Этикет & шпионаж (ЛП) - Кэрриджер Гейл (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗

Гейл Кэрриджер

Этикет & шпионаж

Институт совершенства — 1

Гейл Кэрриджер «Этикет & шпионаж», 2019

Оригинальное название: Gail Carriger «Etiquette & Espionage», 2013

Перевод: Karmenn

Редактирование: Sig ra Elena

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Принять участие в работе Лиги переводчиков http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

С вечной благодарностью тем, кто совершенствовал меня, и наилучшим образом, на каждом этапе жизни: Кэти, Кэрол, Гарриет, Джеймсу, Энн, Джо, Тими, Джудит и Тому. Есть ли труднее работа, чем учить и быть в том воистину мастером? Вот настоящий героизм.

Посвящаю также Уиллоу, следующему поколению.

Глава 1

Софрония собиралась спустить кухонный лифт на первый этаж в главную гостиную, где пила чай миссис Ракогусь. Сама миссис Ракогусь явилась с незнакомкой на буксире.

«Старая перечница, которая всюду сует свой нос».

Поскольку по коридорам сновали родственники и домашние механизмы, то подслушивание исключалось. Единственное место подслушать матушку, миссис Ракогусь и незнакомку нашлось внутри кухонного лифта. Миссис Ракогусь имела твердое мнение, как нужно воспитывать чужих дочерей. Софрония не желала, чтобы ее воспитывали. Поэтому призвала кухонный лифт на службу шпионажа.

Сам лифт не согласился с этой идеей и не пожелал остановиться на первом этаже, а упорно вознесся на все четыре. Наверху Софрония исследовала лебедку. Часть тяглового устройства составляли каучуковые ремни.

«Если убрать ремни, то лифт, может, освободится, когда его тряхнуть?»

Потолка у лифта не было: просто площадка с поддерживающим канатом внутри и тянущим канатом снаружи. Софрония принялась освобождать ремни. Ничего не случилось. Пришлось потянуть сильнее.

И пока она ради защиты обертывала каучуком свои башмаки, на чье плачевное состояние недавно жаловалась матушка, кухонный лифт начал трястись.

Софрония кинулась к тянущему канату, но не успела его схватить, как лифт стал стремительно опускаться. Очень быстро. Чересчур быстро. Мимо пронеслась дверца на третий этаж, потом на второй.

«Наверно, убрать ремни — не такая уж хорошая идея».

Лишь только замаячила дверца следующего этажа, как Софрония нырнула и вывалилась через нее прямо в семейную гостиную. Юбка зацепилась за край дверцы, и раздался зловещий треск рвущейся материи.

К несчастью, грандиозное спасение Софронии совпало с попыткой горничной загрузить лифт недоеденным трайфлом (бисквит с кремом, пропитанный вином. Прим. пер.).

В полете Софрония пнула трайфл. Горничная завизжала. Трайфл описал в воздухе дугу, разбрызгивая заварной крем, бисквит и клубнику по синей парче и обивке цвета сливок вычурной гостиной.

В безукоризненном совершенстве чашка приземлилась на голову миссис Ракогусь, которая не принадлежала к женщинам, что предпочли бы тонкости коронации пудингом. Тем не менее, вышло великолепное зрелище, когда чашка опрокинула содержимое на модную дамскую шляпу. До сего момента изящная шляпка была красного цвета с черными бархатными лентами и алыми страусиными перьями. А с трайфлом, нужно признать, потеряла изящность. Софрония с превеликой сдержанностью подавила победный смешок.

«Это научит мадам, как вмешиваться в чужие дела».

Миссис Ракогусь, представительная женщина со склонностью ко всему прогрессивному, надо сказать, поддерживала социальную реформу вампиров и оборотней, отменно играла в вист, держала в сельском коттедже привидение и даже изредка носила французские платья. Она соглашалась, что дирижабли станут в ближайшем будущем великим средством передвижения и что люди скоро смогут летать по воздуху. Но тем не менее ее прогрессивные взгляды не простирались так широко, чтобы признать, мол, пище позволено летать.

Дама в ужасе завизжала.

Одна из старших сестер Софронии, Петуния, играла роль хозяйки дома. Побледнев от досады, Петуния ринулась помочь старой леди убрать чашку с головы. Матушки нигде не было видно. От этого Софронии стало куда тревожнее, чем от того, что она напала трайфлом на гостью.

Миссис Ракогусь встала с достоинством, какое возможно изобразить при данных обстоятельствах, и взглянула на растянувшуюся на плюшевом ковре Софронию, юбку которой украшала огромная дыра. И Софрония испытала унизительное чувство, осознав, что ее нижние юбки видны окружающим!

— Ваша матушка занята, у нее важная встреча. Я собиралась дождаться, когда она освободится. Но теперь-то я ее побеспокою. На дворе тысяча восемьсот пятьдесят первый год, и я убеждена, что мы живем в цивилизованном мире! Вы, юная мисс, хуже бешеного оборотня, и кто-то должен принять меры.

И миссис Ракогусь фыркнула так, будто Софрония одна ответственна за постыдное положение всей Британской империи, и, не дав оправдаться, переваливаясь как гусыня, удалилась из гостиной с комом крема, прокладывающим путь по пышным юбкам.

Софрония со вздохом опрокинулась на спину. Следовало бы проверить, какие она получила синяки и ссадины, или поискать остатки платья, но шлепнуться было куда драматичнее. Софрония закрыла глаза и представила возможные обвинения, которые вскоре последуют от раздраженной матушки.

Ее размышления прервали.

— Софрония Анжелина Тряпочертик!

Ой-ёй. Она осторожно приоткрыла глаз.

— Да, Петуния?

— Как ты могла? Бедняжка миссис Ракогусь!

«Сегодня нам только не хватало еще старшей сестрицы, чтобы выступить дублером матушки. Превосходно».

— Будто я нарочно.

Софронию раздосадовали детские капризные нотки в собственном голосе. Она теряла самообладание, когда рядом появлялась старшая сестра.

— Осмелюсь сказать, если ты можешь, то именно нарочно и творишь. Что ты делала внутри кухонного лифта? И почему лежишь здесь с нижними юбками наружу и с каучуком на ногах?

Софрония ощетинилась.

— Э, хм, ну, видишь ли…

Петуния заглянула в недра лифта, где весело болтались обрывки юбки Софронии.

— О, бога ради, Софрония. Ты снова лазила куда — то! Ты кто, десятилетний мальчишка, ворующий яблоки в саду?

— Вообще — то, я сейчас пытаюсь прийти в себя. Поэтому буду признательна, если ты вознамеришься убраться, пока я приду в себя окончательно.

Петуния, которая в шестнадцать считала себя совершенно взрослой, конечно ничего такого не вознамеривалась.

— Посмотри, что ты натворила. Какая грязь. Бедная Элиза.

Элиза, горничная, лишенная трайфла, пыталась навести порядок в хаосе, что стал результатом неожиданного исхода Софронии из кухонного лифта.

Софрония поползла помочь собрать клубнику и ошметки пудинга, разлетевшиеся по всей комнате.

— Прости, Элиза. Я ненарочно.

— Вы всегда ненарочно, мисс.

Петунию не так — то просто было сбить с толку.

— Софрония!

— Ну, сестренка, если уж быть точной, я ничего не сделала.

— Скажи это любимой шляпке бедной женщины.

— Это трайфл виноват.

Идеальные розовые губки Петунии искривились, что можно было бы принять за попытку скрыть улыбку.

— Ну в самом деле, Софрония, тебе уже четырнадцать, а ты просто не годишься для общественного потребления. Я не разрешаю тебе присутствовать на балу в честь моего дебюта. Ты натворишь там что — нибудь ужасное, например, прольешь пунш на самого красивого юношу.

— Да ни за что!

— О, нет, еще как прольешь.

— Ни за что! Да у нас и знакомых красивых юношей — то нет.

Петуния эту шпильку пропустила мимо ушей.

— Ты что, должна быть такой врединой? Всегда что — то натворишь. — Петуния выглядела самодовольной. — Хотя я уверена, мамуленька наконец решила, что с тобой делать.