Раса проклятых (СИ) - Северный Георгий "Гебриел" (книги без сокращений .TXT) 📗
В Асуре она видела нечто большее, чем простого монстра, одержимого смертью. Она видела возможности и нереализованный потенциал. Какие-то зачатки добра, которых было достаточно, чтобы подвигнуть S-01 на деяния, не столько ужасные, сколько великие. Он мог стать для Объектов спасением, а мог стать и погибелью. И то, и другое было возможно. Это Асура был её Богом, ключом к будущему их расы. А Венимира… Кем или чем бы ни было это создание, оно — призрак прошлого. И Накамура не чувствовала в нём ничего, кроме вселенского зла. Какую бы цель многоглазая тварь перед собой ни поставила, Кохина должна как минимум попытаться ей помешать.
В идеале ей бы избавиться от куба, прежде чем Часовщик успеет его открыть, но Накамура понимала, что это невозможно. Уничтожить его не получится, увезти с базы тоже. А уговорить вора способностей предать его новую Госпожу тем более не выйдет.
— Вот бы ты умер, — выпалила раздражённая японка.
Часовщик оторвался от своего занятия и удивлённо поглядел на неё. Затем искривился в медленно, холодной ухмылке, широко раскрыл рот, продемонстрировав укороченный язык и издал злорадный, гортанный гогот:
— Га-га-га-га-га!
В этот момент Часовщик напомнил Кохине самого настоящего гуся. Смеялся ли он, потому что не попросту не мог умереть и удовлетворить её желание, или же была какая-то другая причина? Кто знает. Часовщик уж точно был не в состоянии ответить на этот вопрос. Его смех и разинутая пасть пугали Накамуру и она уже готова была ударить безрукого Объекта током, но он, будто почувствовав это, внезапно затих.
Остаток своей небольшой сессии они провели в молчании. Часовщик как и вчера не открыл шкатулку, да и вообще не прикоснулся к ней, и учёная начала сомневаться в нём. Её безумно радовали эти сомнения.
А ещё её радовал отъезд Марго. Пусть им и придётся расстаться, но зато француженка будет за тридевять земель от Венимиры. И ей не обязательно знать обо всех тех опасениях, что терзали Накамуру. Пусть живёт в блаженном неведении до тех пор, пока это возможно.
«Лети, моя милая», — думала японка, обнимая возлюбленную на прощание. Вертолёт, приземлившийся возле ангара, уже ждал блондинку, и потоки воздуха, создаваемые его лопастями, трепали волосы Накамуры и Кьюри. — «Лети туда, где ты будешь в безопасности. Лети и не погибай здесь… со мной».
На следующий день к Часовщику женщина пришла с опухшими, покрасневшими глазами. Ночью она вообще не спала, поскольку не хотела просыпаться среди ночи с криком и осознавать, что рядом нет тёплого и желанного тела Кьюри.
Как ни странно, на сей раз Часовщик сразу же пустил в ход свои руки, а вернее, культи. Орудовать ими было неудобно, и ему пришлось так наклоняться к столу, что он касался его подбородком, но всё же он исправно выводил на кубе какие-то узоры своими обкорнанными конечностями. Свечение, испускаемое кубом, становилось всё ярче.
«Правильно, открой его», — думала Кохина, напряжённо наблюдавшая за происходящим. — «Открой, чтобы я могла уничтожить его содержимое, чего бы мне это ни стоило! Что бы ни скрывалось внутри шкатулки, Венимира это не получит!».
Внезапно свет на мгновение сделался таким ярким, что Накамуре и вору способностей пришлось зажмуриться, а когда они снова открыли глаза, одна из граней куба куда-то исчезла. Он был открыт.
Венимира сразу почувствовала, что шкатулку открыли, и время её заключения в тот же миг подошло к концу. Она без особых усилий разорвала смирительную рубашку, которую продолжала носить лишь для виду, и налетела на стену из пуленепробиваемого стекла. Пробить её оказалось не так легко, но всё же многоглазой потребовалась лишь пара секунд, чтобы выбраться на свободу. В тот же миг сработал сигнал тревоги, и по всему комплексу пронеслась оглушительная сирена.
Существо с множеством глаз раздражённо цокнуло. Военные уже были на пути к нему, а на битву времени не было. Да и тело Джейсона, которое Венимира занимала, порядком поизносилось и уже было на пределе своих возможностей. Как ни прискорбно было это сознавать, в одиночку многоглазая не могла принять бой, но и необходимости в этом не было. В комплексе было полно жаждущих свободы и крови Объектов, нужно было лишь выпустить их. Желательно всех разом. И Венимира знала, как это сделать.
Сорвавшись с места многоглазая тварь с молниеносной скоростью двинулась к комнате управления базой.
Опомнившись, Кохина запустила большой и указательный пальцы в отверстие, возникшее в кубе. Нащупав что-то шершавое и до боли знакомое она извлекла… лист? Бледно-желтый исписанный бумажный лист, сложенный столько раз, что он превратился в крошечный квадратик. Стоило его развернуть, и в руках у Накамуры оказалось хорошо сохранившееся письмо. Женщина понимала, что следовало бы уничтожить его немедля, но она колебалась.
«Дура, чего ты медлишь?!», — вопил голос разума в её голове, но любопытство учёной брало верх. После всего этого ожидания она должна была знать, что такого важного было в этом письме, раз Венимира так хотела обладать им?
Проклиная всё на свете, Кохина пробежалась по письму взглядом один раз, затем другой, но лишь на третий буквы слились слова, а слова в предложения, имевшие хоть какой-то смысл.
— …Бред какой-то, — пробормотала учёная, теперь готовая без колебаний уничтожить злосчастную бумажку, но тут, издав нечеловеческий рёв, на неё налетел Часовщик.
Калека повалил её на лопатки, выбив воздух из лёгких, а письмо вылетело из её рук и медленно опустилось на пол в паре метров от боровшихся Объектов. Накамура упиралась в грудь вора способностей ладонями, пыталась оттолкнуть его или скинуть с себя, но всё было тщетно. Внешняя немощность скрывала за собой остатки былой физической силы. Напрасно учёная так расслабилась и перестала воспринимать его всерьёз, ой напрасно.
Часовщик яростно клацал зубами, опускаясь всё ближе к глотке Накамуры, а она ничего не могла сделать, чтобы ему помешать. Её глаза слезились из-за зловонного дыхания, обдававшего лицо. Вор способностей припал к горлу женщины, и словно через пелену сна она почувствовала пронзительную боль. Мир словно замер для Кохины, а её рука вдруг нашарила пульт от ошейника в глубоком кармане халата. Со всем тем остервенением, на которое она только была способна, учёная надавила на кнопку, и вор способностей буквально отлетел от неё. Кохина всё продолжала нажимать на кнопку, забыв обо всём на свете, а Часовщик корчился на полу в страшной судороге. Корчился и, должно быть, проклинал своё дефектное бессмертие.
Кохина перестала терзать пульт, лишь когда почувствовала, как по её горлу, ключицам и груди стекает жидкое тепло — Часовщик выдрал ей кусок мяса, и теперь из раны обильно сочилась кровь. Краем глаза учёная заметила Венимиру. И когда только та успела выбить дверь и войти в комнату? Грохота Накамура, вроде, не слышала. Впрочем, она вообще сейчас ничего не слышала.
Многоглазая прошагала к центру комнаты, не обращая внимание ни на Кохину, ни на Часовщика, наклонилась и подобрала с пола письмо. Быстро прочитав его, тварь довольно оскалилась и, тут же скомкав бумагу, небрежно бросила её прямо к Накамуре. Венимира уже готова была уйти, когда вор способностей нашёл в себе силы встать перед ней на колени в молящей позе.
— Ах, да, — прошипело чудовище, вспомнив о мужчине. — Ты хорошо мне послужил и заслуживаешь обещанную награду.
Часовщик смиренно склонил голову, а Венимира поднесла к нему свои руки, усеянные тёмными, безжизненными глазами. Она едва коснулась пальцами его затылка, и в тот же миг тело вора способностей стало багроветь раздуваться, разрывая на нём одежду. Казалось, что кровь его закипела, а тело начали покрывать чудовищные опухоли, растущие с завидной скоростью, но Часовщик отнюдь не кричал. Он улыбался. Улыбался вплоть до того момента, пока не взорвался, забрызгав комнату кровью и разжиженными внутренностями. Он был повержен, искалечен и измучен бесчисленными опытами. От его гордыни и раздутого самомнения ничего не осталось. После всего, что было, мужчина хотел одного: умереть. И Венимира была в состоянии исполнить его желание.
