В постели с волком (СИ) - Бурсевич Маргарита (чтение книг .TXT) 📗
Оборотень принялся довольно ощутимо, но, не причиняя боли, посасывать и покусывать мою грудь, по очереди мягко массируя тяжелые полушария. Низ живота ныл и наполнялся жаром, внутренняя поверхность бедер горела и почти болела, требуя прикосновений. Необычный дикий первобытный голод родился во мне. Я больше не могла ни терпеть, ни молчать.
— Эрик! Эрик! — билась я в его руках, готовая не просто просить, но и умолять.
Одна его рука спустилась вниз, и я замерла в предвкушении, боясь пропустить даже толику удивительных ощущений, что так умело и щедро дарил Эрик. Сильные пальцы удивительно мягко обежали мое бедро и легли на внутреннюю поверхность почти у самого лона. Легко погладили и замерли на месте, дразня своим близким расположением к жаждущему внимания месту. Я сама пыталась потереться о его пальцы в жутком болезненном нетерпении, но тяжелая рука не давала сдвинуться с места.
— Пожалуйста! Пожалуйста, Эрик! — молила я, прикусывая губы.
То ли он внял моим молитвам, то ли и сам был уже не в состоянии терпеть, но уже через мгновение я была прижата к постели большим сильным, почти каменным от напряжения, мужским телом. Он замер всего на секунду, уткнувшись лицом мне во впадинку между шеей и плечом, а потом обрушился на меня всей силой долго сдерживаемой страсти. Он вбивался в меня бедрами, раскачивая на простынях и вырывая сиплые стоны. Я металась под ним как в агонии, царапая ногтями мужские плечи и обвивая его талию ногами, мечтая быть еще ближе, прижаться теснее, стать единым целым. Разрядка накрыла меня волной, отнимая способность видеть и слышать. Я могла только чувствовать. И я во всей красе ощущала магию страсти.
Но моему оборотню было мало, он рывком поставил меня на колени и, развернув к себе спиной, заставил упереться руками в постель. Мне еще никогда не приходилось чувствовать себя такой открытой и уязвимой, как в этот момент. Бросив взгляд через плечо, я наткнулась на глаза Эрика, полные жадного обожания. Я не дичь, я охотник, напомнила я себе и слегка качнулась ему навстречу.
Его руки на моих бедрах, его хриплый рык расходится по спальне, отражаясь от стен. Выпады резкие сильные глубокие. Его непрерывный грудной рокот, вибрацией проходил по нашим телам, добавляя остроту ощущениям. И мы стонали в унисон, находясь в какой-то безумной взаимной агонии.
Общий крик освобождения раздался в комнате. Мы как подкошенные упали на простыни, сплетясь руками и ногами. И в этот миг в мое душе словно взорвалась маленькая вселенная, накрывая осознанием, что такой водопад эмоций не может родиться из одной лишь страсти. Меня привязало к этому мужчине куда более сильное и опасное чувство, мощь, которою я боюсь понимать.
С той памятной ночи Эрик перестал хоть как-то придерживаться приличий. Он не обращая внимания на домочадцев, в открытую уходил вечером в мою спальню и столь же свободно покидал ее утром, под любопытными взглядами прислуги. Временами беседуя с братом, перетягивал меня к себе на колени. Я невероятно смущалась таких вольностей, но возражать ему было абсолютно бессмысленно. На любые попытки достучаться до его благоразумия, натыкалась на хмуро сведенные брови. После чего он просто целовал меня и продолжал гнуть свою линию.
Когда Алмер говорил, что Эрик никогда не утруждается объяснениями и не станет пояснять причины поступков, он несколько преуменьшил. А я после пары безуспешных попыток перестала стараться. Зачем? Вот уже сутки как на землю не упало ни капельки. Речи об отъезде пока не было, то и понятно, слишком уж развезло дороги, чтобы иметь возможность беспрепятственно перемещаться. Но я каждый час ожидала сообщения о том, что им пора в путь. Придется ли нам еще когда-нибудь свидеться? Нет, я не жалела ни о чем. Несколько дней с этим мужчиной стали ценнее всего времени, которое у меня было и будет без него. Но сердце каждый раз замирало, стоило лишь выпустить из поля зрения моего оборотня. Мне казалось, что стоит отвернуться на миг, и он исчезнет, словно и не было.
Сегодня вечером мне было особо тревожно. Каденс весь ужин хмурилась и была непривычно молчаливой, Алмер пытался шутить, но сам он ни разу искренне не засмеялся над своими каламбурами. А Эрик очень долго беседовал о чем-то с одним из своих воинов.
Их я заметила случайно, когда наведалась на кухню проследить за готовностью ужина. Задняя дверь была прикрыта неплотно из-за торопливости одной из служанок, и я собиралась ее захлопнуть, когда заметила движение в глубине двора. Эрика я узнала мгновенно, для меня он всегда будет как ярко горящий маяк в туманной дымке. Есть многие тысячи людей и оборотней, и есть лорд Бофорт. Эрик, запрокинув голову, смотрел в небо уже совсем чистое от туч и облаков. Я даже подумала о том, чтобы подойти к нему, но не успела распахнуть дверь, как уединение Эрика прервал другой оборотень. Он подошел почти вплотную к своему господину и заговорил быстро, четко, но очень тихо для моих ушей. Эрик лишь кивнул, и жестом отослала воина. Бофорт постоял там еще несколько минут, уперев руки в бока и опустив голову вниз, как будто принимая сложное решение. А я стояла на пороге задней двери и не решалась подойти, так как была неуверенна, что хочу знать, что происходит.
Вот и сейчас за ужином Эрик был еще более хмур, чем обычно и задумчив. Но каждый раз, набираясь храбрости задать вопрос «когда», ловила себя на том, что руки мелко дрожат и дыхание спирает. Выпитое вино не принесло дополнительно смелости, а лишь вызвало головную боль.
— Катрин? — оторвал меня голос Каденс от разглядывания полупустого бокала.
Я подняла на нее взгляд и заметила тревогу на ее лице.
— Ты себя хорошо чувствуешь?
— Да, спасибо за беспокойство, — с трудом улыбнулась я. — Это все вино. Голова разболелась.
Пристальный взгляд Эрика я чувствовала, даже не оборачиваясь в его сторону, и пытаясь сделать вид, что все в порядке, принялась копаться вилкой в нетронутом блюде. Стул подо мной дрогнул и со скрежетом двинулся в сторону Эрика. Он легко, не напрягаясь, подтащил меня вместе с тяжелым стулом ближе и, обхватив мое лицо ладонями, заставил посмотреть на себя. Я знала, что он видит: бледная кожа, поджатые в беспокойстве губы, печаль и тревожное ожидание в глазах.
— Катрин?
Меня это слово как будто ударило, он уже несколько дней звал меня только Кошечкой.
— Когда? — вырвалось у меня, раньше, чем я успела остановить себя.
— Мои люди проверяют дорогу. Сразу, как только станет известно её состояние.
Это значит в любую минуту. Я опустила веки, пряча боль.
— Катрин…
— Не надо ничего говорить. Я же знала, что ты уедешь.
— Катрин! — почти рыкнул он.
— Эрик, — я накрыла его губы ладонью.
Почему-то было очень грустно слышать свое имя из его уст, как будто он воздвиг стену между нами, уже готовый чтобы уйти. Я не смогу видеть, как он уходит, и потому ушла сама. Вставая, я обратила внимание на то, что мы оказались одни. Алмер и Каденс, как обычно очень тактично оставили нас самих разбираться в той каше, которую мы заварили.
Эрик шел за мной. Конечно, я не слышала его шаги, но всем своим существом, чувствовала его очень близкое присутствие. Он оставит меня этой ночью, если я закрою дверь? Скорее всего да, ведь несмотря на свою напористость и упрямство, он ни разу не сделал ничего против моей воли. Но смогу ли я закрыть дверь и не впустить его к себе? Это вопрос застал меня на пороге моей комнаты, где я придерживала рукой уже открытую дверь. Теплое дыхание затерялось в моих волосах. Эрик стоял сразу за моей спиной и ждал моего решения.
Я шагнула вглубь комнаты, оставляя дверь открытой. По-другому и быть не могло. Я никогда не смогу запереться от него, ведь люблю. «Да, люблю» — призналась я себе самой. И это чувство разительно отличалось от той нежности, которую я испытывала к Морту. Это не то слепое почти обожествление, которое привязывало мня к Грею. Это другое чувство: зрелое, сильное и разумное. Именно разумное, хоть это и странно звучит по отношению к такому не логичному чувству, как любовь. Я видела его недостатки, я знала все его грани, я была готова к тому, что он причинит мне боль. Я точно знала, что будет очень больно, но все равно любила.
