Каллиграфия (СИ) - Флоренская Юлия (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
- Похоже, мне придется подкупить всех твоих экзаменаторов, - раздосадовано говорил он, пока они шли к горбатому мостику. - Но едва ли это спасет положение.
На горизонте вставал еще один напряженный, блеклый день лекций и практических занятий в Академии. Блеклый по сравнению с мирком Аризу Кей. Ни той тишины, ни тех разливистых трелей, ни того чистого, эмалевого неба... Академия Деви (или правильнее сказать, Академия Донеро?) заявляла о себе как о мощной цитадели науки, как о колоссе из колоссов. Но разве мог сей колосс похвастать мерцающим морем на западе или горной грядою с недосягаемыми, холодными вершинами, из-за которых выныривает поутру радостное солнце?.. Очень тянуло Джулию за эти вершины, загадочные дали манили ее. Стоило ветру волною пробежаться по ее волосам, приласкать ее теплым порывом - и в ней оживал дух путешествий. Мирей назвала бы такое бессознательное стремление болезнью, манией или чем-нибудь еще. Но, как бы то ни было, хворь эта с каждым днем всё чаще давала о себе знать. Кристиан замечал странный блеск в глазах Джулии, когда она смотрела на небо или когда заговаривали при ней о кругосветных плаваниях и о смелых полетах вокруг земного шара.
«Ничего, - думал он, - совсем скоро и мы с тобой двинемся в путь. Пересечем Атлантику, продрейфуем над теплыми пассатными течениями, увидим с высоты птичьего полета Большие Зондские острова...». Он и сам заразился тягой к странствиям. Вдруг, без всякой причины начинал он мечтать о караванах в желтых пустынях, о кишащих судами многолюдных портах и железных дорогах с быстро мчащимися поездами. Посреди безоблачного дня просыпался от собственного смеха, и, чувствуя необъяснимую легкость, потягивался на циновке. Рядом, в гамаке, положив руку под подушку, сладко дремала Джулия. И Кристиан, волшебный сон которого сметало тотчас по пробуждении, заботливо укрывал ее сбившейся набок шелковой простынею, после чего отправлялся на экскурсию по окропленному солнцем саду.
***
У кого-то первый день сессии неизменно ассоциировался с днем Страшного суда, а кто-то и в ус не дул, полагая, что удача улыбнется ему ослепительной улыбкой и пошлет вдобавок пару воздушных поцелуев. На радостях пересмотрев все вестерны в кинозале общежития, Франческо возомнил о себе невесть что и, раздобыв ковбойские сапоги, десятигалонную фетровую шляпу да кожаный плащ, при всем параде явился на экзамен по климатологии. Закинул ноги на стол и, сунув в рот сигару, заявил:
- Ну что, будем ставить мне высший балл?
Донеро, который этот экзамен принимал, напыжился, как индюк, посчитав, что ему брошен вызов. Ладно, нахальничают сейчас все, кому не лень. Но чтобы какой-то недотепа Росси перещеголял самого главного щеголя? Вот что задело гордость географа.
- Не бывать тому! - отрезал он, справившись с оторопью. - Идите, переоденьтесь, молодой человек, а уж после и поглядим, как вы знаете предмет.
Он взял столь невозмутимый и бескомпромиссный тон, что скисшему Франческо ничего не оставалось, кроме как убрать со стола свои сапожищи да проследовать к выходу.
- Нет, ты представь: Донеро, с которым мы не один пуд соли съели, указал мне на дверь! - возмущенно рассказывал он потом Джулии. - Заставил меня испить стакан желчи с полынью! Да уж лучше б то и взаправду была полынь. Я б не отказался, только бы в зачетке его роспись стояла.
- Ведешь себя, как шут гороховый, - и еще хочешь, чтоб тебя уважали? - изумлялась та, отбирая у него сигару, которую он так и не удосужился вынуть изо рта. - Ты сперва прекрати паясничать. Вот станешь пай-мальчиком - тебе в зачетку десятки так и посыплются!
Перед экзаменом по математике Роза тряслась, как овечий хвост. Прислонившись к холодной стенке рядом с кабинетом, она судорожно припоминала формулы и доказательства, которые скакали в ее бедной, измученной голове не хуже акробатов на цирковой арене. В общем, неразбериха полная. Первая пятерка отважных «камикадзе» уже зашла внутрь, и коридор гудел, как растревоженный улей. С минуты на минуту должен был появиться претендент на звание чемпиона года, выжившего в неравной схватке с накачанным мозгом мадам Кэпп. Что-то подсказывало Розе, что выживших будет немного. Сама она мысленно обрекла себя на пересдачу.
Но вот дверная ручка дрогнула, пошевелилась, по ту сторону прозвучало льстивое «Спасибо, до свидания!» - и счастливчик, не осознавший пока своего счастья, с перекошенным лицом выскользнул из кабинета. Рой однокурсников окружил его в мгновение ока, чтобы услышать, что мадам Кэпп выбросила белый флаг и что, если ты знаком с теоремой Виета, то ничего не стоит уложить эту узурпаторшу на лопатки.
Роза старалась сдерживать волнение, как могла, но сердце то и дело пускалось в пляс, а зубы выбивали чечетку.
- Кто следующий? Следующий кто? - зашушукались между тем. Никому не хотелось добровольно лезть в бетономешалку. Пусть у нее перво-наперво поизотрутся механизмы, поубавятся обороты - тогда можно и попытать удачу.
Роза как раз старалась слиться с окружающей средой, когда из дверей высунулась разгоряченная мадам Кэпп. Этакая фурия с жестоко измалеванной физиономией, наподобие боевой раскраски апачей: ярко-красная помада, фиолетовые тени и очень уж густой слой румян. Она, видимо, разукрасилась так в честь праздника, ибо что студентам мука, то для нее потеха.
- Ну, кто там на очереди? Не тяните резину! - гаркнула она могучим басом, от которого затрепетали все до единого. Не дожидаясь, пока кто-нибудь выдвинет свою кандидатуру, она схватила первого, кто попался на глаза. На глаза попалась Роза. Не успела она опомниться, как очутилась за партой, перед веером билетов, из которых надлежало выбрать один-единственный. Роза подошла к этому делу весьма серьезно и осмотрительно, ведь, если ее хилых знаний вдруг окажется недостаточно, от ворот поворот гарантирован. И тогда добро пожаловать на пересдачу! А там и до отчисления рукой подать. Сколько бравых студентов скосило серпом великой и ужасной математики!
Мизинцем левой руки, под издевательским взглядом мадам Кэпп, она осторожно выудила билет и с похолодевшим сердцем прочла первые строки вопроса. Испуг на ее лице сменился тенью довольства, и, на ощупь нашарив ручку, она принялась строчить. Скептическое «Хм!» мадам Кэпп вместе со всеми посторонними шорохами и шепотками отодвинулось на второй план перед теоремой, доказательство которой вызрело у Розы в мозгу, как наливное яблоко. Этому яблочку оставалось только скатиться на чистый лист.
Где-то в углу мадам Кэпп пытала очередного бедолагу, задавая ему каверзные вопросы. Роза была уверена: уж ее-то подводными камнями с курса не собьешь. И, пока малость остервеневшая фурия с незадачливой своею жертвой толкла воду в ступе, перемежая сие занятие с переливанием из пустого в порожнее, мысли Розы, связные и лаконичные, обретали новую жизнь на бумаге.
...Мадам Кэпп была приятно поражена и даже приспустила очки с переносицы, чтобы вглядеться в это прелестное, осмысленное личико, обрамленное огненной шевелюрой.
- Вы, надо признаться, первая, - сказала она, прочистив горло, - кто изложил доказательство этой теоремы в такой доступной и внятной форме.
На щеках Розы загорелся румянец скромного торжества, и она, потупившись, несколько долгих мгновений наблюдала, как «узурпаторша» что-то чиркает у нее в зачетке.
