Мужа заказывали? (СИ) - Риччи Габриэлла (прочитать книгу txt) 📗
Хотелось ляпнуть, что сам он животное, но тут подал голос капитан:
— А музыку ты как объяснишь? И замки, вроде как, не взломаны. Следов нет, опять
же…
— Ой, а вы устали, наверное, — выпалила я, понимая, что костьми лягу, но не дам ему запороть такую шикарную версию. Я просто не имею на это права! — Может, чаю, или кофе?
— Да нет, спасибо, — улыбнулся капитан, так и тая от простого вопроса, как эскимо на солнце, а на лице Ослика отобразилось вселенское разочарование. — Мы пойдем тогда, а вы тут держитесь, дамы. Если вдруг заметите что-то подозрительное — сразу же обращайтесь в участок… А лучше — мне звоните! — и он наскоро нацарапал на клочке бумажки свой номер и протянул Лидке.
Вот что значит: внимания мужику не хватает.
Лидка в ответ лучезарно улыбнулась и мы с ней синхронно закивали. А стоило наконец двери закрыться за участковыми — выдохнули облегченно. Переглянулись и рассмеялись, не сговариваясь, в голос.
Ну, все! Поход в магазин отменяется! Второго такого раза я просто не вынесу.
11. «Доброе» утро начинается в обед
Яркий свет — откуда солнце вышло? — больно резанул по глазам, даже сквозь веки, буквально вырывая из какой-то полудремы. Я шевельнулась, машинально пытаясь нащупать одеяло и натянуть на голову. Но в тот же самый миг затылок прошила адская боль.
Ох… Как же болит моя бедная голова! Просто трещит по швам…
Раз!.. Два!.. Три!.. — пульсирует в затылке, в то время как виски́ словно тисками сжимают… Боже! Это просто невыносимо! Как та средневековая пытка, когда голову жертвы фиксировали под капающей мерно водой и бедолага медленно сходил с ума.
Не знаю, как там насчет сумасшествия, но если мне сейчас кто-нибудь подвернется — вызверюсь точно!..
Ресницы словно супер-клеем щедро так намазали, — не продрать глаза — а во рту как будто целый кошачий «взвод» отдохнул…
Постанывая, словно лось, в период брачного сезона, я приподняла голову, чтобы почти сразу же уронить ее обратно на подушку.
О, это непередаваемое чувство, которое кричит о том, что в моем желудке с минуты на минуту начнется извержение…
Твою налево!
Машинально зажимаю рот руками и вскакиваю! Как в попу ужаленная! Каким-то невероятным усилием воли собрав остатки сил в ослабевшем теле, чтобы сбросить с себя конечности храпящей рядом Лидки. Вот же зараза!..
Не вполне соображаю, что происходит — ноги сами несут меня прямиком в ванную. По пути путаюсь в тапках, поскальзываюсь и балансирую, в попытке не упасть на мягкое место или не промахнуться мимо дверного проема.
Запас цензурных слов как-то разом иссяк.
Уже вбегая в ванную, мельком замечаю, что часы в прихожей показывают половину двенадцатого. И почему я будильника не слышала?! Благо, что хоть выходной, а иначе, как пить дать — пришлось бы краснеть на ковре перед начальством…
О, нет! Только не пить!..
Чтобы я, да еще хоть раз… Да ни за что! По крайней мере, точно не с Деевой, ибо рискую пропить самое дорогое, что осталось у меня после мамы, Ваньки и почек. Печень, то есть.
Когда я вернулась в спальню, подруга по-прежнему валялась на кровати, но уже с открытыми глазами. Тем лучше для нее — я бы церемониться не стала, после того, как эта зараза споила меня вчера. Ледяная вода нам в помощь!..
Хм… А что, собственно, вчера произошло? Нет, мы, конечно, выпили, и выпили немало, — как для меня так точно! Ибо не помню почти ничего, — но вот не покидает стойкое ощущение, что одним этим дело не ограничилось. Особенно крепнет уверенность в своих догадках, когда смотрю на сиротливо свисающий одним краем карниз в спальне… И это я еще на кухню не заглядывала. Да и вообще, квартиру не осматривала.
— Деева-а, — вкрадчиво протянула я, стараясь не выдавать в голосе звенящих ноток, — а напомни, пожалуйста: чем мы вчера занимались?..
Подруга смачно выругалась, простонала и, с трудом сев на кровати, посмотрела на меня из-под слипшихся ресниц и макияжа одного известного зверька. Того самого, что и черный, и белый, и азиат одновременно.
— Ну даешь, Беда, — просипела она голосом алкоголика со стажем, глядя на меня округлившимися глазами. А потом, почесав спутавшиеся космы, выдала задумчиво: — Ну… насчет тебя не знаю… но вот я совершенно точно по мальчикам, так что…
— Фу, дура!.. — скривилась я, мгновенно мрачнея. — Я не то имела в виду… Что скажешь на этот счет? — кивнула я на беспорядок вокруг и снова скривилась — простое движение отдало дикой пульсацией в черепной коробке, вплоть до секундного онемения губ. М-да… Это ж надо так нажраться…
Не дожидаясь ответа подруги поплелась в кухню — если сейчас же не глотну хотя бы воды, — а лучше крепкого кофе — точно умру.
Но на кухне меня ждал еще один сюрприз: криво торчащий смеситель. Помимо общего фонового бардака, разумеется. Без понятия, чем я думала, но на свой страх и риск решилась провернуть ручку холодной воды и… ничего не произошло. С горячей водой то же самое… Но я ведь как-то умылась десять минут назад?..
Ох, ладно. Как говорил один известный персонаж: я подумаю об этом завтра. А пока пришлось наполнять чайник в ванной. И все время, пока тот шумел на плите, я пыталась восстановить пробел в памяти…
Кажется, Лидка подначивала меня сначала выпить, а потом и оторваться, как следует… Успокаивала, мол: «Что бы ни случилось, ты всегда можешь стребовать со страховой»… А я ржала и отвечала, что нет у меня страховки…
То есть я все же пошла у нее на поводу?.. М-да.
От нахлынувших обрывков воспоминаний легче не стало. Напротив — возникло острое желание побиться головой о стенку… Нет, ну это ж надо, а!.. Стоило выпить, как мозг автоматически отключился.
Завыть в голос не дала появившаяся в кухне подруга. Шоркая дежурными тапками для гостей, с самым непринужденным видом протопала к столу и бухнулась на диванчик.
Так. Где там моя дорогая любимая аптечечка?.. Сейчас как закинусь обезболивающим, — ох уж эта работа среди студентов! — и устрою любимой подруженьке допрос с пристрастием. Если меня на него, — на пристрастие, то бишь, — конечно, хватит…
12. Уходим огородами
Бýхнув небрежно на стол две дымящиеся дешевым кофе кружки, я грузно опустилась на стул напротив.
— Ну что, дорогуша, — вздохнула, хмурясь при виде вазочки с печеными, — той самой, в которой спал Антошик — и пододвигая ее ближе к Лидке. Как говорится: для лучшей подруги ничего не жалко! Как от сердца отрываю, между прочим, — рассказывай.
— А что рассказывать-то? — похлопала ресницами Лидка.
Я пожала плечами:
— Все. От и до.
— А ты не помнишь? — вопрос был риторический и звучал как утверждение. Она с шумом втянула воздух: — Ну, мы выпили…
— Все, — напомнила я.
Лидка пожевала губу, хмурясь.
— Ла-адно, — протянула наконец недовольно, — выпили и расслабились. Немного.
Вот тут я откровенно не выдержала:
— Немного?! — воззрилась на шебутную подругу, хлопая глазами. — Лид, а ничего, что у меня в спальне карниз висит, на честном пионерском?! Тут, вон, смеситель… Не смеситель, а какая-то Пизанская башня, ей-богу!
— Так а ко мне-то какие претензии? — улыбнулась подруга, хрустя уцелевшим печеным. — Не я ж тебя заставляла плясать на столешнице, на манер стриптизерш в барах Дикого Запада. — На последних словах эта коза сделала страшные глаза и поиграла фигурно выщипанными бровями. Честно? Я б ей с удовольствием сейчас и реснички фигурно общипала, потому что…
Ну вот какие стриптизерши? Какие нафиг танцы на столешнице?!
Твою налево!
У меня аж глаз задергался. И знаете что? В этот момент я прямо от души позлорадствовала внутренне, что забыла ее предупредить о побывавшей в вазочке морде Антошки.
— Ты ешь, ешь, — я пододвинула вазочку со злосчастным печеным к ничего не подозревающей Лидке. — И рассказывай, что там дальше, а то я вот вообще ничего не помню…
Ну да, слукавила малость… Но, как говорил Антоха — иная ложь и во благо бывает. Вот! Буду этим отмазываться, в случае чего…
