Москва-Лондон, кот и букет невесты (СИ) - Дженкинз Елена (мир книг .txt) 📗
Жених, Стас Архипов, стоял у высокой арки, увитой белыми розами, и в ожидании невесты улыбался во все тридцать два.
И вот зазвучала скрипка: музыканты сидели неподалеку на специально подготовленной платформе. Невеста показалась в проходе под руку с Валиком и ступила навстречу судьбе. Настя тихо заплакала, стоя рядом со свидетельницей, младшей сестрой жениха, Лизой. Хорошая девчонка, хоть и мрачноватая. Вот и сейчас: Настена слезами давится, а та смотрит на нее странно, будто не понимает, как можно плакать на людях. Кремень, а не девочка. И Стас такой же, поэтому Терехов и взял его под крыло когда-то.
…Взгляд как бы невзначай скользнул по рядам гостей, снова выискивая Эмили. Улыбчивый работник ЗАГСа буквально через минуту собирался поведать о рождении новой семьи Архиповых, а Николай не мог найти причину, чтобы не пялиться на мисс Райт. Трогать ее нельзя, но смотреть-то можно.
Морозный воздух искрился вокруг нее, а цветочный аромат в саду разносило слабыми порывами ветра, и хотелось закрыть хрупкую фигуру собой, чтобы ей не было холодно. Эмили скромно сидела в ряду напротив, через проход, в кресле, обтянутом белой тканью, и на ее глазах блестели слезы.
Подойти бы и стереть их, а потом…
Рыжий.
Кот крался к арке, как и предсказывала Настена. Вот же хитрый! Он шел не один, за ним на расстоянии хорошего броска показались ретривер и мейн-кун – зоопарк хозяев. Рыжий надвигался с бандитским выражением морды, но надвигался очень неуклюже, потому что на нем пузырился комбинезон. Поймала-таки его Настя! Ее в упрямстве никто не переплюнет. А отпустила зачем? Удрал, наверное, мстить пришел.
Николай поднялся и, пригнувшись, обошел ряды. Кто-то из гостей шикнул ему, призывая к тишине, но Терехов отмахнулся и прокрался к Рыжему. И тут этот отпрыск кошачьего демона действительно напал – но не на невесту, а прямо на Эмили, которая сидела с самого края во втором ряду. Актриса, естественно, не подозревала о надвигающейся катастрофе и потому завизжала бы, но Николай вовремя сделал искусный выпад в ее сторону. Чистая конкуренция с котом за право прыгнуть на «оскороносный Грааль».
Босс сдернул Эмили с кресла, и она хлопнулась к нему на колени в обнимку с котом. Рыжий был старый, мяукать не любил, а если и снисходил, то скорее сипел, но сейчас он тактично заворчал: Эмили, видно, прижала кошачью тушку слишком сильно.
– О Господи, Ник! – взволнованно прошептала мисс Райт, вглядываясь в его глаза и машинально поглаживая кота по холке. Тот пыхтел и пытался вырваться, усы дыбом, но комбинезон сковывал, и зверюге пришлось покориться.
– Это Рыжий, кот моей дочки, – тихо ответил Николай, оценив теплую волну в сердце от того, что желанная женщина назвала его по имени. Ник. Так интимно…
Он помнил, что клялся ее не трогать. Но, чисто теоретически, царь придворную актрису не трогал. Он свадьбу спасал.
Лазейки, лазейки…
Глава 3. Букет невесты
Сообразив, что все еще сидит на коленях у Большого Босса, Эмили разрывалась между двумя вариантами будущего: расхохотаться или покраснеть. Но мужчина быстро опомнился и помог ей подняться.
– Не отпускай его, Эмили. Желательно до конца церемонии, – попросил он, поэтому пришлось сесть на место и ласковее обнять кота. Он был забавный, недовольный, но милосердный, поэтому величественно развалился у новой знакомой на коленях, пошуршав комбинезончиком. Милаха. Он бы явно и коготки выпустил от удовольствия, да пинетки на лапах мешали.
Эмили состроила серьезное выражение лица и прислушалась к словам церемонии, ничего не понимая, но радуясь от этого не меньше. Жених, Стас, был ее другом. Он спас ей жизнь полтора года назад, в самолете. Незнакомый человек вытащил ее из пропасти, куда она прыгнула по своей воле, и Эмили платила Стасу безграничной благодарностью. Им приписывали роман, но между ними было лишь уважение.
К горлу подкатил ком непрошенных слез, напоминая о событиях годичной давности, и Эмили прижалась лицом к мягкой холке кота, который тихонько замурчал. Почувствовал, что ей нужна поддержка, добряк. Он не пытался сбежать до конца церемонии, и от этого тоже хотелось срочно расчувствоваться.
Эмили прижала к себе кота и вдохнула аромат жасмина. Какой все-таки уютный кот! И так захотелось тепла, любви, что хоть рыдай. В конце церемонии Эмили поднялась вслед за остальными гостями и усадила нового друга на кресло, чтобы поаплодировать. Снова заиграли скрипки.
Новобрачные, взявшись за руки, буквально пробежали по проходу, а потом Стас, счастливый и непривычно умиротворенный, подхватил невесту на руки и закружил ее. Раздалось дружное ободряющее «ах». Неожиданно невеста, Саша, закрыла глаза и бросила свой букет в гостей. И вот тут-то Эмили не сдержалась. Она взвизгнула, агрессивно отбивая от себя шедевр флористики, как бейсбольный мяч. И даже руки утерла о платье под жакетом, чтобы избавиться от «проклятия букета». Эмили искренне верила, что оно работает.
Раздались смешки, и кто-то по-английски крикнул: «Это не змея, не бойся!»
Вот сами и не бойтесь.
Эмили поймала насмешливый взгляд Стаса, который ей подмигнул и многозначительно кивнул в сторону. Проследив траекторию «толстого» намека, Эмили уперлась глазами в царя Николая.
Пф-ф! Стас обнаглел! Ему ли не знать, как безразличны ей мужчины после Дэвида… Стоп! Погодите! А что, ее заинтересованные взгляды в сторону Ника были настолько очевидны, что даже Стас все понял?! Она нервно поправила прическу, растерявшись, и натянуто улыбнулась.
Ник тоже смотрел на нее. Казалось, Эмили не могла ничего от него скрыть. Мужчина отсалютовал ей бокалом шампанского, который взял у официанта, и, сунув руку в карман брюк, уверенной походкой делового человека направился к ней. Сердце падало ниже и ниже с каждым его шагом, а тело каменело – Эмили превращалась в статую.
Ей запоздало стало стыдно, что устроила шоу из-за букета, но поднять его сейчас не смогла бы при всем желании, завороженная смешинками в глазах Ника.
– Не любишь цветы? – улыбнувшись краешком губ, спросил он.
– Не люблю проклятия.
– А если я подниму букет, то проклятие нас свяжет, как считаешь? – Не дожидаясь ответа, он наклонился, ловко подхватывая «артефакт». Красивый… И Ник, и букет. Среди белых роз, припорошенных серебристым снегом, выглядывали веточки вереска и ягоды насыщенного вишневого оттенка.
– Это шиповник? – полюбопытствовала она.
– Нет, кизил.
– Неловко вышло. Но замуж я не тороплюсь, – наконец призналась Эмили, принимая цветы. Ее пальцы легли поверх мужских, и прикосновение заставило выпрямить спину: словно жаром обожгло внутри. Перед тем как убрать руку, Ник едва уловимо мазнул подушечкой большого пальца по ее коже, и у Эмили пересохло во рту.
Ник пристально смотрел ей в глаза, и она через силу улыбнулась, чтобы не выглядеть загипнотизированной дурочкой.
«Эмили, тебе тридцать два года, соберись!»
– Спасибо, что удержала кота, – уже без смеха в голосе, тихо поблагодарил Ник. В его взгляде полыхнуло пламя, и Эмили, вспомнив наконец о том, что актриса, невозмутимо и как-то даже легкомысленно пожала плечами.
– Он меня согрел, – ляпнула она. – Все-таки холодно сегодня.
– Тебе и сейчас холодно?
Эмили медленно, очень глубоко вдохнула, выдерживая на себе внимательный, ищущий ответов взгляд цвета неба, и собралась сказать правду. Была ни была.
– Dorogoj! – Чужой женский голос ворвался в вакуум их уединения и разорвал связь, которая звенела между ними натянутой струной. Эмили опустила глаза к острым носам своих Маноло и прижала букет к груди, будто кто-нибудь мог его отобрать. Одно дело, когда это был «несущий проклятие веник», а другое – когда этот прекрасный дар ей вручил сам царь Николай. Придется сохранить и засушить. Не царя, а букет.
Ник холодно поздоровался с девушкой, которая подошла к ним, и представил ее как Соню Либерман, московскую художницу. Та куталась в шерстяной палантин, не особо старательно прикрывая довольно откровенное декольте короткого платья, и пожирала глазами чужого царя. Эмили легко определяла качество внешней «отделки» у женщин, и могла с чистой совестью поставить печать «ненатуральный продукт» на Соне. Девушке было лет тридцать, а может и больше, но она выглядела, как модель «Victoria’s Secret». Эмили никогда не страдала комплексом неполноценности, но в сравнении с ровесницей Соней почувствовала себя Бетт Мидлер рядом с Голди Хоун.
