Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант (СИ) - Романова Галина Львовна
- Не злись на отца. Он за тебя так переживал, когда узнал, что ты самовольно оставил лагерь…
- Я не злюсь, - Родольф улыбнулся Святомиру Масу, второму сыну графа. – Просто… я должен был увидеть своими глазами…
- Беркана! – окликнули его. – Где вы там застряли? К графу. Живо!
- Вот тебя уже и простили! – улыбнулся Святомир. – Держись!
Юноши обменялись короткими рукопожатиями, и Родольф пришпорил коня, посылая его во главу кавалькады.
Кони легко внесли их на холм, поросший редким, в конце зимы так совсем прозрачным кустарником. Впереди раскинулась собранная в слабые складки равнина – наискосок ее пересекала река, и земля плавными волнами словно стекала в ту сторону. Гораздо ближе, между этим холмом и соседним, землю прорезал овраг, сейчас засыпанный снегом так, что измерить его глубину было невозможно. Анджелин машинально отметил, что колонне придется огибать холмы, забирая резко вправо, потому как с другой стороны, слева, раскинулась небольшая рощица молодых берез, осин и орешника, пешие там еще пройдут, но конным придется туго, а подводы и вовсе застрянут.
За рекой равнина тянулась до горизонта, отрезанная от неба темной полоской леса. И над этим лесом вставали дымы.
Несколько столбов, извиваясь, словно соединяли небо и землю. Казалось, это головы огромного чудовища шарят вокруг слепыми мордами в тщетном поиске… чего? Время от времени они натыкались и друг на друга, сплетались, потом расходились.
- Что это?
- Не могу знать, - четко, по-военному, откликнулся Родольф. – Но вы посмотрите вон туда!..
Анджелин внял совету, и тихо ахнул.
Равнина…двигалась. Со стороны леса в сторону реки приближались какие-то существа. Издалека трудно было понять, кто это, но впечатление это шевеление производило отвратное. И если эти существа продолжат движение в том же направлении, то они обязательно пересекут путь колонне.
- Приготовиться к обороне, - негромко приказал Анджелин, разворачивая коня. Видимо, придется давать бой здесь.
Родольф сорвался с места первым. Его сорвавшийся на мальчишеский фальцет крик далеко разнесся, подхваченный остальными. И Анджелин Мас вдруг ощутил странную боль в сердце. При явном внешнем сходстве с молодым Згашем Груви и при таком же явном не-сходстве с юным Вайвором Масом этот мальчик так походил на его покойного сына, что казалось – он проживает и повторяет его судьбу.
Не здесь! Не сейчас! Не с нашими сыновьями!
Полки останавливались, разворачивались, следуя указаниям командиров. Отбросив колебания, граф Мас начал отдавать приказы.
Глава 20
ГЛАВА 20.
До весны было еще далеко, и это ощущалось в подношении. Хлеб был грубого помола, зерна скорее не размололи, а просто размяли камнями, не тратя времени на то, чтобы выбрать шелуху и ость. Кроме того, в него щедро добавили какие-то семена, может быть, даже сорных трав и чертополоха, а также толченую кору дерева. В деревни, как всегда бывает в конце года, пришел голод. Но, несмотря на то, что они явно голодали, селяне исправно приносили к старому дубу подношение «душе леса».
Ей. Девушке по имени Зирка.
Как и откуда они узнали, что в развалинах старого храма, оставшегося от прошлых эпох, поселилась неизвестная девушка, осталось тайной. То ли отшельник, у которого она осенью унесла миску с репой, проболтался, то ли кто-то сам случайно сюда забрел и подсмотрел, как она бродит по осеннему лесу, выискивая последние грибочки и орехи в опавшей листве. Но, как бы то ни было, с некоторых пор на одном из камней она стала находить деревенские подношения.
Чаще всего это был каравай хлеба, иногда – мисочка уже подкисшего молока или пара вареных яиц. Как-то раз она нашла носки, связанные из грубой, колючей шерсти. И это, пожалуй, была ее единственная обновка. Но самих дарителей Зирка не видела, как ни старалась подкараулить. Да и, сказать по правде, не очень-то к этому стремилась. За прошедшие месяцы она немного одичала, одежда ее обтрепалась и износилась, и порой, услышав в стороне подозрительный шорох, девушка нарочно спешила прочь, стесняясь появляться перед людьми в таком виде. Пусть уж лучше так…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Зиму она перенесла тяжело. Если бы не подношения, наверное, она бы не дожила до первых оттепелей. Голод оказалось переносить тяжелее, чем морозы. Из коры и сухой травы девушка сплела накидку, поверх носков натянула самодельные лапотки, а в развалинах было и без того довольно тепло. Тот камень, на котором она очнулась первый раз, сам по себе источал тепло. Если спать на нем, не замерзнешь. И после прогулок по лесу – до камня с подношениями надо было идти и идти – Зирка чуть ли не бегом возвращалась к нему, забиралась с ногами, обхватив колени руками и, стуча зубами, сидела неподвижно до тех пор, пока тепло камня не забирало из тела холода.
Но с недавних пор днем начало пригревать солнышко, небо стало очищаться, звонко и отчаянно пели птицы, порой раздавалась дробь дятла, и Зирка все чаще удлиняла свои прогулки. Бывало, что на обратном пути она останавливалась где-нибудь на поляне и замирала, подняв голову к солнцу и улыбаясь. Весна наступала и несла с собой перемены.
В тот день утром было тепло и даже жарко, но после полудня задул резкий ветер, нагоняя облака. Зирка, решившая спуститься к ручью, чтобы попытаться найти на берегу корни рогоза и потом истолочь их, забрела чуть дальше обычного и, когда погода испортилась, поспешила домой. Но, как оказалось, она зашла дальше, чем думала и к тому моменту, когда за деревьями встала темная громада развалин, девушка устала, и замерзла так, что еле сдерживала дрожь. В мыслях был только тот теплый камень, и она не замечала почти ничего вокруг, до тех пор, пока в ноздри не ударил непривычный запах.
Девушка замерла, затаив дыхание и прижавшись к стволу ближайшего дерева. Что это? Прошло, наверное, несколько минут прежде, чем она, принюхавшись, вспомнила, что это за запах.
Дым. Обычный дым от костра. Но… здесь? С тех пор, как попала в это место, девушка лишь один раз чуяла его – возле избушки отшельника. За месяцы в лесу ее обоняние обострилось настолько, что она научилась издалека чуять и различать все лесные ароматы.
Дым от костра. Кто развел костер {здесь? }
Любопытство оказалось сильнее страха. Медленно, осторожно, от дерева к дереву, она двинулась вперед.
На первый взгляд все было, как всегда. Поляна перед развалинами все в том же снегу. Сами развалины… вот только…
Только сбоку, к кустам, был привязан на длинный повод темно-гнедой конь. Рядом на дерюгу было насыпано зерно, и конь подбирал овес мягкими губами. Почуяв девушку, он оторвался от еды, поднял голову, обернувшись в ее сторону, и мягко заржал, приветствуя.
Девушка отчего-то испугалась. Она чуть было не бросилась бежать, куда глаза глядят, но ноги словно примерзли к сугробу. Да, собственно, так оно и было – пока бродила по лесу, она замерзла и едва могла двигаться.
Сбоку что-то задвигалось. Оглянувшись, она увидела выбравшегося из леса мужчину в темной одежде. Судя по морщинам и седине в волосах, он был уже немолод, но его лицо и подбородок были без бороды, как у молодого. Лишь темнела полуседая щетина. Мужчина был вооружен – на боку висел короткий меч – но руки его были заняты. Он нес охапку сучьев и уставился на девушку так, словно никогда в жизни не видел других людей.
- Вот это да! – наконец, произнес он негромким приятным голосом. – Не ожидал, что найду тебя так скоро. Здравствуй.
Она молчала. Только смотрела во все глаза, как он проходит мимо, заворачивает через пролом в стене во внутренний дворик и исчезает там.
Тонкая струйка дыма, еле заметная сперва, стала гуще, а запах сильнее – наверное, чужак подбросил в умирающий огонь свежих веток.
Девушке очень хотелось спрятаться, убраться, куда подальше, но вместо этого она медленно двинулась туда же.