Сказка наизнанку (СИ) - Соло Анна (читаем книги txt) 📗
— Тётушка Ночна*, - поспешила встрять я, — А почему ракшасьи дети могут забирать силу из воды, а человечьи — нет?
С видимым облегчением Ночна принялась объяснять:
— Видишь ли, Ёлка, как ни горько мне говорить об этом, ракшасы этлам близкая родня. Люди же в мире силы совсем не похожи на нас. Каждый этл — как река: сила свободно течёт через наши тела и всё время льётся в предметный мир, делая его живым, красивым и изобильным. Такова природа этлов. Перестать лить силу в мир мы не можем, да и не хотим, ведь мы — хранители силы, а не её владельцы. Некоторые этлы из жадности или гордыни вообразили, что могут сами решать, когда дарить силу и жизнь, а когда — нет. Они научились сперва сдерживать свободный поток, потом — накапливать силу, не проливая, и вскоре возомнили себя её хозяевами. Таких мы называем ракшасами — "господами". Их несчастные дети тоже могли бы родиться этлами. Они умеют собирать потоки силы так же, как мы, но пролить их в мир уже не могут без проведения особых ритуалов.
Люди устроены иначе, их тонкие тела похожи, скорее, на озёра. Сила течёт в основном внутри них, накапливается медленно, проливается в мир с большим усилием. И всё же в телах людей есть особые колодцы, через которые сила извне может наполнять их, как родники питают лесные озёра. Происходит это только тогда, когда колодец силы у человека чист и открыт. Большинство людей не имеют ни желания, ни должной дисциплины для того, чтобы чистить свои колодцы, и из-за этого обладают только той силой, что дана им от рождения, если, конечно, не прибегнут к помощи этла или мага.
— А как же я? Я человек, но мне не трудно и зачерпнуть, и выпустить поток.
— Ты… Тонкие тела некоторых людей имеют странную особенность, скорее, даже врождённый дефект — небольшую щель. С возрастом она чаще всего закрывается. Реже бывает, что человек научается открывать и закрывать её по своей воле, принимая или выпуская потоки силы. Это и есть магия. И ты как раз из таких редких людей. Некоторые этлы думают, что этот недостаток передаётся по наследству, но мне так не кажется. Впрочем, благодаря тебе у нас скоро будет возможность выяснить это.
Вспомнив, что сегодня Ночна говорила о магах, я невольно вздрогнула и подумала про себя: "Малыш, очень тебя прошу, родись простым, честным репоедом. Иначе даже не знаю, как я смогу уберечь тебя от беды." Ребёночек шевельнулся в ответ, а я с тоской поняла, что его доля уже отмерена, и изменить ничего нельзя. Тогда я поспешно увела разговор от себя, не дожидаясь, чтоб этлы вздумали приглядеться ко мне повнимательнее:
— Почему Занор лёг спать прямо здесь, а не отправился в свой удел?
— Ну ты что, Ёлка? — возмутилась Майви, — Он и есть у себя, под ивой!
— Разве ива его дерево? Но ведь ивы почти не растут в Занорье? Зато их полным-полно вдоль реки!
— Да! Где есть твоё дерево, там и запас силы, и проход во все уделы с такими же деревьями, и возможность пообщаться на расстоянии, да мало ли что ещё… Конечно, папины деревья растут у мамы, а мамины — в Занорье. И с другими всё точно так же. А ты думала, как этлы из далёких уделов узнали, что нам здесь нужна помощь? Многие растения в уделе — знаки родства или дружбы между этлами. Из наших папа — ива, мама — сосна, Дол — ясень, Мара — берёза, я — камыш, Нер — клён.
— А Ист?
— Да ёлка же! А ты до сих пор не догадалась? Во даёшь!
— Так что же получается, каждая травка — чьё-то растение силы?
— Конечно, нет. Только те, что посажены этлами.
— О… Я поняла. Так вот почему Ист вырастил тогда у нас берёзку! А что же за диковинные цветы он понасажал рядом? Я думала, для красы…
— Чего тут непонятного, чудачка! Просто мой чокнутый братец впервые в жизни поступил, как нормальный этл: сам познакомился с родителями своей девушки.
И, оставив меня в изумлении хлопать глазами, Майви спросила у Ночны:
— Почему Ровена назвала Нера своим сыном?
— Потому, — серьёзно и строго ответила Ночна, — что он и есть её сын. Старший, любимый, никогда в жизни не пробовавший смолки. Кое-что о том, как он оказался среди нас, я и хотела вам сегодня рассказать. И заметьте, даже не буду допытываться у некоторых из присутствующих, откуда они знают ракшаль**.
Сейчас трудно поверить в это, но наш Занор мог оказаться на тёмной стороне. Его первой женой была ракшица из Рискайского дома.
— Ровена?! — воскликнула Майви, скривив кислую рожу.
— Майви, заткнись, — коротко одёрнула её Мара. И Майви, как ни странно, послушалась. А Ночна продолжила свой рассказ.
— Неудивительно, что ракшица смогла заполучить в мужья столь замечательного этла: многие из ракшиц весьма умны и к тому же тратят море силы на поддержание своей красоты. Зато обычаи ракшасов в отношении брака и воспитания детей уж очень… хм… своеобразны. Познакомившись с ними поближе, Занор возмутился и заявил о своём желании покинуть ракшасий дом. Его отпустили, однако жена не захотела последовать за ним. Когда мы познакомились, Занор уже не надеялся вернуть её, но ещё верил, что сможет хотя бы забрать из города на пустоши своего ребёнка. Все этлы в один голос твердили ему, что это невозможно. Одна я жалела Занора и с сочувствием выслушивала его странные планы, у большинства из которых было очень мало светлых вероятностей в исходе. Я тогда была молода, наивна и (чего уж греха таить!) по уши влюблена в этого несчастного… В общем, я пребывала в неразумном состоянии и видела только то, что мне хотелось видеть. И верила, что моя сила и любовь всех спасут, стоит только захотеть. Ах, ребятки, верно говорят, что дуракам — счастье… Мы имели достаточно нахальства и глупости на то, чтобы вдвоём отправиться воровать у ракшасов младенца. Затея была бредовая от начала до конца, нам просто слепо повезло. Когда мы явились в Тикуану, в городе не было его ракши и одного из стражей. Пока второго стража отвлекал Занор, я сумела тайком пробраться в дом, где держали малышей, схватила того, который был мне нужен, трансформировалась в гусыню и полетела прочь. На этом наша удача иссякла. За нами гнались. Мы оба вконец измотались, отводя преследователям глаза, к тому же Занор был ранен. И вот, наступил момент, когда он лёг на землю и уже не мог подняться. Малыш у меня на руках заходился криком от голода и страха, а я сама отчаялась и совершенно потеряла представление о том, куда нам следует идти. В таком "блестящем" положении мы очутились под стенами Ровеньона. И ракша впустила нас.
Да, она сделала нам удивительно много добра. Приняла в своём доме, песчаной бурей замела все наши следы. Нашла кормилицу среди своих ракшиц. Залечила раны Занора. Поделилась силой, чем дала нам возможность добраться домой. И пусть её помощь не была безвозмездной, я ценю всё, что Ровена сделала для меня. Поэтому двери моего дома всегда для неё открыты, хоть я и не могу сказать, что её визиты доставляют мне радость. Так что не спешите осуждать подобных ей. Я не призываю вас сочувствовать тёмным или (хуже того!) пытаться понять, что творится у них в головах. Просто помните, что даже такие существа способны создавать светлые вероятности.
— А что же Нерчик? — несколько разочарованно спросила Майви, — Этот самый украденный вами ребёночек — и есть он? Но тогда получается, что он — мой брат…
— Глупенькая, ты слушала невнимательно, — ответила её Ночна с мягкой улыбкой, — Нер — сын Ровены. Она отдала его мне на воспитание, это и было платой за помощь. Ровена слишком любила его, ей не хотелось, чтобы её ненаглядный сынок был отравлен смолкой и вместе с прочими ракшасьими детьми в лесной личине отправился в Торм. А сейчас, когда Нер вырос, я часто боюсь, как бы она не пожелала забрать его назад, в Ровеньон.
— Но это же здорово, — оживилась было Майви, и смущённо пояснила, — В смысле, здорово не то, что Ровена может забрать Нерчика, а то, что папа — не его папа. А кто его папа?
Ночна насмешливо приподняла брови:
— А я-то думала, ты достаточно времени посвятила разглядыванию Таллиса… Нер весьма похож на своего отца, и к сожалению, не только внешне. Но будем надеяться, что со временем найдётся достаточно благоразумная юная этла…
