О несчастном ректоре замолвите слово. Ректор обыкновенный, подвид бесправный - Байху Валентина

Валентина Байху

О несчастном ректоре замолвите слово. Ректор обыкновенный, подвид бесправный

ГЛАВА 1

Марина Хромова возвращалась домой, стараясь не кряхтеть и не горбиться, подобно столетней бабушке. Все тело ломило так, словно по нему потоптались табуны слонов, лошадей и быков вместе взятых. Здесь даже ванна с теплой водой и массаж не помогли бы, так саднил каждый участок перетрудившейся плоти. Не каждый день ей приходилось скакать по этажам, как оголтелой, и драить даже самый темный уголок здания строительной фирмы. Обычно работать приходилось только на закрепленном за ней этаже, а сегодня она вынуждена была подменить другую уборщицу, у которой заболел ребенок. И если к своей территории она привыкла, то двойная уборка вымотала гораздо сильнее. Но и это оказалось не концом ее мук. После пришлось ехать к старшей сестре и помогать ее мужу с детьми, так как ту сегодня с утра увезли в роддом.

Поэтому в эти поздние часы Марина едва плелась по тротуару и старательно сдерживала зевоту со стонами. Перетрудилась и вымоталась. После столь насыщенного дня хотелось впасть в спячку как минимум на неделю, или на месяц… А, ладно, год было бы отлично проспать, просто потрясающе. Ей казалось, что если через несколько секунд она не окажется дома, то упадет на какую-нибудь ближайшую лавочку и… пусть весь мир подождет. Увы, все эти мысли и желания были лишь фантазиями вымученного мозга, в реальности Марине о подобной роскоши даже задумываться не получалось. До дома оставалось идти пешком еще около получаса, свой последний автобус она пропустила, а на такси денег не было – как-то вылетело из головы, что можно было занять деньги у Вадима. Проводив взглядом очередную лавочку, Хромова лишь ускорила шаг, и оставила мечту о ней до лучших времен. В нынешнюю холодную осень спать на лавочках отказывались даже бомжи, не то что обычные прохожие.

Оказавшись дома, девушка без сил осела на пол коридора. Раскинув руки и ноги в стороны, она некоторое время бездумно смотрела в потолок. Дыхание постепенно выравнивалось, тело расслаблялось, а промозглость осеннего ветра исчезала, заменяясь домашним теплом. К счастью, подобных сумасшедших дней в ее жизни было очень мало и привыкать к ним не стоило. Заставив себя стащить куртку и ботинки, Марина поплелась на поиски своего сотового. Как назло, она сегодня забыла его дома, поэтому была практически без связи – Вадим-то позвонил ей на рабочий, была у нее договоренность с тамошними работницами, да и начальство не возражало. Ведь в любой момент она должна была получить сообщение о прибавлении в их семействе. Волновалась за сестру, хотя для нее это были уже третьи роды и в роддом Полина уже ехала, как во второй дом. Искомое Марина нашла в зале, сотовый лежал на столике у телевизора.

Зевнув в очередной раз, она некоторое время бездумно просматривала входящие вызовы и смс-сообщения. От сестры новостей пока не было, зато наткнулась на звонок Ирины Павловны Мурашевой. Не меньше десяти входящих намекали на крайнюю срочность, а звонить, судя по цифрам на табло, женщина начала с самого утра. Быстро глянув на настенные часы и видя, как стрелка медленно ползет на начало одиннадцатого, Марина задумалась: стоит ли сейчас беспокоить добрую женщину? Все же время уже позднее и личное, мало кто обрадуется звонящему клиенту. А то, что Марина была клиенткой Ирины Павловны, являлось свершившимся фактом. Ведь именно госпожа Мурашева занималась тем, что вот уже три месяца старалась избавить ее от статуса безработной. Уборщицей же Марина работала неофициально и по большому секрету, ибо прожить на то, что выплачивал ей Центр занятости населения, было невозможно.

Почти пять месяцев назад Марина Хромова оказалась безработной, когда ее очень вежливо попросили уйти самой из частного лицея для богатых девочек. Понимая, что в противном случае последствия будут для нее более печальными, а бороться с влиятельными людьми, которых представляла директриса общеобразовательного заведения, у нее не было ни сил, ни возможностей, Марина не стала сопротивляться и упрямиться. Никто не озвучивал прямо причину ее увольнения, но все знали, что случилось это из-за ее вмешательства в предотвращении травли одной из учениц. Та девочка едва не покончила с жизнью у нее на глазах, и Марина решила, что пора заканчивать «проделки» элитных девиц, перешедших в этот раз границу дозволенного. Девушка попробовала хоть как-то повлиять на ситуацию, довести до сведения вышестоящих органов, но оказалась в меньшинстве. Другие преподаватели, и раньше державшие дистанцию и закрывавшие глаза на происходящее, окончательно отстранились, сделав вид, что ничего не случилось.

Марину же попросили уйти с места учителя, да еще и пригрозили проблемами не только ей, но и ее родным. И в закрепление, чтобы ей было в дальнейшем неповадно лезть к сильным мира сего и указывать им на их ошибки, поспособствовали, чтобы не брали на работу не только в школы и университеты, но и на самые разные доступные для нее должности. Помучавшись некоторое время, Хромова вынуждена была обратиться в Центр занятости населения, встать на учет, и пока поиски не увенчались успехом, трудиться в качестве уборщицы, изображая Джеймса Бонда, то есть неуловимого и вечно-прячущегося от знакомых работника.

На телефонный звонок ответили практически сразу:

– Мариночка?

– Добрый вечер, Ирина Павловна, – девушка устало откинулась на спинку кресла, в которое села, – прошу прощения за поздний звонок. Я сегодня сотовый дома забыла. Что-то случилось?

– Дорогая, у меня замечательные новости! – послышался звонкий голос, как будто никто и не ложился спать на том конце провода. – У нас появилась новая заявка на преподавателя в академию. Я знаю, что твоя следующая явка к нам восемнадцатого, но приходи завтра – дам тебе направление.

Ирина Павловна была давней и хорошей знакомой деда Хромовой, да и вообще человеком добрейшей души, готовой помогать любому. Узнав, что внучка ее дорогого друга находится в затруднительной ситуации, она мгновенно взяла над ней шефство, помогла в центре занятости и вообще поддерживала, когда хотелось плюнуть на все. Марина оказалась в надежных руках человека, который искренне старался помочь и выполнить свою работу. Наверное, это не позволяло ей предпринять крайние меры и задуматься о переезде в другой город. Уезжать не хотелось, здесь она выросла, здесь жила ее семья, были какие-никакие приятели, но и оставаться в статусе уборщицы не хотелось. Это был тяжелый и неблагодарный труд.

– Вряд ли из этого что-то получится, – с сомнением протянула Марина, уже наученная горьким опытом и постоянными отказами, иногда не особенно вежливыми. – Может сделать упор на другие отрасли? Со школами, университетами и институтами результат один и тот же – неудачный.

– Мариночка! Нельзя же впадать в отчаяние из-за парочки отказов! Взбодрись!

Вообще-то отказов было больше, чем пальцев на обеих руках, но сдаваться она действительно не думала. Просто развила здоровый скептицизм, приправленный щепоткой цинизма.

– Разве будет плохо, если ты попробуешь? – продолжала между тем Мурашева. – Сходишь, посмотришь, на тебя посмотрят, побеседуешь, лишним не будет.

– Попробовать можно, – вздохнула Марина.

– Умничка! – обрадовалась женщина. – Буду ждать тебя завтра к девяти утра.

– Хорошо, спокойной ночи.

– И тебе спокойной, золотце!

Потянувшись, Хромова подумала, что не такая уж и плохая идея – сходить. А вдруг? «Вдруг» всегда было где-то между удачей и судьбой, поэтому никогда нельзя было загадывать заранее.

Хорошо, что у Марины был выходной, и не нужно было мучиться и отпрашиваться с работы. Ровно к девяти утра она топталась на пороге небольшого, продолговатого здания, спрятанного между жилыми домами и огороженного забором. Приехала она за двадцать минут до открытия, поэтому успела занять место в первой тройке посетителей к Мурашевой. К этому времени большая очередь еще не успела собраться, и, когда она оказалась внутри, ожидание продлилось не больше двадцати минут.