Оковы счастья (Оправданный риск) - Мартон Сандра (книга жизни txt) 📗
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Бледные лучи осеннего солнца едва пробивались сквозь зашторенные окна гостевой комнаты пентхауса Аманды в Нью-Йорке, выходящие на Центральный Парк. Обычно солнечная комната была погружена в полумрак.
Аманда, стоя в дверях, наблюдала за сестрой. Карин с Эми на руках сидела в кресле и кормила ее грудью, вернее, пыталась накормить и, похоже, безуспешно. Аманда ласково прикоснулась к своему округлившемуся животу и с деланной улыбкой решительно вошла в комнату, включив свет.
– Ты сидишь, как в темнице, – весело произнесла она. Подойдя к окну, она раздвинула голубые бархатные портьеры. – Если так пойдет и дальше, придется здесь установить лампы дневного освещения.
Она подошла к Карин, но та была всецело поглощена Эми. Малышка нервничала, то и дело выплевывая сосок материнской груди, и Карин с отчаянием думала, что матерью она тоже оказалась никудышней. Аманда еще с минуту понаблюдала, затем не выдержала.
– Карин!
– Что?
– Дорогая, не лучше ли дать малышке бутылочку?
– Она уже пила из бутылочки утром.
– Ничего страшного. Сама видишь, что у тебя возникли… затруднения.
– Никаких затруднений. Сейчас все получится.
– Ты уже вполне можешь кормить Эми из бутылочки все время. В книге говорится…
– Я знаю, что говорится в книге. Это моя книга, помнишь?
– Да, но…
Карин посмотрела на сестру пустым взглядом. Спокойно, велела себе Аманда, надо быть дипломатом. Нужно быть терпеливой и все время улыбаться.
– Я верю, что ты лучше меня знаешь, что написано в книге. Но вдруг ты что-то забыла или не так поняла…
– Ради Бога, Аманда! Ты прочитала одну книгу по воспитанию детей, твой малыш еще не родился, а ты возомнила себя экспертом?
– Я – твоя сестра, – Аманда с трудом сдерживалась, – и я люблю тебя. И племянницу свою я тоже люблю.
Карин застегнула блузку и поднялась с кресла.
– Ладно, пошли на кухню и подогреем бутылочку.
Увидев, что сестра ее всерьез расстроена, Аманда помрачнела.
– Прости меня.
– За что? – Но улыбка Карин была слишком широкой, чтобы быть искренней. – Не стоит так меня щадить только из-за того, что я ушла от Рэйфа. Любовь не имела к нашему браку никакого отношения. Он женился на мне только из-за Эми.
– Ублюдок, – сказала Аманда и взяла Эми из рук сестры. – Ну вот, малышка, сейчас тетя накормит тебя ужином, вкусным и теплым.
– Не называй его так! – резко вспылила Карин.
– Как? Ублюдком? Ради всего святого, как я еще должна называть мужчину…
– Это ужасное слово.
– Это он ужасный человек…
– Разве я говорила, что он плохой человек?
– Если он такой святой, почему тогда ты решила развестись с ним?
– Я никогда не говорила, что он святой. Он… просто мужчина. Он такой, какой есть.
В комнату вошла няня.
– Извините. Я не помешала вам? Может быть, я отнесу девочку наверх?
Карин кивнула. Эми так и уснула с соской во рту. Осторожно взяв дочь из рук сестры, Карин поцеловала ее в макушку и передала няне.
– Она немного капризничала. Если она…
– Если она проснется, – вежливо перебила няня, – я немедленно вас позову.
– Спасибо, Тереса.
Дождавшись пока няня унесет ребенка, Аманда улыбнулась сестре.
– У тебя хорошая няня.
– Да.
– И очень ответственная.
– Да.
– Хочешь кофе?
– Да.
Аманда занялась приготовлением кофе, а Карин достала из холодильника кувшин со сливками, а из шкафчика – сахар. Спустя минуту сестры уже сидели за столом друг напротив друга и пили кофе.
– Отличный кофе.
– Это мой единственный кулинарный талант, – усмехнулась Аманда. – Наша кухарка спокойна, уходя на выходной, потому что знает, что я не сунусь в ее владения.
– У вас та же самая кухарка?
– Конечно. Она уже очень давно работает у Ника.
– Помнишь те печенья, которые ты пыталась испечь, когда мы были детьми?
– Помню. Как и то, что ты всегда мастерски увиливала от разговора. Особенно, если была огорчена или расстроена.
Карин отставила свою чашу и сложила руки на столе.
– Я не расстроена.
– Ты ушла от мужа.
– Я ушла от человека, за которого не должна была выходить замуж.
– Да?
– Да.
Аманда вздохнула.
– А я помню, – заметила Карин, – что ты всегда так выразительно вздыхала, когда совала свой нос в чужие дела.
– Но ведь мой вопрос вполне естественен!
– Я не считаю его таковым. Впрочем, можешь задавать любые вопросы, но вот отвечу ли я?
Аманда откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
– Ты говоришь, что не должна была выходить за Рэйфа…
– Не должна.
– Тогда почему вышла?
Карин засмеялась. Она встала, подошла к плите и налила себе еще кофе. Затем обернулась и посмотрела на сестру, но Аманда отрицательно покачала головой.
– Маленькому принцу вредно много кофеина. Карин улыбнулась.
– А вдруг там принцесса? – Она знала, что сестра решила не выяснять заранее пол ребенка.
– Точно принц. Только мальчишка может вести себя так, будто он играет в моем животе в футбол. Но я хотела сказать, что ты не выглядела, как женщина, вступающая в нежеланный брак.
– Просто я хорошо сыграла свою роль, но в конце концов поняла, что не могу позволить Рэйфу окончательно разрушить мою жизнь.
– Ты плачешь?
– Нет. – Слезы градом катились по лицу Карин. – С чего мне плакать? – Она уронила лицо в ладони и зарыдала.
– Кэрри. – Аманда обошла стол и обняла сестру за плечи. – Расскажи мне, что случилось, пожалуйста. Как скоро после свадьбы ты поняла, что совершила ошибку?
– В тот момент, когда сказала «да».
– Но я же много раз говорила с тобой по телефону. Поначалу твой голос звучал подавленно, но я решила, что у тебя послеродовая депрессия. Я даже хотела приехать, но спустя месяц…
– Шесть недель, – прорыдала Карин и выдернула несколько бумажных салфеток из коробки. – Шесть недель и одну ночь…
Она покраснела, Аманда, глядя на нее, покраснела тоже.
– Ладно, – сказала она и откашлялась. – Через шесть недель и одну ночь твой голос зазвучал… Может я, конечно, спятила, но он был очень счастливым.
– Я хорошая актриса.
– Ты отвратительная актриса, как и я. Поэтому в школьных спектаклях именно Сэм всегда доставалась роль Золушки, а нам – роли злобных сестер.
– Да, – сказала Карин с улыбкой. – Там мы могли меньше напортить.
– Именно. – Аманда выразительно посмотрела на мокрый комок бумаги в руках сестры, в который превратились бумажные салфетки. Взяв его двумя пальцами и бросив в мусорное ведро, она отмотала большой кусок бумажного полотенца и протянула Карин. – Сморкайся.
Карин послушно выполнила указание, затем промокнула глаза и вздохнула.
– Ладно. Я и была счастлива в то время.
– И?
– А потом перестала и уехала.
Аманда снова села на стул и взяла руку сестры.
– Значит, ты была счастлива, потом перестала, собрала вещи и уехала, так?
– Примерно. – Карин снова стала всхлипывать. – Он не любит меня. – И зарыдала так горько, как будто ее сердце разрывалось на части.
– А когда просил выйти за него замуж, любил? – осторожно спросила Аманда.
– Он не просил, он шантажировал меня. Иначе я бы никогда не согласилась.
– Ага…
– Что «ага»?
– Я была права. Я еще тогда сказала Нику, что вся эта история кажется мне подозрительной. Мама представила вашу историю как мелодраму со счастливым концом – страстный бразилец и прекрасная американка встретились в «Эспаде», провели ночь любви, затем их роман продолжился в Нью-Йорке…
– Все не так. Ночь любви в «Эспаде» была, а все остальное Рэйф придумал специально для мамы.
Аманда протянула руку и заботливо заправила выбившуюся у Карин прядь за ухо.
– Нечто подобное я предполагала, но думала, что это ты сочинила сценарий, чтобы успокоить маму. Мы же с тобой перезванивались, встречались, обедали вместе, и ты никогда не упоминала ни одного мужчины, тем более Рэйфа Альвареса.
