав в кармане джинсовой куртки.

– Ничего страшного, – усмехнулся царь.

Смятение внутри с каждым шагом уступало место благодарности, и Эмили решила не навязываться слишком явно, чтобы не отпугнуть Николая. Хотелось просто провести спокойный день в компании интересного мужчины. Вряд ли подобный момент повторится в скором времени, поэтому стоило сказать судьбе спасибо и наслаждаться ощущением давно забытого вдохновения.

Ценить подобные моменты Эмили научилась только после того, как Дэвида не стало. И тем ценнее сейчас было каждое мгновение, каждый удар вдруг очнувшегося после душевной комы сердца.

Нет, она не боялась, что сердце сегодня снова разобьется. Наоборот, будто осколки склеились. Тому, кто изголодался по интересу к жизни и влечению к другому человеку, целый день подобного счастья – как подарок небес. Казалось, кто-то загадал для Эмили желание, и оно сбылось, дав ей надежду, напомнив, что она живая.

***

Мисс Райт. Тоненькая, наверняка легкая, и хочется подбирать сравнения, пока не найдешь идеальное. Она терзала карманы своей джинсовки, как девчонка на первом свидании, и Терехов ничего не мог с собой поделать: он просто смотрел на нее и молчал, предоставив ей право голоса. Нравилось наблюдать, как она втягивает в рот нижнюю губу, обдумывая фразы и не произнося их.

– Рада была познакомиться, – наконец сдалась Эмили, решив сбежать. – Пора готовиться к церемонии. – Она посмотрела вниз, на узкие черные ботинки и серые свободные шаровары.

– До скорой встречи.

Он проводил взглядом мисс Райт и тоже вошел в дом. В углу гостиной подобрал свой забытый пиджак синего цвета, сшитый на заказ специально к свадьбе, и привычно похлопал по карману. Пачка сигарет была недорогая, но Николай и не курил. Давно бросил, чтобы дочка дурной пример не перенимала. Вместо этого он обманывал себя, просто вертя сигарету в пальцах и не поджигая. Зажигалки все равно не было.

Зажав сигарету зубами, он усмехнулся. Надо же, так неожиданно остро отреагировал на незнакомую женщину. Глянув в широкое окно, окаймленное морозным тающим узором, Терехов выцепил взглядом дочку, которая общалась с кем-то из персонала – видимо, флористом.

Встревоженный, сбитый с толку, он решил посовещаться с Настеной.

– Эмили?! Ты запал на Эмили?!

Н-да… Зря все-таки с дочкой заговорил об этом.

– А что с ней не так? – уточнил он.

– С ней все так. У нее, правда, душа в хлам и сердце в дребезги. А так у нее полный порядок. Пап, ты пожалей человека. Ты же осознаешь, что вы живете и работаете в разных странах? Эмили – серьезная женщина, интрижки ее не интересуют.

– К чему ты клонишь? – притворился идиотом Терехов. Он все прекрасно понимал и сам, но вдруг до страшного захотелось пожить в иллюзии хоть пару часов.

– Клоню к закату. Ваших не начавшихся отношений.

Он раздраженно затолкал сигарету обратно в пачку и потер глаза.

– Настасья, занимайся букетом, – он махнул на застывшего в шаге от них флориста. – Я-то думал, ты за меня порадуешься, совет дашь.

– А я и посоветовала: руки прочь от оскороносной особы! Это все равно что в святой Грааль наплевать.

– Да прямо-таки, мы с ней взрослые люди.

Но Настена надвигалась угрожающим тайфуном:

– Клянись на святом распятии, что не прикоснешься к ней.

– Клянусь. Но если она сама проявит инициативу, то клятва аннулируется.

– Пф-ф, мечтай, Иуда.

Так, с подачи Насти, Терехов начал злиться, и злился до начала церемонии. Официальные документы были заранее оформлены в Доме бракосочетаний, но торжественность момента от этого не размылась, а наоборот, ощущалась легче и бодрее.