Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
— Значит, этот судья понимает, оценивает поступки?
— Да.
— Но почему не оставили править этого судью? Зачем усложнять, назначая князя?
Велислава поднимает на меня усталый взгляд:
— Это было бы жестоко, и не было бы возможности подстраиваться к изменениям. Князь придаёт закону пластичность. Лишь живой разум может интерпретировать события и букву закона, создать логические конфликты таким образом, чтобы в правилах возникали исключения, а закону следовали не только по букве, но и по духу.
— В каком смысле?
— Есть бесконечное множество возможных ситуаций, и мир постоянно меняется, а судья князя… как у вас там… не эволюционирует, вот, и его закон неизменен, изменения вносят князья или, создав логический конфликт, заставляют его принять отклонения.
— А с чем связанно ограничение на слово князя? Разве не удобнее, когда можно менять приказы?
— Так заведено. Наверное, для пущей его весомости. И в рамках закона княжеское слово можно изменить: если князь приговорит преступника к наказанию и появятся новые свидетельства, он не просто может, но и должен принять их во внимание и изменить своё слово. Но когда речь идёт о… чувствах… чувства не считаются веской причиной.
Муторную тишину я нарушаю почти сразу и тут же жалею о сказанном:
— Почему отец Ариана не отдал вместо вас наречённому вам жениху другую женщину?
— Он отдал, конечно, мою троюродную сестру, ей через год приходил брачный возраст. Но меня он получил благодаря своему положению, а я была оптимальной данью для погашения конфликта: моя семья в нём сильнее всех виновата, я на выданье, с точки зрения потомства более всего подходила жениху: у нас не было родственников в ближнем колене, в отличие от той же троюродной сестры. А любовь для судьи — не оправдание, она в законы не входит.
— Что, князь совсем не может использовать силу для себя? Защитить себя, семью?
— Защитить, конечно, может, в этом полномочия широчайшие. Но вне законов и правил взять принадлежащее стаям — нет.
— Понятно…
Тошно и нервно. Шуршит разматываемая шерсть. Похоже, много работы Катя задала, пустив на склад моль.
— Почему вы сами этим занимаетесь? — киваю на клубки. — Разве девочки не помогают?
— Эту шерсть я должна остричь и выпрясть сама. — Велислава откладывает освободившееся веретено.
— Но почему?
— Некоторые вещи нужно делать самой, даже если трудно и нельзя просить поддержки, даже если кажется, что это невозможно, потому что только тогда они будут иметь нужный вес.
Растерянно моргаю. А она неистово накручивает моток. Отодвинуться хочется, настолько жутко от её усердия. Но я остаюсь на месте. Велислава, вздохнув, чуть расслабляется, хотя руки продолжают действовать с безумной скоростью.
— Да и девочкам есть, чем заняться. Учиться нашим правилам и сумеречным. Поиграть им тоже хочется, ну и всякие пения, танцы, умение подать себя.
Укол ревности неожиданно болезнен, я будто невзначай произношу:
— Хорошо князю: такой малинник под боком.
Надо же прощупать обстановку. Велислава покачивает головой:
— Если под малинником ты подразумеваешь возможность развлечься, то князь не вправе портить жриц, да и выбирать в жёны жрицу не должен, ведь это лишает какую-то стаю лунного дара. А жрицы воспитаны с осознанием их долга, сами выбрать князя даже не думают.
— Но получается, сами они его могут выбрать и соблазнить?
— Те, кого распределяют — нет, конечно. Но раньше, когда обычаи были другими, пару раз случалось и такое.
— Значит, это возможно?
— Когда позволяют правила.
Правила, заданные Арианом. Правила, по которым я должна выбрать мужа из тех, кто состязается за меня все три этапа отбора.
Насидевшись с Велиславой, накрутившись в постели, я засыпаю слишком поздно, и когда меня будят, несколько минут лежу в мутном полузабытьи, из которого вырывает взгляд на золотые часики: пять двадцать, совсем недолго до…
Сердце заходится, нервная дрожь пробегает по телу, изгоняя остатки сна.
— Волосы, — причитает Леона, размахивая коробочкой с заколками.
— Одежда. — Велислава заносит расшитый жемчугом и серебром сарафан, заработанный мной на посвящении в жрицы.
Судорожные забеги в душ и обратно, причитания, руки в моих волосах, тяжесть сарафана и жемчужной диадемы… «Маленькое чёрное платье на последнем свидании подходило к жемчугу, жемчуг — он как маленькие луны, символ жриц и самого князя. Последнее свидание Ариан изначально готовил для себя, — вдруг понимаю я. — А Лерм, наверное, отказался сразу после свидания по своим обычаям, ведь волшебное место отчётливо дало понять, что между нами нет ни намёка на взаимный интерес».
С холодеющим сердцем, наряженная, как на свадьбу, я выхожу из дома жриц.
С девочками и перематывающей шерстяные нити Велиславой мы подходим к основанию лунной скалы почти ровно в срок.
Привычная к чудесам Лунного мира, я нисколько не удивляюсь, что вместо площадки там огромный, углублённый в землю амфитеатр с ареной на дне. На каменных ступенях, привычно разбитые на сектора, сидят волки. И это море хищников всколыхивается, оборачиваясь или поднимая взгляды на нас.
— Жрица…
— Жрица…
— Та самая…
— Волчица лунного князя…
— Сколько же их, — шепчет Леона за моей спиной.
Навстречу нам из каменной глубины поднимается Ксант в набедренной повязке. Его дикарский облик идеально вписывается в волчий Колизей.
Кто-то машет с соседнего сектора: Катя и Вася. Улыбнувшись мне, они обращаются в волков и тесно прижимаются друг к другу. Добегались. С соседнего сектора машет на миг обратившаяся в девушку племянница Ариана. Она сидит рядом с кряжистым серым волчищем.
— Отлично выглядишь, Тамара. Девочки, за мной. — Подхватив меня под локоть, Ксант ведёт нас к выступающей над ареной ложе напротив лунного трона — места, откуда Ариан будет наблюдать сражение кандидатов.
Сев на тёплое каменное сидение, опускаю взгляд на часы: ровно шесть. И пока смотрю на них, на троне разгорается сияние, возвещая о приходе Ариана. Сердце пропускает удар. Я вглядываюсь в свет, но не могу рассмотреть скрытого им мужчину.
Громогласный голос прокатывается над нами, выбивая мурашки, учащая сердцебиение:
— Сегодня кандидаты в мужья для моей жрицы покажут силу на арене. Я испытаю их лично.
Изумлённый шёпот пробегает по волчьим рядам.
— Сам князь, — охает маленькая жрица.
Ксант сжимает моё плечо, и это горячее прикосновение помогает вдохнуть.
Призрачная лента света протягивается от трона к центру арены. Ариан спускается, наклоняясь, на ходу вытягиваясь в очень большого волка, но постепенно уменьшаясь и угасая.
На песок он выходит белоснежным, но всё же обыкновенным зверем.
— Он будет драться без своей силы? — шепчу я.
— Конечно, иначе это было бы не испытание, а избиение, — шепчет на ухо Ксант, в звенящей тишине наш шёпот кажется слишком громким.
— Это не слишком опасно? — едва слышно шепчу я.
— Пьер — нет. Он хорошо дерётся в человеческом виде, но в зверином опыта мало, и его тренировок перед состязанием недостаточно, чтобы действительно научиться. Самый опасный Дьаар. Он очень силён и признаёт только силу, и ко времени драки с ним Ариан будет потрёпан. А на арене… на этой арене можно безнаказанно убивать даже князя.
— А Ариан как дерётся? Как у него с опытом?
— Князья лично тренируют лунных воинов, это традиция.
Лунная дорожка истаивает, под нами что-то щёлкает, и на арену выходит волк Пьер.
Сердце ухает в бездну, я вскакиваю, впиваюсь пальцами в каменный бордюр: если на этой арене можно убивать даже князя, то и князь может убить!
Ариан ощеривается и срывается на Пьера мгновенно. Они схлёстываются, Ариан закусывает его шею, прёт всей массой. Пьер извивается, щёлкает зубами. Кровь капает на песок под слаженный, почти заглушивший рык выдох зрителей.
