Вероника из Тарлинга (СИ) - Грез Регина (версия книг txt) 📗
То был объемный медальон в виде куска горного хрусталя, оправленного в серебро. Но более всего взор изумляла фигурка маленькой красногрудой птички, что каким-то чудесным образом помещалось внутри цельного кристалла. Казалось, снегирь всего лишь мирно спит, закованный в ледяном плену.
История обретения медальона тоже вышла таинственной, и Вероника часто просила матушку повторить ее, чтобы слово в слово запомнить семейную легенду, к которой и сама оказалась причастна. В детстве Вероника особенно любила темные зимние вечера у камина, когда Алисия с шитьем подсаживалась к огню и вспоминала странную гостью, оставившую в их доме удивительный дар.
«Она выглядела такой изможденной, еле ноги могла передвигать, опираясь на свою клюку. Когда я узнала, что на праздник Трех колосков в доме барона для старушки не нашлось и куска хлеба, то пришла в жуткое негодование. Издревле в этот день крестьяне оставляли на крышах своих бедных хижин колосья ржи и пшеничные зерна для птиц, угощали соседей пирогами и пивом, почитали добрых духов пашни, загадывая о новом урожае.
А наш состоятельный и благородный д, Эберви пожалел теплый угол и черствую лепешку для нищей странницы. Что нынче стало с богачами — вместо сердца счеты для сбережений!"
«Мамочка, ведь в тот вечер они ждали куда более пышную гостью, разве не помнишь, что сказала их Розель, будто бы сама Фея Незамерзающего ручья пожелала наградить малютку Терезу великой милостью, обещая ей в мужья настоящего короля».
«Мое доверчивое дитя! Я уверена, что спесивый Вильгельм это выдумал, чтобы потешить приятелей во время застолья. И зачем ему понадобились сказки? Тереза и без помощи фей получит все, что доступно за деньги и связи».
«Почему ты не любишь семейство барона, мамочка? Разве с тобой дурно обошлись в их доме?»
«Вильгельм не плохой человек, Вероника. Вот только большой выдумщик и мечтатель. А еще враль и трус! Но нам нет дела да знатных господ, мы живем в достатке, а потому в тот холодный ветреный день я привела нищенку к нам, усадила вот сюда, где ты сейчас — на дубовую скамеечку, поближе к огню. С ног старушки текла грязная вода, запавшие глаза слезились, а сморщенные щеки дрожали. Я подала ей теплого молока и отломила половинку от твоего кусочка пирога, того самого, что ты прятала под подушкой для гномов. Ты была совсем мала, Вероника, ты вряд ли помнишь… К тому же скоро заснула».
«Да, мамочка, и увидела дивный сон. Прекрасная женщина в синей одежде, расшитой звездами, склонилась надо мной и вложила в мои руки кусочек льда, внутри которого мерцало алое пламя — все тише и тише, а потом затихло, замерзло».
«Ах, Вероника, ты такая же выдумщица, как твой отец. Он-то был человек добрый и храбрый, он ни за что бы не прогнал с порога беспомощную старушку, не оставил нас одних в этот тревожный год. Да вот этого достойного человека больше нет на свете…».
«Дорогая моя, не плачь, лучше припомни, что еще тебе сказала старушка в тот вечер!»
«Она обещала, что в жизни маленькой Вероники случится настоящее чудо, если она вернет медальон в руки законного владельца — наследника замка Снегирей, герцога Конты де Маликора».
«Я непременно верну, мамочка! А когда он снова приедет в Тарлинг? Я хочу поскорее увидеть чудо».
«Не знаю, милая, может быть, никогда», — вздыхала Алисия, поглаживая мягкие локоны дочери.
«Он приедет, я знаю, я буду ждать его каждый день, а потом выбегу встречать прямо на улицу. И пусть будет дождь или метель, я ничего не боюсь…».
«Лучше верить, что эта вещица защитит тебя от всех бед. Храни ее, как амулет на счастье, а чудо мы попробуем сотворить своими руками. Главное не поддаваться лени и унынию, запомни это покрепче, Вероника. Я не всегда буду рядом, чтобы тебе подсказать".
Вероника прижала к губам гладкую поверхность медальона и вскоре убрала его обратно в шкатулку. А вот платок с гербом пора показать рыцарю. И надо бы проведать Ламарка. Ах, да, теплые носки! И еще нужно позаботиться о славном обеде для всех обитателей дома, включая гостей.
Но когда с корзинкой в руках Вероника перешла на половину дядюшки Баффо, то первое, что заметила в просторной кухне был стол, заставленный всяческой снедью. В центре на деревянном блюде возвышался жареный до золотистой корочки гусь, окруженный яблоками. Закуской к нему шли каперсы и горошек.
Нет сомнений, столь жирная птица могла быть куплена только в соседней лавке. Вероятно, оттуда же были и сочные колбаски и миска с паштетом из печени и овощей — отменное кушанье по тайному рецепту самого господина Грахема.
На десерт предполагались сахарные вафли и яблочный пирог. Смутившись, Вероника отвела взгляд от роскошного угощения и обратилась к самому дядюшке Баффо — хозяин мастерской суетливо шевелил поленья в очаге и не сразу заметил появление соседки.
— Разве сегодня какой-то праздник? Ох, простите, я даже не пожелала вам доброго дня…
— Я и сам с раннего утра чрезвычайно растерян, дорогая Вероника. Но это все мои нынешние постояльцы. Чрезвычайно почтенные люди. И очень богатые. Иначе стали бы они покупать вино у самого Каффы… Ведь у Каффы продают чрезвычайно замечательное вино, как известно. И самое дорогое в городе.
— Скажите, как себя чувствует господин Ламарк? Он отдыхает в спальне наверху?
— Ты спрашиваешь о юноше? Да, вчера у него был жар, но к утру стало гораздо лучше. Господин рыцарь сейчас с ним — он-то и закупил столько еды, что хватило бы на воскресное гуляние нашего цеха.
— Ну, если припомнить, как мастер Тельмо обожает гусятину, вряд ли… Куда же вы?
— Я плотно позавтракал и еще не успел проголодаться. К тому же работа не ждет, надобно проверить мальчишек, не испортили ли они охотничьи перчатки для Примо. Располагайся как тебе удобно, Вероника, ты знаешь, где у меня столовые приборы, на сей раз можешь использовать серебро. Ведь такой чрезвычайный случай! А хозяйничать у меня тебе не впервой.
— Это верно… — прошептала Вероника, стараясь отыскать особый смысл в словах старика.
И все равно поведение Баффо ее немало удивило. Прежде он не был так скован появлением в его жилище новых людей. Вероятно, дело в рыцаре, который одним своим видом внушает трепет и уважение. А вот и он — как раз спускается со скрипучей лестницы, поддерживая за плечо молодого приятеля или же правильней сказать господина.
И больше никаких капюшонов и повязок на лице — черные волосы рыцаря свободно спадают на плечи, темные глаза смотрят пристально-сурово, невольно хочется склонить голову или в смятении отвести взгляд.
Несомненно, этот человек привык повелевать толпой или войском, покорять города, идти к своей цели наиболее коротким путем, сметая любые преграды ударами надежного меча или столь же мощного кулака. И все же горькие складочки у губ таили печаль.
Вероника присела в церемонном поклоне, стараясь, чтобы жест ее не выглядел слишком подобострастно. И только веселое приветствие чуть охрипшего Лежьена помогло справиться с нарастающим волнением, внезапно охватившим все ее существо при новой встрече с тем, кто называл себя Карбутом.
Глава 8. Признание
Ближе к вечеру начался снегопад, позже даже разыгралась легкая метель, но в просторной кухне было тепло и уютно, пахло растопленным гречишным медом, ромашкой и мятой.
Весело потрескивали смолистые поленья, а повыше, на каменной плитке грелось питье для Ламарка — настой трав, облегчающих боль в горле, снимающих жар, придающих сил.
А вот молчаливому рыцарю Вероника подала серебряный кубок с коричневым элем. Сама же из любопытства пригубила разбавленное сладкое вино баснословной стоимости.
«Вкус, конечно, приятный, но мне больше по душе грушевый сидр. Марлен замечательно его готовит».
Как следует подкрепившись сочной гусятиной, довольный Ламарк начал беседу с неожиданного вопроса:
— Милая Вероника, позволь узнать, есть ли у тебя в Тарлинге сердечный друг, коего прочат тебе в мужья?
Она смущенно рассмеялась, намазывая на пухлый ломоть свежего хлеба недавно сбитое масло.
