Дочь княжеская. Книга 1 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна (полная версия книги txt) 📗
Пальш Црнай сидел рядом, держал жену за руку. Памятник Любви и Верности. Глупая, пафосная мысль, но по иному разве скажешь. Это надо было просто видеть, крупного мужчину в возрасте и тонкую руку умирающей женщины в его широких, бурых от возраста, ладонях…
Хрийз осторожно развернула покрывало. Тонкое полотно потекло сквозь пальцы с тихим шуршанием, таинственно мерцая в полумраке. Црнай хотел помочь, Хрийз покачала головой: не касайся, нельзя. Укрыла Здебору сама.
Она не очнулась. Да, горько подумала Хрийз, а чего ты ждала? Чуда? Его не будет. Возомнила о себе. А ведь вправду, что такого ты могла сделать, что не сумели сделать Сихар и Хафиза, лучшие маги-целители Третьего мира, а может быть, даже и всей Двуединой Империи?
Хрийз вышла в коридор, тихонько притворила дверь. Прислонилась спиной к холодной стене. Устала… Коридор качался перед глазами, будто больница неведомым образом переместилась на круизный лайнер, и этот лайнер попал вдруг в чудовищный шторм. Откуда-то слева потянуло холодом. Хрийз посмотрела туда, никого. Двери в конце коридора оставались закрытыми, но почему-то испугали ещё сильнее. Наверное, надо уйти к себе, мерещится всякое. Она почти сделала шаг, и внезапно обнаружила Ненаша Нагурна. Настолько внезапно, что сердце зашлось.
— Вы меня напугали, — тряским голосом выговорила Хрийз.
Он только коротко кивнул. Вопрос, что Ненаш здесь делает, поначалу не возник: Здебора ему племянница и приёмная дочь, так что пришёл по праву родственника, кто его осудит. Но уходить от двери реанимационной расхотелось совершенно. Хрийз чувствовала: так надо. Надо остаться. Несмотря на липкий страх и острое желание сбежать, сунуть голову под подушку и не вынимать её оттуда до утра. Надо остаться. Остаться…
Дверь за спиной приоткрылась. Хрийз отшагнула в сторону, ожидая увидеть Пальша Црная. Но вместо неё в щель любопытно выглядывала кудрявая девочка лет десяти совершенно кукольной умилительной внешности. Откуда она здесь взялась?! Но в тот же миг Хрийз заметила своё собственное полотно из стеклянной нити у неё на плечах. Девочка завернулась в него, как в простынь, другой одежды на ней не было.
— Пойдём, — сказал ей Ненаш и протянул руку.
Девочка шагнула в коридор…
— Нет! — крикнула Хрийз, и крик её разбрызгало по стенам странное гулкое эхо. — Нет. Остановись!
— Не вмешивайся, — коротко бросил Ненаш.
— С чего бы это? — взъярилась Хрийз.
Он оскалился, — совершенно жуткая вышла физиономия, Хрийз аж назад шатнуло, — и спросил:
— Смерти ищешь? Меня позвали. Не мешай.
— Старший ваш советовал мне служить жизни, — твёрдо заявила Хрийз, не отводя взгляда, и чего ей это стоило, знала лишь она одна. — Вот я и служу, как могу.
Девочка мялась на пороге, теребя краешек искрящегося покрывала. Хрийз ахнула: под неловкими пальчиками вязание начало расползаться. Ещё немного, и развалится, рассыпется совсем.
— Стой, погоди, не трогай! Нельзя!
Девочка подняла голову, посмотрела прямо на неё. Здесь, на Грани, она видела. В светлых глазах стояли чёрные звёздочки зрачков.
— Я тебя знаю, — сказала она неуверенно. — Ты — Хрийзтема.
— Да, — сказала Хрийз. — Это я.
— Ты — как та, другая. Она тоже была Хрийзтема. Она не дала мне потеряться тогда. И ты не даёшь. А я хочу потеряться! — выкрикнула она вдруг, личико её исказилось, и уже её голос разнёсся эхом, перекатываясь под потолком тяжёлым грохотом
Ненаш сунул руки в карманы, стал ждать, что будет. Кто-то, а уж он дождётся непременно. Грань мира — его место обитания, смерть — его стихия, здесь он сильнее любого, сколь угодно сильного мага. Хрийз подумала об этом вскользь, и забыла.
— Зачем тебе теряться? — спросила она. — Тебя ждут, тебя любят.
Хрийз уже поняла, что именно происходит. Душа Здеборы оставалась душой неповзрослевшего ребёнка, такова была отличительная особенность всех троих, рождённых от неумерших, детей. При сильном магическом даре и взрослом теле психоэмоциональное состояние Здеборы равнялось состоянию двенадцатилетней девочки. И вот она встала на Грань, чтобы уйти из мира, как ушла когда-то её мать, Фиалка. Как уходила старшая дочь Ненаша, мать Юфи, Тавчим Нагупнир. А с Ненаша что взять? Его позвали, он пришёл, как приходил всегда к тем, кто желал облегчить себе смертный переход…
— Смотри, — ласково сказала Хрийз. — Это просто, завязать обратно… Смотри, я покажу…
Нет, это оказалось непросто. Нить вываливалась из непослушных пальчиков, и тут же растворялась в жарком тумане, заполнившем коридор, а в спину дышал ледяной могильный холод неумершего, пришедшего по живую душу.
— Зачем тебе теряться? — говорила Хрийз, терпеливо подсказывая, как завязать узелок; узелок не завязывался, нить растворялась… — Успеешь ещё. Тебя муж ждёт, и дети.
— Дети, — девочка замерла, держа в руках два разорванных кончика, зелёный и золотой.
— Да, — тихо сказала Хрийз. — Маленькие совсем, новорождённые. Как же тебе теряться, если они совсем одни?
— Совсем?
— Совсем-совсем.
И узелок вдруг завязался. Сам. Девочка долго разглядывала его, не веря своим глазам.
— Давай ещё один?.. — тихонько предложила Хрийз…
Полотно перестало расползаться. Оно уменьшилось значительно, но расползаться перестало, и девочка плотнее запахнула его на груди.
— Прости, дядя Неаш, — сказала она виновато. — Кажется, я зря позвала тебя…
Тот пожал плечами и ничего не сказал.
— Ну я… пойду?
— Конечно, — заверила её Хрийз.
И девочка шагнула. В коридор…
— Стой, не туда!
— Не вмешивайся, — предупредил Ненаш, сразу придвинувшись ближе. — Не навреди!
Хрийз ощутила под пальцами лёгкое прикосновение. Это болталась на запястье неведомо как уцелевший обрывок золотой нити. И снова интуитивно девушка поняла, что ей надо сделать. Она пропустила нить сквозь ладони, дунула на неё и та поплыла, рассекая жаркий туман, с каждым мгновением обретая толщину и прочность каната. Девочка ухватилась за неё. И нить увела её обратно, в палату.
Дверь тихонько закрылась за нею.
Хрийз потёрла щёки, сморгнула.
Мир переменился. Коридор освещали включенные на всю мощность плафоны. За дверью шла суета, вникнуть в которую не представлялось возможность, да и незачем было. Хрийз оглянулась. Ей показалось, будто она увидела Ненаша, совсем рядом с собой. Но рядом никого не было. Девушка рванула ворот, задыхаясь. Это что сейчас такое было? Что за бред? Но, надо признать, очень качественный и очень страшный бред…
Спотыкаясь, она выбралась из коридора в общий холл, а оттуда — на террасу, где и рухнула на ближайшую лавочку.
Стояло раннее, очень раннее утро. Тёмное небо едва тронуло золотистой солнечной зеленью. С моря тянуло прохладой, солью и йодом, запахом выброшенных на берег водорослей. Цветы в клумбах спали, повесив вниз крупные головки. Оранжевые фонари на коротких ножках рассеивали вокруг сонное сияние. Воздух дышал покоем, какой бывает только лишь перед рассветом…
Хрийз вздрогнула, ощутив, как кто-то обнимает её за плечи. Сихар… Холодноватый поток исцеляющей силы хлынул на иссушённую душу, и только благодаря этому девушка поняла, насколько же вымоталась, и как сильно устала…
— Здебора? — спросила она одними губами.
— Состояние стабилизировалось, — объяснила Сихар. — Благо тебе, ты совершила невозможное, милая.
— Не я одна, — сказала Хрийз.
— Но и ты тоже…
— Она будет жить? А её дети?
— Поглядим, — устало сказала Сихар. — Рано ещё что-либо загадывать… Вот тебе надо отдохнуть, пойдём.
Небо внезапно раскололось яростным бешенством и с пронзительным воплем начало падать на голову.
— Яшка! — ахнула Хрийз, отталкивая Сихар. — Дурной!
Яшка взбесился конкретно. Сихар он ненавидел от макушки до кончика хвоста и рвался в бой, вопя во весь клюв. Хрийз обхватила безумца за туловище и держала изо всех сил, а он хлопал крыльями и орал, словно его живьём резали на части. И если в случае со сЧаем в его птичьей башке жила боевая ярость и желание защитить хозяйку, то к Сихар сийг испытывал дикую, необъяснимую ненависть, громадную как океан.
