Божественная дипломатия - Фирсанова Юлия Алексеевна (книга бесплатный формат .txt) 📗
– Конечно, как им не быть. – По губам Далты вновь скользнула озорная улыбка, когда девица с нарочитой небрежностью прятала флакончик и письмо среди пучков петрушки и синего салата, надеясь, что ослепительно-белый конверт перепачкается на славу. – Так я могу отправляться?
– В любой момент, – покровительственно кивнула Элия, довольно наблюдая за манипуляциями нахальной посланницы, точно уловившей желания богини. – Достаточно только нажать на камешек в кольце.
– До встречи, ваше высочество, – перед тем как исчезнуть, Далта даже присела в легком, но весьма почтительном, по меркам нахалки, реверансе.
– До встречи. Отлично! А теперь посмотрим, что из всего этого получится, – заключила принцесса, активизируя еще одно заклинание – чары слежения – вмонтированное в колечко письмоносицы.
Первое, что бросилось в глаза принцессе после телепортации Далты к маячку, подкинутому в полевой лагерь дзаайнийцев пронырливым Греем, было бесконечное море луж, грязи и не менее бесконечное море установленных ровными рядами красно-черных шатров с полощущимися на их верхушках небольшими флажками, изображающими животных. Барсы, тигры, вороны, соколы, лисы и прочие представители мира фауны служили в армии Дзаайни метками отрядов, которые в свою очередь группировались по принадлежности к более крупным воинским объединениям: ищущим (разведка), испытующим (ведущие допросы), питающим (обоз), стремительным (конница) и другим. Дотошно вдаваться в устройство военной системы Элия не собиралась, она предпочла отдать эту сферу на откуп кузену Нрэну. Над шатром благородного Нара реял стяг с изображением феникса – единственная золотая деталь среди красно-черного моря.
Для военного лагеря дзаайнийцы вели себя относительно тихо. Вероятно, какая-то польза от их жутко отупляющей дисциплины все-таки имелась. Каждый четко знал свою работу и методично ей занимался: холил лошадей, запасал топливо для костров, готовил пищу в огромных котлах, чистил и чинил оружие и амуницию, тренировался, нес караул. Но было в этом слаженном движении человеческих масс что-то муравьиное, невольно вызывающее возмущение и отвращение принцессы, которая ненавидела шаблоны и стереотипы. Сейчас она поняла совершенно точно, что именно так взбесило Элегора, и от души посочувствовала его попыткам очеловечить этих насекомых, выбив почву из-под ног «муравьиного короля».
Далта возникла у самого шатра Нара га Дзи ка Трина и совсем рядом с почетным караулом, несшим свою священную вахту у плотных матерчатых стен, пропитанных специальным составом, не пропускающим влагу и сохраняющим тепло помещения. Прежде, чем посланница успела моргнуть, на неизвестно откуда взявшуюся в центре лагеря девицу с корзинкой зелени в руках нацелилось несколько копий. Солнце, выбравшее именно этот момент, чтобы ненадолго проглянуть из хмурых тяжелых туч, затянувших все небо, сверкнуло на острых, начищенных до блеска наконечниках, направленных в пышную грудь. Совершенно бесшумно и четко девушку окружили пять солдат из караульной десятки, затянутых в доспехи из мелких металлических блях, настланных подобно черепице. Остальные своего поста не покинули.
Сурово пошевелив массивной нижней челюстью, явно перевешивающей все остальные относительно симметричные части лица настолько, что казалось, только ремешок каски удерживает его от того, чтобы оно распалось на две половины, один из стражников более высокого звания, о чем говорили чеканные накладки на груди, резко вопросил Далту:
– Назовись немедля. Кто ты и с какой целью приблизилась к шатру благородного Нара га Дзи ка Трина?
Полагаясь на обещанную богиней собственную неуязвимость, девушка насмешливо фыркнула, проследив за челюстью стражника.
– Отвечай, или будешь убита на месте, – еще более посуровел мужчина, хотя, казалось, было уж некуда.
Элия невольно подумала, что плохое настроение вояк обуславливается бесконечными дождями, повисшими над лагерем. Попробуй предохранить от ржавчины всю массу вверенного тебе железа, как доспехов, так и оружия, при такой жуткой сырости, не имея под рукой простейших защитных заклятий, и невольно озвереешь.
– Письмо у меня к вашему самому главному командиру, – ответила девица, выпятив грудь так, что наконечники копий едва не вонзились в пышные формы. – Очень важное и срочное. От некого высокопоставленного лица.
– Давай. Мы вручим его благородному Нару, – отдал приказ страж.
– Нет, велено передать только лично в руки, – замотала головой девица, и пряди длинных волос мазнули по лицам двух ближайших мужчин. – Вы уж ему доложите, а коли он откажется или недосуг будет, скажите: «Дело касается изумрудных и лиловых клеток».
Стражи переглянулись. Происходящие события явно не вписывались в рамки, в пределах которых они привыкли мыслить и действовать. Если послано письмо и передано не императорским курьером, его принимают, проверяют адъютанты на предмет безопасности и вручают Нару, а если подослан шпион или убийца, он не станет настаивать столь нагло на аудиенции, скорее попытается прокрасться в шатер военачальника тайком, под покровом тьмы. И уж, наверное, это будет не нахальная женщина, которой нипочем устремленные на нее острые пики.
– Клетки… – несмело пробормотал самый юный из стражей, не успевший еще окончательно оболваниться. Пробормотал не настолько громко, чтобы его речь могли счесть обращением к начальству, но и не настолько тихо, чтобы вовсе не быть услышанным. – Похоже на шифр.
Старший услышал и попытался задуматься, что страшнее:
1. Нарушить субординацию и напрямую обратиться к благородному Нару, медитирующему перед большим штабным совещанием в поисках просветления.
2. Не уведомив его, передать странную «гостью» в руки испытующих.
3. Вызвать кого-нибудь из ищущих, чтобы удостоверить личность девицы.
Но если дело и в самом деле срочное, не вызовет ли второе и третье решение гнева Нара? Никакие инструкции не могли помочь мужику разобраться с проблемой.
Пока воины ломали голову над зубодробительной шарадой, Далта решила проблему за них. Набрав в грудь побольше воздуха, девушка заорала, перекрыв на несколько мгновений гул военного лагеря:
– Благородный Нар! Нар! У меня для вас сверхсрочное послание!!!
Стражники еле слышно выдохнули и едва заметно раздались в стороны, когда полог откинулся, и из шатра, опередив подскочившего адъютанта, показался самв ритуальном красно-белом халате для размышлений, но при родовом мече, с которым не расставался в этом походе. Хладнокровно оглядев сборище у стен шатра, Нар процедил, сохраняя на лице выражение абсолютной отрешенности:
– В чем дело?
Пока стражники гнулись в поклонах, Далта, даже не подумавшая присесть в реверансе, звонко спросила:
– Значит, это ты Нар? Пятна лиловые на месте, лысый, точно ты. Кто бы тобой притворяться стал?
Не дожидаясь ответа от самого Нара, она, отведя копья рукой, словно высокую траву, шагнула навстречу богу, стоящему на половичке у входа, и заявила, шаря в корзине:
– У меня для тебя письмо.
– Она сказала, что речь идет об «изумрудных и лиловых клетках», – надеясь выслужиться, а заодно, возможно, спасти жизнь весьма симпатичной посланнице, осмелившейся приблизиться к благородному Нару без высокого соизволения, уточнил юный страж. Он все еще пребывал в положении, называемом «поклон до земли средней тяжести».
Лик бога не изменил своего выражения, только потемнели от сдерживаемого гнева глаза, когда он резким рывком головы приказал Далте следовать за собой. Взмах руки выдворил из шатра трех адъютантов. Упал полог, отрезав военачальника и девицу от лагеря и обомлевшей стражи, впрочем, не решившейся обсудить происходящее между собой даже с помощью взглядов.
По центру помещения стоял складной стол из какого-то черного дерева с разложенными на нем аккуратными стопками карт и других бумаг, вокруг виднелись складные стулья. Обстановку дополняли несколько темно-красных лаковых ящиков с замочками, маленькая походная жаровня, почти не дававшая тепла, и стойка с оружием у входа, рассчитанная не на одного Нара. Именно здесь проводились воинские советы. От остальных помещений шатра все это было отделено раздвижными ширмами, расписанными совершенно мирными пейзажами, дающими отдых самому взыскательного взгляду, красивыми золотыми птицами и весьма зловещего вида змеями. Одна из ширм-пейзажей оказалась отодвинута, она являла внутренности другой маленькой комнатки, застланной скромным красно-белым половичком. Узкая походная койка, сундук и развернутый рулончик белого полотна с какими-то изящными загогулинами, пришпиленный булавками с черными головками к стене, составляли внутренне убранство спальни, совмещенной с комнатой для медитаций.
