Воронята (ЛП) - Любительский перевод (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗

Мэгги Стивотер

Воронята

Пролог

Глубоко в эту темноту вглядываясь, долго я стоял там, размышляя, опасаясь,

Сомневаясь, снились сны, о которых прежде не смел мечтать ни один смертный…

ЭДГАР АЛЛАН ПО

Видящий сны — это тот, кто может найти свой путь в лунном свете, тот, чье наказание — увидеть рассвет раньше, чем весь остальной мир.

ОСКАР УАЙЛЬД

Блу Сарджент уже и забыла, сколько раз ей говорили, что она убьет свою истинную любовь.

Её семья зарабатывала предсказаниями. Однако эти предсказания, как правило, звучали неопределенно. Например, так: «Кое-что ужасное случится с Вами сегодня. Возможно, не обойдется без номера шесть».Или: «Деньги на подходе. Откройте им вашу ладонь для них». Или: «Вы должны принять важное решение, и оно не решится само собой».

Люди, которые приходили в маленький, ярко-синий дом на Фокс Вей 300 не возражали против непостоянной природы их фортуны, неясности их будущей судьбы. Это становилось игрой, вызовом, чтобы понять, в какой точно момент предсказание начинало сбываться. Когда фургончик, перевозящий шестерых человек, въехал в машину клиента, спустя два часа после его экстрасенсорного сеанса, он мог кивнуть с удовлетворением и облегчением. Когда сосед предложил купить другой клиентке старую газонокосилку, а она как раз искала дополнительную наличность, то она могла бы вспомнить обещание грядущих денег и продать газонокосилку с мыслью, что сделка была предсказана. Или когда третий клиент слышал, как его жена сказала: «Это решение, которое должно быть принято», он мог вспомнить те же самые слова, сказанные Морой Сарджент после того, как она раскинула карты Таро, и предпринять решительные действия.

Но неточная природа случайностей крала некоторые их силы. Предсказания могли быть истолкованы как совпадения, догадки. Они были поводом для хихиканья на стоянке у Волмарта после встречи старого друга, как и было обещано. Дрожью, когда цифра семнадцать появлялась на счете за электричество. Осознанием, что даже если вы узнали будущее, это на самом деле не изменило настоящее, в котором вы живете. Предсказания были правдой, но они не были всей правдой.

— Я должна вас предупредить, — всегда сообщала Мора своим новым клиентам, — что чтение будет точным, но не определенным.

Это был самый простой способ.

Но это не то, что было сказано Блу. Снова и снова ей растопыривали пальцы, изучали ладонь, вытянутые ею карты из колоды с бархатными краями раскидывались по ворсу ковра в гостиной друзей семьи. Большие пальцы прижимали к мистическому невидимому третьему глазу, который, как говорили, находится у всех между бровями. Руны раскладывались, сны толковались, чайные листы тщательно разглядывались, и проводились сеансы.

Все женщины пришли к одному и тому же заключению, прямому и необъяснимо определенному. То, с чем они все согласились, на многих различных ясновидящих языках, было этим:

«Если Блу поцелует свою истинную любовь, то он умрет».

Долгое время это беспокоило Блу. Предупреждение было определенным, конечно, но похоже на сказку. Оно не говорило, как ее истинная любовь умрет. Оно не говорило, как долго после поцелуя он проживет. Это должен был быть поцелуй в губы? Целомудренный, легкий поцелуй его руки должен был оказаться смертельным?

До одиннадцати лет Блу была убеждена, что она медленно убивающая инфекция. Одно прикосновение ее губ к предполагаемой родственной душе и тот скончается от чахотки, несмотря на все ухищрения современной медицины. Когда ей было тринадцать, Блу решила, что вместо этого его убьет ревность — и еще некогда её парень приставит себе пистолет к груди и выстрелит прямо в сердце, полное обид и разочарований.

Когда ей исполнилось пятнадцать, Блу пришла к выводу, что гадальные карты ее матери были всего лишь пачкой игральных карт и что видения ее матери и других ясновидящих женщин подпитывались горячительными напитками, а не пониманием потусторонних сил, а посему предсказание не имело никакого значения.

Все же, кому как ни ей знать, что предсказания, которые выдавались на Фокс Вей 300 были неопределенными, но бесспорно верными. Ее мать видела во сне, что в первый день школы Блу сломает запястье. Тетя Джими предсказала Море возврат налогов в пределах десяти долларов. Ее старшая кузина Орла всегда начинала напевать любимую песню за несколько минут до того, как та звучала по радио.

Никто в доме даже не сомневался, что Блу предназначено убить свою истинную любовь поцелуем. В этом виделась опасность, однако, утратившая свою силу с течением времени. Изображение влюбленной шестилетней Блу было чем-то очень далеким, даже для воображения.

И в шестнадцать лет Блу решила, что никогда не влюбиться, так что это не имело значения.

Но эта уверенность несколько поубавилась, когда сводная сестра её матери Нив появилась в их маленьком городке Генриетта. Нив всегда делала достоянием общественности то, что мать Блу делала тайно, не привлекая всеобщего внимания. Свои предсказания Мора делала у себя в гостиной, в основном, для жителей городка и его окрестностей. Нив же занималась предсказаниями на телевидении в пять утра. У неё был свой веб-сайт, со странички которого на зрителя смотрела её старая фотография. Смотрела пристально, дескать, я не ошибаюсь. Четыре книги по сверхъестественной скукоте с её именем на обложке.

Блу никогда не встречалась с Нив, так что знала она о своей тетке, в основном, больше по всяким сайтам из интернета, нежели из личного опыта. Блу точно не знала, почему Нив их не навещает, но она знала о её скором прибытии из постоянных шепотков между Морой и её двумя лучшими подружками Персефоной и Каллой — это были такого рода разговоры, когда они сидели за чашечкой кофе за столом и тут же замолкали, потягивая напиток, когда в комнату входила Блу. Но Блу не особо беспокоило скорое появление Нив; что изменит появление еще одной женщины, которых в этом доме и так полным-полно.

Наконец-то, Нив появилась одним весенним вечером, когда уже длинные тени гор на западе казались длиннее, чем обычно. Когда Блу открыла ей дверь, то на какое-то мгновение подумала, что Нив была незнакомой старухой, но потом, когда её глаза привыкли к алому свету, тянувшемуся сквозь деревья, девушка увидела, что Нив была едва ли старше её матери, которая была вовсе не старой.

Снаружи, где-то вдали, выли собаки. Блу довольно неплохо были знакомы их голоса; каждую осень, охотничий клуб «Аглионбай» выезжал практически каждые выходные на лошадях и с этими гончими. Блу прекрасно знала, что означали эти вопли: они были на охоте.

— Ты дочь Моры, — сказала Нив, и прежде чем Блу успела ответить, та добавила, — в этом году ты влюбишься.

1

На кладбище было очень холодно, еще до появления мертвых.

Каждый год, Блу и её мать Мора, приходили в одно и то же место, и каждый год в этот день было холодно. Но в этот раз, без Моры, ей казалось, что было еще холоднее.

Это было 24 апреля, канун праздника в честь Святого Марка. Большинство людей, ходили, гуляли и знать не знали ни про какой день Святого Марка. Это не было днем школьных каникул. Никто не обменивался подарками. Никто не разгуливал в костюмах или устраивал фестивалей. По случаю дня Святого Марка не было никаких распродаж, на полках в магазинах не появлялось никаких открыток с изображением Святого, по телевизору не показывалось никаких особых передач, которые бы выходили в эфир только один раз в год. Никто не отмечал в своем календаре 25 апреля. По правде говоря, большинство из живых даже не знали, что канун дня Святого Марка назван в его честь.

Но мертвые всё помнили.

Когда Блу сидела вся дрожа на каменной стене, ей подумалось, что по крайней мере, в этом году не было дождя.

Каждый канун для Святого Марка, Мора с Блу отправлялись в уединенную церковь, настолько старую, что уже давно было позабыто ее название. Развалины кучковались на заросших лесом холмах Генриетты в нескольких милях от гор. От строения остались только наружные стены, крыша и этажи давно уже обрушились внутрь. Что не сгнило, то спряталось под прожорливыми виноградными лозами и прогоркло пахнущей порослью. Церковь была окружена каменной стеной, прерванной только воротами, достаточно большими чтобы сквозь них могли пройти носильщики с гробом. Упрямая тропа, которую казалось, не могли одолеть никакие сорняки, вела к старой церковной двери.