Кафетерий для спецназа (СИ) - Тарьянова Яна (книги онлайн полностью бесплатно .TXT, .FB2) 📗

Ханна так и не поняла — задала она вопрос вслух или Шольт догадался? — но ответ пришел сразу. Свободная рука поднялась и коснулась ее щеки. Перчатка была шероховатой, чувствительно проехалась по коже, и Ханна невольно передернулась — от впечатления, что к ней прикоснулся оживший манекен.

Уже допив газировку и закончив пейзаж, она сообразила, что надо было возмутиться — хотя бы для приличия. Волк-альфа, без повода касающийся лица висицы… это можно счесть заигрыванием, предложением секса без обязательств. Вкладывал ли Шольт такой смысл? Вряд ли. Скорее всего, проявил свойственную ему бесцеремонность. Глупо теперь разоряться в пустой след. Ханна потрясла головой, отгоняя ненужные мысли, отдала Йонашу рисунок и ушла к себе.

«Прохладный душ, снотворное, и длительный отдых. Благо, отключение электроэнергии этому способствует».

Перед сном она вспомнила, что у нее осталась десять капсул рецептурного успокоительного, которое ей отдала знакомая по бывшей работе. Ханна перестала его пить после того, как одолела две трети упаковки. Успокоительное снижало реакцию — в противопоказаниях рекомендовали воздержаться от управления автомобилем — и приглушало связь с четвероногой половинкой. Ханна ни разу не обращалась после развода и не слышала голос своей висицы. Это начало беспокоить, и она отказалась от идеи допить капсулы.

«Нужно устроить себе выходной. Выехать за город, превратиться, побегать. Иначе я заработаю нервное расстройство на почве разлада со зверем».

Она осторожно позвала висицу — спросила ее мнение о Йонаше и Шольте. Четвероногая была где-то рядом, но до ответа не снизошла.

«Ну и ладно, — вздохнула Ханна. — В лесу заговорит, никуда не денется. Освобожу себе день и съезжу. Главное, не тянуть».

Глава 12. Мохито

Утром Ханна проснулась от странных звуков. Наверху — кажется, на крыше — что-то гремело. С улицы и со двора доносились неразборчивые голоса. Ханне спросонья примерещилось, что в кафетерий кинули очередной взрывпакет, и она, едва одевшись, выскочила из подъезда, сжимая в руках телефон.

Открывшаяся картина впечатляла. Шольт с ведром висел на тросе под крышей и рвал виноград. Возле трубы стояли еще два спецназовца с пустыми коробками. С улицы кто-то, надрываясь, давал советы — как не поскользнуться, не упасть и принести побольше винограда в часть. Оказалось, что добросердечная Снежка пообещала воякам долю «вкусного, белого, без косточек и с оранжевыми боками» и теперь на крышу лезли все, кому не лень — народ заскучал по случаю отсутствия электричества и невозможности подзарядить ноутбуки и телефоны. Йонаш метался по двору, подбадривал отца и его сослуживцев невнятным повизгиванием, а увидев Ханну, просиял и сообщил:

— Я получил четверку! Учительница сказала: «Вижу, что с натюрмортами тебе кто-то помог, а пейзаж ты постарался и сам нарисовал».

Ханна чуть не провалилась сквозь землю от позора — она когда-то училась в художественной школе и в аттестате в графе «рисование» красовалась заслуженная пятерка. Да уж… постаралась…

Шольт лихо съехал по тросу, вручил Снежке ведро, и шустро полез вверх, к пустым коробкам и скучающим возле трубы товарищам. Из окна Бориса и Анны выглянул кот и осудил суматоху громким протяжным мяуканьем. Спецназовцы переливчато завыли. Кот сбежал. Ханна последовала его примеру, окликнув Снежку:

— Позвонишь мне, когда свет дадут.

— Куда вы, тетя Ханна? — удивился Йонаш. — А виноград? Папа сейчас еще нарвет, можно будет позавтракать.

— Приятного вам аппетита, — стараясь сдерживать раздражение, ответила она. — Я пойду досыпать.

Во второй половине дня в кафетерий добралась электроэнергия, и жизнь покатилась по знакомым рельсам. Ёжи со Снежкой крутились, как белки в колесе — проголодавшиеся вояки заказывали двойные порции. Йонаш, отобравший у отца бумажник, прежде чем отпустить его на службу, путался под ногами у взрослых и рассказывал всем желающим о пейзаже, натюрмортах и вердикте учительницы. Ханна сидела в зале, пытаясь разобраться с накладными — уголок-конторку заставили ящиками с прохладительными напитками — путалась в цифрах и никак не могла сосредоточиться. Йонаш перестал бегать из зала на веранду и уселся к ней под бок, тихо сопя и ничем не мешая. Наконец настал счастливый момент — толпа поредела. Ханна уставилась на дверь, решая, что делать: отважно броситься в пучину борьбы с документами или выпить кофе? Она подумала, что надо бы покормить Йонаша чем-то горячим, потому что бестолковый отец за этим не проследит. Подумала и замерла. Дверь открылась, и в зал ввалился медведь-гролар.

Туша, стремительно направившаяся к стойке, была облачена в толстовку с капюшоном, натянутым на голову и большую часть лица. Это в жаркий-то августовский день! Все лекции о бдительности и расклеенные в транспорте листовки призывали обращать внимание на странно одетых людей и оборотней. Раньше Ханна относилась к этому неодобрительно — мало ли, кто как одевается, что за вещевая цензура? — а сейчас до нее дошел смысл предупреждения. Медведь скрывался от камер наблюдения и мог спокойно прятать под толстовкой взрывное устройство солидных размеров. Ханна зависла, не решаясь крикнуть Ёжи, чтобы он нажал на тревожную кнопку? Может быть, проще подбежать самой, перегнуться через стойку, протянуть руку?..

— Мохито! — вопль Йонаша заставил вздрогнуть. — Ты приехал! А я четверку по рисованию получил!

Гролар хрюкнул, чуть стянул капюшон, открывая некрасивую, покрытую шрамами и поросшую бурыми волосами физиономию. Йонаш уронил стул, разбежался и вскарабкался на медведя, как на дерево. Тот еще раз хрюкнул и пробасил:

— Четверку? Это хорошо.

Если при размышлениях о кнопке Ханна зависла, то сейчас, при поступлении новой информации, окончательно сломалась. Она смотрела на медведя, на искрящегося радостью Йонаша, на перепуганных Ёжи и Снежку, и ничего не могла понять. Мохито совершенно точно был альфой — резкий запах самца-медведя уже заполнил кафетерий. Йонаш висел у него на шее и радовался, как будто в кафетерий явилась родная мать. Этот самый Мохито решал с ним задачки по математике — Ханна запомнила обрывок какого-то разговора. Кем они друг другу приходятся? Они не могут быть родственниками!

Мохито снял Йонаша с холки, опустил на пол и начал придирчиво выспрашивать у Ёжи, можно ли в этом заведении купить ребенку суп или бульон. Ребенок должен пообедать горячим. Ёжи вернулся к обычному цвету лица — исчезла нахлынувшая прозелень — и связно изложил возможные варианты. Мохито выбрал бульон, две слойки с мясом и половинную порцию печенки для Йонаша, а себе нагреб целый поднос сладких пирожков и потребовал два стакана молока.

— Тетя Ханна, это наш сосед, Мохито. Мы в общежитии в одной квартире живем, — торжественно объявил Йонаш. — Мохито, знакомься, это хозяйка кафетерия, тетя Ханна. Она нарисовала мне пейзаж с прудом.

Медведь Ханной не заинтересовался. Кивнул в сторону ее столика, понес нагруженный едой поднос на веранду, здороваясь с входящими в зал спасателями. Никто из посетителей не удивлялся странному наряду — шорты, шлепки на босую ногу и резко контрастирующая с нижней частью осенняя толстовка. Никто не беспокоился — а Ханна где-то читала, что отпрыски от смешанных браков гризли и поларов опасны, у них неустойчивая психика и ярко выраженная склонность к агрессии. И спасатели, и полицейские, и забежавшие на веранду спецназовцы приветствовали медведя, хлопали по плечам, поздравляли с возвращением.

Йонаш прибежал к стойке за тарелкой сладких пирожков, похвастался:

— Мохито получил сертификат на пять лет и занял первое место на состязаниях. У него теперь два диплома! Мы сейчас пойдем туда, где продают натюрморты, купим рамочку.

— Правильно, — согласилась Ханна. — Рамочка не помешает.

— А какие состязания? — спросила от кофейного автомата Снежка.

— По скоростному разминированию взрывных устройств, — гордо ответил Йонаш. — Мохито — сапер.

Ханна собрала бумаги в неопрятную стопку и решила, что разберется с цифрами вечером. Знакомство с гроларом-сапером надо было немножечко переварить. С веранды доносилось басовитое бурчание: